Я не уверена, как, по моим представлениям, будет выглядеть Колесо «вагона», наверное, я представляла себе какой-то маленький захудалый центр отдыха с горсткой провинциалов.

Вместо этого я вижу большое историческое здание, увешанное огнями, внутри которого уже гремит музыка. На стоянке полно грузовиков всех типов, от сверкающих моделей Platinum до ржавых Chevys, которые, кажется, держатся из последних сил.

— Я не думала, что здесь живет столько людей, — удивленно говорю я.

— Танцы пользуются популярностью, — говорит Рэйлан. — Люди приезжают отовсюду.

Он ведет меня внутрь здания.

Танцпол забит людьми, как и все помещение. Здесь на двадцать градусов жарче, чем на улице. Пахнет кожей, потом, спиртным и сигарным дымом. На сцене на полную громкость играет группа из пяти человек. Я понятия не имею, какую песню они исполняют, но она громкая, бодрая и бурная. К обычным басу, гитаре и барабанам добавляются скрипка и банджо.

Я не планировала танцевать. Во-первых, я не умею. По крайней мере, не под музыку кантри. И я не уверена, что смогу смотреть Рэйлану в лицо после того, что мы сделали сегодня утром.

Тем не менее, я обнаружила свою ногу, отбивающую такт.

Dirt On My Boots — Jon Pardi

— Хочешь выпить? — спрашивает меня Рэйлан.

— Конечно, — говорю я.

Я смотрю, как Рэйлан направляется к одному из пивных киосков. Ему трудно протискиваться сквозь толпу, отчасти потому что здесь так тесно, а отчасти потому что он постоянно натыкается на людей, которых узнает, которые хотят хлопнуть его по плечу и спросить, какого черта он делал последние несколько лет. Я вижу, что несколько женщин приветствуют его с особым дружелюбием. Я чувствую жаркий румянец на своих щеках, когда симпатичная брюнетка сжимает его руку и пытается как можно дольше поддерживать разговор. Рэйлан радушен, но он продолжает идти.

Он ждет в очереди и возвращается через пару минут, неся два пластиковых стаканчика с пенистым пивом.

— Это все, что у них было, — извиняется он.

Я делаю глоток. Обычно я не люблю пиво, но в его резком, шипучем вкусе есть что-то такое, что хорошо сочетается с запахом кожи и сена. Пиво приятное и холодное, освежающее в жарком, влажном помещении.

Рэйлан выпивает свою порцию за несколько секунд, затем сминает кружку и ухмыляется мне.

Он всегда так набрасывается на еду и напитки, как будто они могут исчезнуть, если он не проглотит их быстро. Как будто это самое вкусное, что он когда-либо пробовал.

Он точно так же увлекает меня на танцпол, как будто нельзя терять ни минуты.

В Рэйлане столько неугомонной энергии, столько активного драйва.

— Я не знаю, как… — начинаю я, но он уже притягивает меня к себе, одной рукой обнимает за талию, а другой сжимает мою правую ладонь.

Я знаю некоторые основы бальных танцев, их можно получить, посещая модные вечеринки и мероприятия. Насколько я могу судить, в кантри-танцах нет структурированной работы ног, как в вальсе или сальсе. Вместо этого есть базовый рок-степ, а затем много кружений и вращений.

Рэйлан направляет меня своими большими сильными руками, иногда кладет их на мою талию, чтобы крутить меня в ту или иную сторону, иногда меняет хватку между моими руками или держит обе мои руки над головой, когда я кручусь.

Поначалу я неуклюжа, пару раз споткнулась. Но танцевать в ковбойских сапогах гораздо легче, чем на шпильках, которые я обычно ношу. А Рэйлан ведет меня просто безупречно, он направляет меня без усилий, меняя направление движения то в одну, то в другую сторону, опуская меня вниз по бедру, обтянутому синими джинсами, а затем снова поднимая вверх.

Он делает все это так легко. Он двигается с какой-то непринужденной грацией, которая скрывает тот факт, что он действительно чертовски хорош в этом.

