Хоть шум и толпа удалились ближе к турнирному полю, запахи после людей, коней и костров, все еще овевали пространство вокруг. Сторожевые псы, бегавшие по истоптанной сапогами и копытами земле, грызлись за остатки, выброшенные с лордских столов. На фоне прелестного Арвейдиана, сияющего в утренних лучах с уходящим золотом лун, этот лагерь смотрелся хаотичным нагромождением, выросшим под стенами древнего города. Ворота его были открыты, позволяя горожанам выбираться ближе к турниру, чтобы не пропустить начало схваток.
Рядом с ристалищем, под музыку флейт и лютен, прелестные дамы танцевали со своими кавалерами. Какой-то низкорослый шут-карлик исполнял трюки, облаченный в яркий костюм. А стража пыталась разогнать столпотворение зевак, пытавшееся с шумом пробиться ближе к месту будущих рыцарских схваток. Наполнившие лагерь простолюдины тоже пускались в пляс, пока, перебирая лютню, какой-то менестрель нараспев исполнял сказку о Розин. Историю о маленькой девочке, которая на свою беду, последовала за кошками.
Вокруг самого ристалища выстроили высокие трибуны, с главным постаментом для королевских гостей и знатнейших из лордов с одной стороны и с постаментом поменьше, но не менее расписным и красивым, для леди Сафины. Над королевским ложем реяли черные стяги с золотом. У ложа юной госпожи Арвейдиана, дева убаюкивала на руках серебристый полумесяц. Это напомнило Тамиран фрески, которые складывали в лунариях, но она быстро вытряхнула воспоминание из головы. Все, сколько-нибудь знатные дамы, включая ее саму, занимали места в ложе леди из младших Арвейдиан. Пока Лео Китс пошагал к трибунам, где завидел отца, она сама направилась в сторону кудахчущих леди и фрейлин, медленно взбиравшихся на помосты у ложа леди Сафины.
Отсюда на турнирное поле открывался отличный вид. Тамиран устроилась на нижнюю скамью, в то время, как на самых высоких из них, рядом с прелестным выделенным местечком для юной леди, располагались самые знатные из гостивших тут дам. Многие из них уже льстились рядом с юной девицей, не больше лет десяти на вид. Юность придавала леди Сафине несерьёзный вид, несмотря на серебристое платье, под цвет ее волос и глаза цвета глубокого лазурного моря. Локонами она напоминала Ницу, какой Тамиран помнила сестру из детства, однако они были светлее и казались почти снежными на солнце. Ах, эти чудные-чудные арвейдские волосы…
Тем сильнее она выделялась на фоне местных дам с их холодной красотой и даже на фоне прочих гостей с их каштановыми, золотыми и рыжеватыми волосами. Холодная кожа арвейдов и румянец дам из долин. Даже тут они бросали взгляды на Тамиран с ее темно-оливковым лицом. Однако, этикет не позволял этим девицам слишком надолго приковывать взгляды к ее чужой для здешних мест внешности. Они учтиво кивали, улыбались, приветствовали ее в рамках обязанности, но обычно нечасто заводили разговор с ней. Да и ей, как всего лишь даме из свиты рыцарей и лордов не доставалось самого высокого места. Но и сидеть на нижних трибунах не подобалось. Там были в основном люди, не столь приближенные к лордам и двору, пажи, купцы и гости не самых высоких родов. Саму Тамиран допускали на высокие помосты не только по той причине, что она была в свите лорда и являлась дамой присяжного рыцаря, но и положение семьи девушки обязывало относиться к ней с достоинством, как полагали все здесь. Берега Срединного моря и Крылья Мотылька так далеки от арвейдских холодных просторов, что здесь и слыхать не слыхивали о прелестях того конца королевских земель. Однако, когда Тамиран на вечерах и балах представлялась из которой она части подданства Лучезарной короны, каким наделом владеет род ее отца и какую фамилию она носит, люди все равно были вынуждены обращаться к ней, как к леди.
– Позвольте пройти, леди Шайхани, – поклонилась какая-то старушка.
– Добрейшего дня, леди Шайхани, – сделала реверанс одна из фрейлин.
– Рады видеть вас здесь, леди Шайхани, – растянулась в улыбке одна из высокородных леди. Всех этих простушек, толстушек и замарашек вокруг было столь много, что сама она заучить все их фамилии не представляла возможным. Для нее многие имена и родовые названия жителей долин или предгорий, вкупе с сложными арвейдскими названиями часто путались в голове. Зато ее диковинная фамилия быстро запомнилась этим дамам, хоть и произносили они ее с вывертом и кривым акцентом.
