— Ты что несёшь?! Мне нужны лекарства! — Конфуз вскочил из-за стола.

Архип оттащил его вместе со стулом к стене и придержал.

— Слушай, что я тебе говорю! Он выживет и очнётся, но ты его не узнаешь. Очень быстро ты поймёшь, что перед тобой — совсем другой человек. К нему придёт Мещерский, и Мясник согласится на его условия, скорее всего.

— Пф-ф-ф! Мясник сам решает, как ему поступить!

— Когда ты поймёшь, что я был прав, приходи ко мне, — я посмотрел ему в глаза. — В последнее время в городе, особенно в наших районах, видны перемены к лучшему. Мы заинтересованы в том, чтобы их сохранить. А вот у Мещерского на этот счёт другое мнение. Спасибо, что зашёл.

— Зря потратил время, — бросил Конфуз и ушёл, хлопнув дверью.

… … …

Итак, что мы имеем?

Мясника потеряли, а значит, потеряли и большинство за столом совета. Мещерский, засранец, меня переиграл.

Кому охота земли отдавать? Никому. Вот он и решил меня грохнуть. Чудом пронесло. Второго шанса себя отравить я не дам. Не так уж и сложно. Заглядывай в бокал, пей только своё вино. К счастью, не в двадцать первом веке живём, «новичками» тут не травят.

Скоро состоится следующий сход господ. И что там будет? Как этот козёл осмелится смотреть мне в глаза? Даст ли денег?

Плохо, что Конфуз, зараза, оказался несговорчивым. Оно и понятно. С чего бы ему со мной объединяться, при живом господине. Жаль. Банда Мясника пришлась бы кстати. Тем более что они и часть бывших бойцов Румянцева подтянули. Поэтому Мещерский с Мясника и начал. Угроза там вырисовывалась нешуточная.

Подо мной задрожал пол. Долбя громоздкими ботинками, наверх вбежал Архип и открыл дверь:

— Приехал!

— Кто?!

— Мещерский!

— Да ладно?!

Медленно мы спустились на первый этаж. Но пока не совались к двери. Там стоял Кривоносый и довольно дерзко закрывал своим телом проход. Представляю, как тряслись его коленки, глядя на варвара Самсона.

— Кто с ним? — спросил я, выглядывая из-за лестницы.

— Самсон, Шеремет и ещё человек пять простых, — ответил Архип. — Чего делать будем?

— Не воевать приехали, — решил я. — Ни стояли бы у двери в ожидании.

— Точно, — подтвердил Архип.

— Впустим и узнаем, чего он хочет. Хотя примерно я представляю, — сказал я и посмотрел на Архипа. — Присмотри за Самсоном.

— Лады, — кивнул он и пошёл к входу.

Мещерский стоял в дверях и улыбался, глядя на меня. Лицемер хренов. Я похлопал взмокшего от напряжения Кривоносого, тот отошёл в сторону.

Самсон стоял сбоку от Мещерского. С каменным лицом и неподвижный, как скала. Шевелились только его глаза, большие и опасные. Он проводил взглядом Кривоносого, скользнул по мне и остановился на Архипе. Защитная турель, бл*ть! Переключился с менее опасной цели на самую опасную. Я, конечно, не сомневался в Архипе, но тут силы были не по шансам. Самсона в детстве, видать, обронили в тазик с анаболиками. Причём уронили не люди, а медведи гризли, которые его воспитали. Чем ещё можно было объяснить его способность рычать, от которой к херам выносило окна, разбрасывало мебель, сносило и контузило людей?

— Приветствую, господин Глинский, — сказал Мещерский. — Позволите войти?

Мещерский пожал мне руку и протиснулся внутрь. Охранники зашевелились. Архип с Кривоносым хотели удержать их снаружи, но не тут-то было. Самсон прошёл сквозь них и остановился у лестницы. Моим ничего не оставалось, как просто приклеиться: Архипу к Самсону, Кривоносому к Шеремету. Остальные бойцы кучками тусовались на улице.

— Пускай парни побудут здесь, а я предлагаю подняться наверх, — улыбнулся Мещерский. — Позволите?

Проскользнула мысль, что Мещерский и сам-то неслабый. Выше на полторы головы, плечистый, руки здоровые, как у баскетболиста. Впрочем, такие как он не любят пачкать ручки. Да и кишка тонка. Хрен он справится с моим дымным джиу-джитсу.

— Ну, пошли, — я показал на лестницу.

Оказавшись наверху, Мещерский распахнул дверь и вошёл в мою комнату. Улыбается, строя из себя порядочного, а сам — то ещё хамло. Вышел в середину и презрительно осмотрелся. Лыбится. Свои роскоши с подсвечниками и коврами, видать, нравились больше. Хотя и у меня было кое-что интересное. Мещерский презрительно осмотрел комнату и остановился на стене. Над рабочим столом висела та самая карта Виктомска, утыканная зубочистками с восточного берега реки. Кварталы Мещерского и Прокофия оставались нетронутыми.

— Что это, если не секрет?

— Да так, ерунда! — я махнул рукой. — Отметил на карте уважаемых людей, в отличие от остального говна, что живёт в этом городе.

— Хм, — ухмыльнулся. — Ты знаешь, мне даже нравится твоя прямота. Наверно, поэтому я и пришёл.

— Хочешь вина? — я взял грязный бокал, поскрёб пальцем и протянул.

— Иронично, — Мещерский отвернулся. — Нет, спасибо.

— Жаль, у меня как раз осталась бутылочка от моего бывшего верного помощника. Не знаешь, кстати, где он сейчас?

— Ты сам довёл ситуацию до этого, — сказал Мещерский. — В этом проблема всех господ. У них есть всё: деньги, развлечения, власть, имущество, кнут и пряник. Причём всё это достаётся им без каких-либо усилий. Не нужно быть сыном Глинского или Румянцева. Просто попадаешь по щелчку пальцев в нужное тело и получаешь всё на блюдечке. Что ещё нужно?

— Ну-у-у, — я почесал бороду. — Например, чтобы их людей не убивал многоголовый монстр. Не поделишься, почему ты взялся его кормить?

— Мда, Глинский, — Мещерский причмокнул губами. — Во время нашей первой встречи ты показался мне очень перспективным господином и отнюдь не таким мелочным.

— Мелочным на жизни невинных людей?

— Именно. На жизни невинных, жалких и никчёмных людей. И не нужно делать вид, что ты считаешь иначе. Поверь, твой верный помощник всё в деталях мне рассказал. О том, как ты с ними обращаешься и куда тратишь сбережения. Так что не строй из себя святого. Почему ты вдруг изменился?

— Денег больше захотел. Понял, что нужно самому за кормушку отвечать.

— Не-е-е-ет, Глинский, не в деньгах дело, — Мещерский помотал головой. — Не обманывай ни меня, ни себя. Тебе и вправду людишки стали важны. Иначе зачем бы ты Мяснику район Румянцева отдал? Тот, кто за деньгами и властью гонится, никогда так не поступит. Даже во имя большей цели. Жадность и жажда наживы сильнее этого. Ты бы непременно отхватил кусок себе. Поверь, я повидал такого много на своём веку.

— Представляю, — ответил я и посмотрел на нож рядом с порезанным ананасом.

Не стоит ли мне грохнуть его прямо сейчас? И как долго я сам проживу после этого?

— Тебе захотелось порядка, покоя и справедливости. Счастья для всех. Ха-ха! Мерзость какая... Уже второй Глинский со светлыми мотивами. Если так пойдёт и дальше, то придётся полностью от тела отказываться. Хотя я поступаю так только в самых крайних случаях. Вот, с Румянцевым, например. Тот конкретно с ума сошёл. Ни деньгами, ни разговорами, ни убеждениями его не образумить. Сам виноват.

— С тобой вот тоже…. Перегнул ты палку, Глинский. Ну и я погорячился, согласен. Дошли до меня слухи, что и способностями тебя судьба одарила. Не продемонстрируешь?

— Легко! — я поднял со стола стакан, поставил на локоть и выплеснул содержимое в рот. — Оп-па!

— Ну не хочешь, не надо, — улыбнулся Мещерский. — В общем, я пришёл, чтобы сказать… Чтобы принести извинения и дать тебе второй шанс.

— Второй шанс окончательно крякнуть?! Вы так великодушны, господин!

— Второй шанс на жизнь Господина в теле Глинского. Ты можешь остаться в живых. И ты знаешь, что нужно делать.

— Ничего?

— Именно, — Мещерский кивнул. — Стань прежним Глинским. Тем, который пришёл ко мне за деньгами и выжрал бутылку виски за пятьдесят тысяч. Распусти своих людей, особенно оболтусов, шляющихся по улицам. Не суйся к Мяснику и Ростопчиной. Живи, Глинский! Я даю тебе такой шанс. В противном случае… будем решать, — Мещерский подошёл к двери и взялся за ручку. — Мы друг друга услышали?