Побег удался, но радость была не долгой. Стража спохватилась минут через двадцать. Сбитые в кровь ноги оставляли на свежем снегу отличный след и меня быстро нагнали. Наверное, как и все дети, я побежал домой, думая, что найду там укрытие и защиту. Но увы… жизнь оказалась сложнее. Прежде чем появился Седрик – мой будущий командир, я настолько отчаялся, что решил драться насмерть. К тому времени как подоспел отряд наемников, я каким-то чудом смог убить двоих солдат. Потом, за меня вступились. Чтобы остаться в живых, и на законных основаниях покинуть этот ад, израненный, полузамерзший ребенок заключил десятилетний договор. Именем короля меня законно изъяли из собственности владыки и записали в наемники. А в первом же бою, Хаук получил свое громкое имя.
Жажда мести каждый божий день сжигала Хаука изнутри. Она не давала нормально спать, чувствовать вкус пищи и женскую ласку, но неизменно придавала мне сил. И кроме отмщения я ничего не желал. Хаук быстро заслужил уважение бывалых вояк и их командира. Позже пришло и доверие. Страшно вспомнить из каких передряг я выходил живым. Сколько чужой крови пролил, скольких соратников держал на руках, считая последние вздохи. Но я не помню их лиц, ведь они всегда были залиты кровью… Тогда же, я собрал из трофеев отличный доспех и выковал свой кривой меч. Ну а семь дней назад все резко изменилось: я выполнил условия того самого договора. И месть моя, хоть и нелепо, но свершилась. Хотел я того ил нет, но его величество, выполняя условия договора, сделал наемника лордом, повелев править бывшими врагами. А вместе с тем и вернул имя Ронан. Я мечтал о деревне, в какой-нибудь живописной глуши, где мог бы скоротать свои дни, а получил маленькую страну… Но кто я такой, чтобы обсуждать волю короля?
Хаук… он был отличным солдатом, и надежным, смертоносным оружием в руках его величества. К него не было иной жизни, кроме той, что служила интересам короля. Но, все в этом мире приходит к логическому концу. Вот и война, длившаяся годами, тоже кончилась. Месть свершилась, маски были сброшены и все стало с ног на голову в один миг. Я, убивший сотни солдат владыки, стою перед вами облаченный в чёрный гвардейский мундир. Слуги и воины злейшего врага – присягнули мне на верность. Земли его, селения и казна теперь тоже мои… Судьба любит посмеяться над людьми. Но порой ее насмешки слишком злы.
Хаук, поверьте, не был ни добрым, ни злым. В душе его царила лишь звенящая пустота. Он желал смерти как избавления, и убивал лишь тех, кто поднимал на него клинок. Лишь священной мести он посвятил свою жизнь. Хаук не заглядывал далеко, жил одним днем, и целью был лишь один момент… Теперь само существование его потеряло смысл. Ни он, ни его кривой меч более не нужны, а жить среди обычных людей он не обучен. В последний бой он пошел без приказа, и не заплату, но по велению своего сердца. И как это часто бывало – победил. Однако, раны, которые он получил были смертельны. На третий день после боя за деревню, Хаук навсегда уснул в своей постели. Не оставив наследников, имея лишь то, что носил при себе. Следуя последней воле, его погребли на холме возле деревни, за которую он пал. Теперь это правда, подкрепленная реальным надгробьем и памятью людей, что его хоронили. Кроме того, меч Хаука, я уверен, будет бережно храниться в деревне как доказательство его смерти. И будет показан каждому, кто об этом просит…
Рассказ получился коротким и содержательным. Нужно было какое-то время, чтобы уложить сказанное в голове. И еще какое-то время, чтобы осознать, что человек, который оброс слухами и легендами не только реален, но и стоит сейчас во главе стола.
– Хаук умер. Да здравствует Рон! – воскликнул один из офицеров.
– Да здравствует Рон! – поддержали его присутствующие, вставая со своих мест. И только Джул ограничилась коротким кивком.
Чувствуя, как накатывают воспоминания, Рон присел. Наполнив свой бокал, он больше не проронил ни слова. Поминки незаметно перешли в скучный банкет. Марен молча потягивала вино, мечтая о чем-то своем. Август после выпитого и услышанного расчувствовался так, что пустил слезу. Отис и Вэл ненавязчиво следили за тем, чтобы бокалы и тарелки были полны. Джеймс, отбросив свою деликатность, жадно накинулся на мясо. Офицеры, судя по лицам, уже и наелись, и напились, но не смели уйти. Поняв это, Рон кивком головы отпустил их. Ну а Джул, с завидным упорством принялась вливать в себя за бокалом бокал.
Разошлись далеко за полночь, парами, но своим ходом. Рон уже досталась готовая в дрова Джул. Она уперлась разбитым носом в стол и пускала пузыри. По ночному замку все громче разносился ее богатырский храп. Под нечленораздельную ругань и сумбурный поток слов, Рон взвалил ее на плечи и понес вниз. Девка, конечно, была в доспехах, но весила куда больше, чем следовало бы. Какую комнату ей приготовил Отис, Рон, конечно, не знал. А тащить сие тело в казармы, само собой, не захотел. Оставался только один вариант. Спустившись по лестнице, он отыскал в кармане ключ и наощупь отпер дверь. Свалив тело Джул на свою кровать, он перевел дух. Такая ноша сегодня была ему не по плечу.
Оставив попытки разбудить Джул, Рон все же решил ее раздеть. Ведь ночь, проведенная в доспехах, сделает следующий день настоящей мукой. Стянув с нее сапоги и поножи, он расстегнул поясной ремень. Снял с него ножны и вытащил из-под поясницы заряженный пистолет. Чтобы снять кирасу, пришлось расстегнуть ремешки и не слишком деликатно перевернуть деву на бок. Когда на ней остался только мундир, Рон методично расстегнул все его пуговицы и стащил с нее верхнюю часть, оставив только грубую солдатскую сорочку и штаны. Сложив оружие на стол он вышел в зал и притащил для себя длинную кушетку с низкой спинкой. Масляную лампу Рон убавил и сунул под стол, чтобы не светила в глаза. Свернув китель, он сунул его под голову и еще какое-то время следил за тем, как мерно вздымается грудь Джулии, испуская на вдохе чудовищный храп. Но тот, кто хочет спать – непременно уснет. Глаза молодого лорда слиплись сами собой, и он забылся тревожным сном.
Странно, но Рон отчетливо помнил, что уснул. Более того, он чувствовал, что глаза его закрыты, и слышал храп Джул. Тем не менее, не смотря на выпитое, сознание его было светлым, а мысли чисты. Небо, в которое он глядел было чернее ночи, но вокруг, почему-то было светло. Он лежал на дне прямоугольной ямы из стенок которой торчали коренья, сложив руки на груди. Стоило ему догадаться, что он в могиле, как что-то не сильно хлопнуло его по спине и подкинуло вверх. Обернувшись, он понял, что это земля вытолкнула его из себя. Подтянув ноги, он сел на траву и осмотрелся по сторонам. Местность сильно напоминала холм, на котором совсем недавно крестьяне закопали гроб. Но более вокруг не было ничего. Ни деревни, ни озера, ни замка вдалеке. Только странная дымка и очертания леса вдали.
Чуть поодаль, стояла женщина небесной красоты. В глаза сразу бросился ее рост и довольно широкие плечи. Тело ее было женственным, а в глазах сиял странный, неестественный блеск. Волосы были светлы, и ниспадали до пояса, стянутые лишь тонкой лентой. Они неярко мерцали в лучах незримого солнца. Да и силуэт ее обволакивала едва заметная, светящаяся дымка. Платье, сотканное из тончайших нитей, не скрывало наготы, но и не выставляло напоказ. На губах незнакомки застыла едва заметная, загадочная улыбка. Казалось, что и она сама и все вокруг – радужная картина руки гениального мастера, написанная тончайшими мазками света и тени.
Когда прекрасное существо приблизилось, Рон медленно встал на ноги. Разница в росте стала совсем очевидной. Женщина превосходила его во всем… она возвышалась над ним излучая неяркий, струящийся свет. Он вдохнул сладковатый аромат полевых цветов, исходящий от длинных волос, и ощутил своей кожей тепло, исходящее от ее тела. И лишь когда незнакомка опустилась пред ним на колени, глаза их оказались на одной линии. Она положила свою большую ладонь ему на грудь и прикрыла веки. Острая боль пронзила его сердце и тело обожгло жаром. Казалось, тела его коснулось раскалённое клеймо. Разве что паленой плотью не пахло. Рон терпел пока мог, а когда крик уже рвался наружу, он вдруг забыл, как дышать. Нет, он знал как это делается, но вздохнуть вовсе не мог. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота, но жар от ее руки нещадно проникал в его грудь. Все кончилось так же резко, как и началось. Одарив его жгучей болью, прекрасное существо убрало ладонь. Ноги предательски подкосились, и Рон упал. Но не на траву, как подумал сначала, а в объятия странного существа. Сильные теплые руки подняли его и прижали к упругой налитой груди. Огромная женщина, обняла бывалого воина словно ребенка, и нежно прильнула к нему. Рон растерялся… сам не понимая почему, он робко обнял ее в ответ… Женщина с какой-то материнской лаской погладила его по спине и боль вдруг ушла. Он вновь вдохнул запах ее волос, и вновь ощутил тепло ее тела. Все вдруг ушло… душевные муки пропали, груз свершений упал с плеч. Мирские заботы, казалось, пропали без следа… и стало от этого так спокойно, так хорошо и легко на душе…