Даже лица у них для Тамиран были крайне схожи. В особенности четкие, длинные и ровные черты арвейдов, которых тут, на севере, было больше, чем где угодно в другой части королевских земель, по которым они с Дейвиеном ступали. Хотя, некоторых, Тамиран вполне запомнила, после приемов и застолий. Самую младшую тут, саму леди Арвейдиана, по ее милейшей улыбке и прелестному личику, запомнил бы даже тот, кто видел ее лишь издали. Были тут и леди Эзрин Поларис, сестра Лазурного Рыцаря. И какая-то леди-замарашка из Ваундов, судя по рыцарям, что привели ее к трибунам. Присутствовала и жена лорда Полариса, правда, вела она себя отстраненно и сухо. Где-то вдалеке были леди из Кайвенов и даже девушка, которую Тамиран сочла некой родственницей Редмаунтов, судя по янтарной броши коня со всадником. Однако, понять, кто это такая, Тамиран не удалось. Этих Редмаунтов было слишком много при всяких дворах. И запомнить всех родственников Дейвиена она не могла. Он и сам их попросту не знал.
Тамиран сидела поодаль от остальных леди, окружавших юную Сафину, слишком молодую для сознательного владения землями Арвейдиана. После того, как Лучезарная корона легла на голову короля Мьора, арвейды затеяли смуту, попытавшись удержать власть в руках младшей ветви королевского рода, потомком которого и была леди Сафина. Но без единства знати, без поддержки рыцарей веры, утраченной ими много лет назад, и вследствие хаоса престолонаследия, разделенные земли арвейдов не смогли удержать позиции перед фаррами. С тех пор, впервые за много лет, чужак носил священную корону, а арвейды косо смотрели на жителей островов. Их неприязнь была иногда даже слишком показательна.
Сафина из Арвейдиана была еще слишком юна, чтобы понимать все эти распри и радостно хихикала, кланяясь и улыбаясь подходящим к ней дамам. Тамиран, конечно, никто к этой маленькой почти принцессе не подпускал. Негоже, видимо, чуждой южанке льститься так близко к высокородной леди в чьих жилах течет кровь королей. Она, однако, была не единственной, в ком здесь эта кровь текла.
На помост, облаченная в утепленный шерстью камзол, поднялась принцева кузина. В отличие от всех дам, она была облачена не в платье и шелка, а в кожу и бриджи с потертыми в пути сапогами. Волосы ее были грубо стрижены до плеч и трепались по ветру, не в пример сложным прическам и головным уборам прочих дам. Она была одета скорее, как воин, нежели как дама. Однако, перекинутая через правое плечо мантия и такого же радужного цвета опоясывающий ее мощную талию пояс, все же служили знаком ее рода. Леди Кира родилась у сестры короля Мьора Гавейна, младшей из детей его отца – леди Фарры, названной в честь легендарной островной воительницы. Она выросла и была воспитана в холодных северных марках, как дитя, знаменующее заключение мира между фаррами и северянами. В ней было мало от матери и суровые черты лица выдавали в леди Кире из Нёрдвастта северную кровь.
Тамиран впервые видела девушку так близко, однако, по лицу ее, уже прочла, что находиться среди этих напыщенных долийских куриц и строгих дам Арвейдиана, ей не больше по вкусу, чем самой Шайхани. Обратив на нее взгляды, дамы тут же кивали, улыбались и делали реверансы. Однако, столь же мало искренне, как при виде самой Тамиран.
– Ах, вы присоединитесь к нам, леди Кира? – словно бы в удивлении лепетали те перед кузиной принца Йоррана.
– Устраивайтесь поудобнее, леди Кира! – уступали ей место все.
– Вы сегодня особо очаровательны, леди Кира, – врали они.
И тогда Тамиран поняла, что холодную девушку, воспитанную среди далеких северных снегов, ледяных скал и опасных морей, жалуют тут едва ли больше, чем ее саму, пришелицу с далекого юга, которую они считали разве что какой-то подстилкой рыцаря. Тамиран скривила губы, приподнимаясь и уступая дорогу проходящей мимо кузине принца и племяннице короля Мьора. Леди Кира из Нёрдвастта остановилась на мгновение, проходя мимо нее и поглядела на Тамиран так, как не посмел бы глядеть никто из этих напудренных сук. С неподдельным удивлением и интересом, Кира оглядела странную золотистую кожу южанки и ее непривычное лицо. Этого мгновение хватило, чтобы они обе поняли, насколько не жалуют их, чужих гостей из морозных льдов и горячих песков, в этом курятнике.