Я не великий танцор. Но я быстро учусь. Стоит ему один или два раза показать мне определенное движение, и я могу предугадать его в следующий раз. Вскоре я делаю что-то вроде вращения из трех частей, где на третьем обороте я просовываю голову под его руку, и движение, где Рэйлан обхватывает меня руками вокруг тела, проводит меня по кругу, а затем подбрасывает меня на пределе досягаемости, как йо-йо, а затем тянет обратно и снова обхватывает меня руками.

Сначала я сосредоточена на изучении движений. Но чем больше я могу бездумно следовать его указаниям, тем больше замечаю тепло, исходящее от его тела, и напряжение его рук, когда я прижимаюсь к его груди. Я чувствую пряный аромат его лосьона после бритья.

Я расслабляюсь, таю на его руках, как масло на горячей сковороде.

На танцполе полно народу. Всевозможные деревенские парни: загорелые, мускулистые и очаровательные. Но никто из них не красив так, как Рэйлан, даже близко. И никто не может двигаться так, как он. Я не единственная женщина, которая не может отвести от него глаз. Я уверена, что многие из этих девушек с удовольствием пустились бы в пляс, но Рэйлан не делает ни единой паузы между песнями. Он ухмыляется и полон энергии, танцуя с каждой минутой все быстрее и активнее.

Я не могу поверить, что у него такая выносливость, хотя знаю, что он потратил весь день на то, чтобы запрячь лошадь.

На самом деле… то, как он ведет меня в танце, напоминает мне, как он управлял лошадью. Направляя ее так тонко и мягко, что лошадь думала, что у нее есть свобода бежать, в то время как все это время она делала именно то, что он хотел.

Сейчас он делает то же самое. Направляет и обучает меня, а я даже не замечаю. Он держит поводья, и я полностью под его контролем.

Я напрягаюсь, сопротивляясь его движениям.

Рэйлан кладет руку мне на поясницу и притягивает ближе, пытаясь закружить меня по своей орбите. Но теперь я отстраняюсь от него, мое удовольствие от танца испаряется.

Я не хочу, чтобы меня обучали. Я не хочу быть сломленной.

— Что случилось? — говорит Рэйлан, стоя на месте, но все еще держась за мои руки.

— Я больше не хочу танцевать, — говорю я.

— Хорошо, — легко соглашается Рэйлан. — Давай еще выпьем.

— Только воду, — говорю я. Я виню пиво в том, что теплый румянец заставил меня думать, что я могу танцевать. Это заставило меня думать, что это хорошая идея, позволить Рэйлану кружить меня и танцевать, как он захочет.

Рэйлан идет принести нам пару бутылок воды. Я прислоняюсь к деревянным перилам, окаймляющим танцпол, и оглядываю зал. Я вижу Грейди и Шелби, которые танцуют изо всех сил, так как живот Шелби им мешает. Они в основном просто покачиваются, руки Грейди на бедрах жены, а Шелби тянется вверх, насколько может дотянуться, чтобы соединить руки за его шеей.

Мне ненавистна мысль о беременности, о том, что я буду, по сути, ослаблена, не смогу ходить или бегать как обычно, мое тело будет растянуто и занято другим живым существом. Я никогда не испытываю того восторга, который, кажется, испытывают другие люди. Совсем наоборот, когда я вижу беременную женщину, мне хочется поморщиться и отвернуться.

Даже когда у Кэла и Аиды родился ребенок, я чувствовала себя подавленной. Я была рада за них, но в то же время мне казалось, что какое-то странное заклинание овладело ими обоими, изменив их навсегда. В этом не было ничего плохого. Но мой брат теперь отец. Он безвозвратно стал другим человеком, кем был раньше.

Я вижу, что Бо стоит прямо за дверью, на крыльце, опоясывающем здание. Я подхожу к ней, чтобы поговорить, привлеченная задумчивостью ее плеч и собственным желанием подышать свежим воздухом.

Бо смотрит на темные поля. Омытые лунным светом, свирепость исчезла с ее лица. Ее темные глаза смотрят с тоской.

— Здесь хорошо, — говорю я ей.

Прохладный ветерок кажется прекрасным после жары танцпола.

— Я видела, как ты танцевала, — говорит Бо.

— Тебе нравится танцевать? — спрашиваю я ее.

Она качает головой.

— Я не люблю толпу, — затем, с полуулыбкой, она признается: — Но я также не очень люблю быть одна. Наверное, поэтому я и стою на крыльце, как идиотка.