«А если она откажет?» С молниеносной скоростью эта колкая и противная мысль пронеслась у меня в голове. Я вскочил с кресла, и оно откатилось в сторону и медленно закачалось. Как потерянный бегал по кабинету туда-сюда, а назойливая мысль не отступала. А что если она и вправду откажется? Что если это работа покажется ей унизительной? Ей ведь всего, сколько? Восемнадцать? Да, в ее возрасте девушки учатся и совершают необдуманные поступки, а не устраивается на работу к богатому придурку, который не может содержать в чистоте и порядке свой дом. И как я вообще мог подумать, что она согласится? Как мое сознание посмело решать за нее, хоть и в своих тайных уголках. Мо ведь молодая, неопытная девушка. А я придумал столько, что стыдно за свою торопливость и бестактность.

Черт! Я снял свой черный пиджак и швырнул его на стол. Надо немедленно успокоиться и не паниковать. Я ведь еще не сделал ей этого предложения и не знаю, как она отреагирует. Все, что у меня есть — это моя больная фантазия, которая кроме отказа ничего не видит. Вдруг она согласится? О нет, я и сам понимаю, что ее соглашение такое же заоблачное, как и все то, что я придумал себе.

— Сэр, — Галина Николаевна зашла в мой кабинет и остановилась около дверей, с некой опаской смотря на меня и на мой пиджак, валявшийся на полу. Как? Я же бросил его на стол. Наверно упал.

— Да?

— Ваш брат сообщил мне, что отчет еще не готов.

— Галина Николаевна, передай моему брату, что я уволю его к чертовой матери и не посмотрю на то, что он мой родственник.

— Как скажете, — она обворожительно улыбнулась. Не знаю, что именно вызвало ее улыбку, но, улыбаясь, она выглядело очень миловидной.

— И Галина Николаевна, закажите мне одну белую розу по срочной доставке, — она качнула головой в знак понимания и вышла. Я подобрал свой пиджак, встряхнул его от пыли и снова надел. А потом опять снял и с недоверием взглянул на черный пиджак. Черный слишком мрачный и пугающий? Да ерунда, в черном я выгляжу властно и солидно.

— Сэр, ваш заказ уже доставили?

— Уже?

— Я позвонила в цветочный магазин, который находился через квартал от нашего офисного здания, и курьер быстро доставил ваш заказ, — объяснила моя личная помощница.

— Хорошо. Принесите мне розу. — Галина Николаевна на секунду исчезает из моего кабинета, возвращаясь с длинной коробочкой. Я открыл ее и достал белую розу, вдохнув аромат цветка. Розы — самые красивые цветы, обладающие пьянящим ароматом. Жаль, что они слишком быстро гибнут.

Я убрал розу обратно в коробочку и вышел из кабинета. Ничего не говоря, не прося перенести встречи или вовсе отменить, я быстренько спустился в вестибюль первого этажа. Меня останавливали, со мной здоровались, спрашивали как дела, желали хорошего дня, а я набегом отвечал на все вопросы и пожелания, но что я говорил, убейте, не помню.

Я старался идти размеренно, но шел быстро. Нет, бежал с розой в руках. Мое сердце бешено колотилось в груди и с болезненной силой билось о грудную клетку. Удары пульса, как молот, били мне по вискам. Я задевал и сталкивался с прохожими, но они совершенно не злились на меня и не посылали мне в след ругань и брань. Наоборот, они с пониманием смотрели на меня и думали, что я спешу на свидание к своей девушке. И я действительно спешу. Но не на свидание, а на встречу и не к девушке, а к знакомой.

И вот я уже стоял около входа и медлил. Почему? Наверное, боюсь зайти внутрь и не увидеть ее, и сидеть в ожидание, когда она наконец-то придет. А если Мо придет и кафе будет переполнено клиентами, и она будет так занята, что нам так и не удастся поговорить. Но я зашел. Кафе было совершенно пустым. За исключением одной пожилой дамы, которая сидела за дальним столиком, читала газету и пила кофе. И судя по количеству прочитанных страниц, она здесь давно. И кофе ее давно остыл.

Я сел за тот же столик, что и вчера и положил коробочку с розой на стол.

— Здравствуйте! — я подпрыгнул от неожиданности. Мо стояла прямо передо мной в своей униформе официантки и ее светло-розовые пряди волос… Светло-розовые? Еще вчера она была блондинкой и сегодня в университете. У меня что, глюки? Или это нервы?

