— Понятно, — я встал. — Пойду наверх, а вы тут пока лечитесь.
Кое-как поднявшись по ступенькам, я подошёл к зеркалу и поднес руку. Что же произошло? Она превратилась в дым, чтобы Мясник не смог её отрубить? Это ж магия какая-то! Пшик, бл*ть, и рука растворилась в воздухе!
Что же это получается? Значит, я ни разу не в прошлое попал. Занесло меня куда-то не по прямой линии времени, а увильнуло в сторону. Припомнилась и плеть Шеремета — охранника Мещерского. Та фиговина вела себя, будто живая. Опутала руку, ворота открыла. Будь ты хоть чемпионом мира по плётке, хер ты повторишь такие фокусы. Теперь ещё и рука. Глинский оказался пареньком с подвохом. С секретиком.
А ведь кроме рассыпавшейся в воздухе руки было и ещё кое-что. Как я дрался? Составил матёрому бандосу конкуренцию, а его дружка и вовсе чуть напополам не разрубил. Я будто бы познал способности этого тела. Оно само подсказывало что делать, когда и как. Допустим, это мышечная память, которая активизировалась в стрессовой ситуации, но рука? Такому научиться было нельзя.
Тряхнул локтем. Повел плечом влево-вправо. Ничего. Сосредоточился на кисти. Ощутил даже какое-то пощипывание. Или показалось? Ничего. Кожаная херовина оставалась кожаной херовиной. Шлёпнул левой рукой по правой. Ау, больно! Ещё раз шлепнул. Сильнее. Сильнее! Сильнее!
— Господин, Глинский, у вас там всё в порядке?!
— Всё хорошо, Дементий. Отшлёпаю твою маму и спущусь!
Вытащил из ножен меч. Помахал перед зеркалом. Обратил внимание, что управляться с ним и в правду стало легче. Ударил рукой об угол шкафа. Ничего. Переложил меч в левую руку и шлепнул лезвием плашмя по правой. Долбанул рукояткой. Бросил меч, сел в кресло, взял правую руку в левую. Сейчас мы тебя раскусим, сучка! Представил, что проникаю в неё изнутри. Шевелюсь там. Вообразил, как она раскладывается на частички. Нифига. Сжал кулак, разжал, повертел в кисти.
Что я делаю не так? Как заставить её раствориться в воздухе?
Вспомним, что произошло с Мясником. Он её чуть не отрубил. Я конкретно очканул и даже в трусы пару капель спустил от такого поворота. Что есть, то есть. Короче, очень страшно было, очень волнительно. Суперстрессовая ситуация и настоящая опасность. Ну, что ж…
— Доктор Баратынский еще здесь? — спросил я, спустившись на третий этаж.
— Да. Ушел за водой, — ответил Дементий.
— А он руки пришивать умеет?
— Не знаю, — Дементий открыл рот и посмотрел на мои руки.
— Не важно. Скажи ему, чтоб пока не уходил. А сам сгоняй вниз. Притащи мне самый большой тесак, молоток, гвозди и охапку досок. Запряги Бибу и Бобу. Они отсиделись на последнем деле, так пусть теперь попотеют, а то тебя ждать — не дождёшься. Не хватало, чтобы ещё между вторым и третьим этажом, тебя инсульт хватил. Подохнешь, кто будет штрафные баллы отрабатывать?
Через полчаса помощники Архипа Биба и Боба натаскали наверх досок и всего, что я попросил. Дементий попытался прорваться наверх, чтобы посмотреть, но я выгнал его пинками на лестницу. Побаливал бок и нога. Но настроен я был серьёзно.
Из досок сколотил две вертикальные направляющие и прикрепил их к табуретке. Они упирались в пол и возвышались над сиденьем на полтора метра. Обломал ручку тесака, а металлический хвост загнул молотком наверх. Сунул лезвие между направляющими, подцепил верёвкой за погнутый хвост. Хорошо. Осталось накинуть на лезвие добротный груз, и гильотина для домашнего применения готова. Лайвхак, ёптыть!
И вот сижу я значит на кресле, передо мной — табуретка. Левая рука лежит на сиденье, а над ней на полутораметровой высоте висит лезвие теска, утяжелённое гирей. Сижу и думаю, всё ли я правильно делаю? Всё ли я учел, рассчитал риски и предусмотрел? Конечно, же, бля*ть, нет! Как тут вообще можно что-то предусмотреть? Повезёт, если Баратынский приштопает кисть. А если нет?
Да пох, погнали!
Я дёрнул за веревку и ощутил похожий страх. Верёвка выскочила из крюка, высвободила лезвие. Тесак поехал сначала медленно, но тут же ускорился и рухнул с грохотом, пробив сиденье табуретки.