— Это вам, — она поставила передо мной чашку латте. — Я осмелилась и положила половину ложки сахара. Попробуйте, — я сделал глоток, дожидаясь послевкусия во рту.

— Вкусно! Оказывается, латте еще может быть вкусным, — я улыбнулся и получил ответную улыбку.

— Прости, может мой вопрос прозвучит глупо, но твои волосы, они розовые?

— А! Да, — смеющимися глазами она посмотрела на свою розовую прядь. — Моя подруга заставила меня перекраситься, хотя она же меня и покрасила. Говорит, что таких блондинок много, а таких, — Мо взмахнула своими волосами, — единицы.

— Слава богу, я уже подумал, что схожу с ума, — Мо засмеялась, запрокидывая голову назад. И теперь я понял, что ее смех — мой любимый звук, хоть я и слышу его впервые.

— Не хотела вас пугать, — все еще хихикая, сказала она. — Расскажите что-нибудь о себе.

— Я музыкант. Но сейчас я директор звукозаписывающей студии, работаю вместе со своим братом.

— Ух ты! — ее глаза загорелись и приобрели ярко-серый оттенок. Еще никто не реагировал на мои рассказы, такие банальные и жизненные, с таким восхищением.

— Вы умеете играть на инструментах?

— Да! Но больше мне нравится фортепиано.

— Мне тоже, — она улыбнулась такой незаметной схожести между нами. — Но играть я не умею. У нас в университете в холле стоит белый рояль, и каждый первокурсник обязан сыграть что-то свое. Помню, как я наиграла что-то несуразно, смеха было… — она снова засмеялась, а я чуть не сорвался, чтобы не оказаться около нее. Я хочу поцеловать ее. Прямо здесь и сейчас. Хочу обнять ее за талию, притянуть в свои объятия и поцеловать. Хочу изучить ее красивые губки и щечки, которые так мило розовеют от смущения. Хочу поцеловать ее. Нет! Я знаю эту девушку два дня. С моей стороны это бестактно. Нужно быть джентльменом!

— Совсем забыл, — я придвинул к ней коробочку с розой, — это тебе, Мо. — Она осторожно открыла коробочку и достала белую розу, дрожащими руками держа ее за зеленый стебелек.

— Мне? — она искренне не верила в то, что белая роза предназначалась ей. С таким неверием она спросила и с такой опаской держала ее в руках, словно ждала, что вот сейчас розу отберут у нее, и она так не успеет насладиться ею.

— Конечно, тебе. Не знаю, угадал ли я с цветом…

— Да, — теперь я не верил услышанному. Ни одной девушке, с которой я встречался, не нравились белые розы. И казалось бы, что у меня тоже должен был бы выработаться иммунитет, но почему-то именно сегодня мне захотелось купить белую розу.

— Белые — мои любимые, — Мо прикрыла глаза и вдохнула аромат розы. Ее губки расплылись в блаженной улыбке. А кончиками пальцев она гладила бархатистые лепестки.

— А чем ты занимаешься, помимо того, что учишься в самом престижном университете?

— Да, ничем. Я учусь на факультете психологии. С более точной специальностью определюсь в дальнейшем. Зубрю учебники. Не хочется пролететь на экзаменах.

— Учишься понимать людей.

— Да. Мне всегда хотелось лучше разбираться в людях. Не только понимать, но и чувствовать их.

Мо говорила мечтательным голосом, отстранённо наблюдая за прохожими на улице.

— Мо! Серова, черт тебя подери! Я плачу тебя за обслуживание клиентов, а не за болтовню с ними!

— Игорь! Клиентов совсем нет!

— А что, других дел у тебя нет? В подсобке черт ногу сломит! Иди и прибери там! — хозяин заведения, грозный как скала, стоял, уперев руки в бока, и выжидающе смотрел на Мо.

— Сэр, простите, это я виноват, что задержал вашу сотрудницу, но дайте мне еще пять минут, и я отпущу ее, — я достал пятьсот рублей, моя коронная сумма, и положил на барную стойку. Игорь молча взял деньги, убрал их в карман фартука и скрылся в подсобке.

— Спасибо, — Мо заметно поникла и погрустнела, а все из-за дерганного хозяина заведения.