Оху*вая, я сидел и смотрел на отрубленную руку. Ну, смысле не отрубленную, а обдымленную. Она заканчивалась чуть выше кисти. Остальная часть колыхалась серым дымом. Повисела чуть в воздухе, материализовалась и вновь стала частью меня. Ох-ре-неть!
Страшно было доусрачки. Просто вынос мозга. Чувства неописуемые. Как будто в русскую рулетку играешь. После такого ведь можно и башкой двинуться. Повторим? Ясен хер!
Через два часа в башне закончились табуретки, а пол в моей спальне покрылся провалами. Остановиться было невозможно.
Счастливый я спустился на третий этаж, скинул с тумбочки цветок и подхватил её под мышку. Поняв, что на меня все смотрят, обратился к Дементию:
— Табуретки у нас, конечно, говно! Нужно новые прикупить, а ещё найти плотника и перестелить в моей комнате пол.
— Господин! — пролепетал Дементий. — Так что делать-то будем? К Мещерскому надо ехать!
— К Мещерскому, — я почесал подбородок. — Да-да. Сейчас только… отвали, Дементий! — я сжал тумбочку, будто ценное сокровище, и взбежал с ней наверх.
Рука превращалась в дым каждый раз. Ещё бы, блин. Вряд ли бы я стал повторять, если бы в один прекрасный момент. Ху*к и всё! Кисть валяется на полу, а вместо дыма в воздухе струится кровище. Срабатывало безотказно. На левой, на правой руке и даже на ногах.
А с членом, интересно, сработает? Проверять не стал. Не хотелось Раису увольнять.
Каждый раз меня разрывало от адреналина, как наркомана. И каждый раз конечности превращались в дым, спасая от увечий. К вечеру появились первые результаты.
Все-таки не зря я всю мебель в башне похерил. После двадцати или больше попыток мне удалось превратить руку в дым на секунду раньше, чем гильотина достигла табуретки. Я как будто предчувствовал этот момент и растворял конечность заранее. Я, конечно, и вина нахлестался к вечеру — будь здоров. Ну а куда деваться, когда такой стресс? Но всё равно, готов был спорить, что научился кое-чему. Теперь эта дымная херня, немного, но управлялась. А если можно было немного, то когда-то получится и много.
Способность, кончено, так себе. Ну типо, человек паук, супермен или Танос на раз два меня ушатали бы. Но то кино, а тут — я! Вот оно! Человек-дым, ептыть! Моя суперспособность заключается в том, что если кто-то захочет отрубить мне руку… То хрен у него получится!
Звучит так себе. А с другой стороны, кто знает, как этой хреновиной можно будет воспользоваться.
Отшвырнув обломки очередной тумбочки, я заметил на полу бумажку. Записка от чумачеччего пацана с местом следующего похищения. Ну что ж, стоит проверить.
Оскал с Мясником уже принялись делить мой пирог. Обращаться к Мещерскому не хотелось, а дешёвые спектакли были не в состоянии вытащить репутацию. Теперь дела нужно делать по-крупному и по-настоящему. Может, инфа про похищение — утка, но проверить стоит. Авось, что и найдём.
Глава 10. Герой херов
— Господин, я доктора Баратынского провожу! — крикнул Дементий.
Вместе с Баратынским они вышли из башни. Дементий довел доктора до прачечной и заплатил сверху положенных — ещё сто золотых.
— Спасибо.
— Рад был помочь, — Баратынский взял деньги и бросил косяка на пивнуху. — Обращайтесь!
— До свидания.
— Всего доброго.
Дементий не стал смущать доктора и скользнул за угол. Баратынский был слабоват к алкоголю, зато дело своё делал хорошо. Другой бы, глядишь, и не взялся за такую работу, а Баратынский даже ухом не повел. Переломы, раны, пьяный господин постоянно ворчит.
Дементий перешёл деревянный мост и направился к рынку. Не доходя, остановился и тормознул извозчика:
— К «Пьяной Юле» и побыстрее!
Через двадцать минут Дементий спрыгнул с повозки в промышленном квартале земель Мещерского. Пахло гарью и тяжело дышалось из-за дыма. Неподалеку работала угольная котельная.
Натянув капюшон, Дементий спустился к парикмахерской, а оттуда скользнул в переулок. Дошёл до городской стены и остановился там, чтобы осмотреться. Позади, слева и справа никого не было. Дементий открыл деревянную дверь в облупленное каменное здание и спрятался внутри. Ещё шагов около сотни он прошёл по темному коридору, петляя в наполовину заброшенных комнатах. Вышел с заднего хода. Сделал здоровенный крюк и попал в ту же «Пьяную юлу», к которой приехал с извозчиком. Прошел вдоль кухни, откуда пахло жаренной рыбой, отодвинул засаленную ширмочку и оказался в крохотной комнатушке без окон. За столиком сидел высокий статный мужчина в тонких очках:
