— Мо, мне жаль.

— Ты думаешь, мне нужна твоя жалость? Что ты вообще понимаешь? У тебя же все есть! Роскошный дом, родители, модные шмотки, деньги! У тебя все есть! А у меня нет ничего. Ни дома, ни семьи. Я работаю жалкой прислугой у богатого идиота, чтобы заработать деньги на обучение и отдельную палату своей мамаши, которую хочется задушить собственными руками. Ты говоришь, что тебе жаль…

— Мо, — Люся плакала. По ее щекам бежали слезы. Она впервые плакала перед кем-то. Впервые осознавала, что никогда до конца не понимала всех проблем и не чувствовала моей боли. А эта боль прямо сейчас, на ее глазах выходит наружу вместе со жгучими слезами и бранными словами.

— Поспи, — подруга проводила меня до постели и уложила на кровать. Я не сопротивлялась. Все силы отдала эмоциям, словам и слезам. Коснувшись головой подушки, мгновенно заснула.

Я вернулся домой под утро. На моих часах было ровно семь утра. Где я был все это время? Сам до конца не понимал. После побега Мо из кафе я вернулся к Эле, и какое-то время мы просидели в компании друг друга. Она рассказала мне о своей жизни, а точнее, что произошло с ней после нашего расставания. Я слышал в ее голосе обиду и укоризненные нотки. Разумеется, я изрядно подпортил ей жизнь и продолжал портить даже после завершения наших отношений. Но в разговоре она старалась не показывать обиды. Часто улыбалась. На веселых моментах смеялась. Я с трудом отвечал ей своей грустной и тоскливой улыбкой, но и этого она старалась не замечать. Эля говорила, а я делал вид, что слушал и искоса поглядывал на выход из кафе. Мне вырисовывался силуэт Мо, и я снова слышал ее слова, всякий раз отчетливее и отчетливее. А самое ужасное, я не знал, как все исправить. Я потерял единственную девушку, ценившую меня. Лишился ее доверия, уважение и понимание. А все из-за чего? Из-за призрачного прошлого. Из-за мимолетней встречи с глазами, которые раньше мне были любимы. Но не сейчас. Это уже давно в прошлом. И оно должно было там и оставаться. А я поддался ему. И как глупый мальчишка попался на уловку прошлого, потеряв свое настоящее. Лишившись светлых мгновений, происходящих со мной, и вновь приобретя отблески хорошего из воспоминаний об ушедшем.

Я вошел в свой дом и хлопнул дверью. При Мо я старался так никогда не делать. Ей это не нравилось. Да и, занимаясь делами по дому, она пугалась такому внезапному шуму. А я был уверен, что она давно ушла от меня. Но, зайдя в гостиную, я увидел на маленьком столике свежую газету, и моя уверенность надломилась.

Я огляделся вокруг, ища подтверждение своим догадкам. Но кроме чистоты в своем доме, других подтверждений не было.

— Черт!

Вдруг за своей руганью я услышал легкие и тихие шаги на втором этаже. Сорвавшись с места, вбежал наверх по лестницам и пронесся по коридорам, как вихрь. Резко остановившись около своей спальни, я заглянул в приоткрытую дверь и увидел ее. Легкая и едва ощутимая Мо порхала по спальне и легким движением руки стирала пыль. Я распахнул дверь, придержав ее, не давая удариться о стену и зашел. Мо пока не видела меня и продолжала заниматься своими обязанностями. По ее быстрым движениям нельзя было сказать, что она расстроена и потеряна. Но я прекрасно знал, что за столько лет боли и разочарования она научилась скрывать и управлять ими.

Она застилала мою постель новым и чистым постельным бельем. Запах чистых простыней ударил мне в нос и, закрыв глаза, я глубоко вдохнул его. На секунду я представил, как мы с Мо вдвоем лежим на этих чистых простынях и рассказываем друг другу свои детские страхи и делимся маленькими секретами.

— Мо.

Она застыла и перестала двигаться. Я перестал дышать, боясь сделать лишний шаг. Спугнуть ее. Хотя я уже и так отпугнул ее от себя.

— Я думал, ты ушла?

Мо медленно повернулась ко мне и без какой-либо эмоции окинула взглядом. Взгляд ее был холодный и тяжелый, не выражающий ничего. От этого взгляда леденело в груди. А сердце покрывалось тонкой корочкой льда.

— Не каждый день предлагают такую работу. Стыдно от нее отказываться.

Ничего не изменилось. Да и о чем я думал? Что она простит меня просто так?

— И раз уж я вас увидела, то хочу, чтобы вы повысили мне зарплату и платили мне нормальные деньги за мой труд. Я не Золушка, и у меня нет помощницы феи-крестной. Я все делаю сама. Будьте так любезны, — каждое ее слово с трудом проходило через стиснутые зубы, — оплачивайте мой труд достойно. Я думаю, вы можете себе это позволить.

Мо швырнула чистые полотенца на постель. Они разлетелись и небрежно валялись на кровати. Поспешно вышла из комнаты и по глухим шагам я понял, что она спустилась в гостиную.

Я пулей вылетел из спальни и побежал за ней. Как ошпаренный идиот залетел в гостиную и остановился в проеме.

Мо была плевать на мое присутствие. Она работала и не желала, чтобы ее отвлекали.

— Мо, — я подошёл к ней и, взяв за руку, повернул к себе, — выслушай.

Она смирила меня непроницаемым взглядом и, вырвавшись из моих рук, отошла.

— Мо! — крикнул я, и она вздрогнула. Перестала стирать пыль и просто стояла.

— Выслушай меня.

— Все, что я хочу услышать от вас, это ответ на мой вопрос о повышении зарплаты.

Господи, я добился своего. Я сломал ее. Уничтожил все то хорошее, невинное и чистое, что было в ней.

— Мо, я тебе не врал. Ни о своих чувствах, ни о своей любви к тебе. Я был откровенен с тобой каждую секунду.

— Неужели я так похожа на нее? — ее голос дрогнул, а глаза заблестели от слез.

— Да, Мо, похожа. Но, увидев тебя в первый раз, меня привлекла не только эта схожесть. А твоя детская улыбка и задорный блеск в глазах. Твоя стойкость перед трудностями, свалившихся на тебе. Чего многие лишены. Меня больше интересует, что ты смогла найти во мне?

— Все что я нашла в вас вчера потеряла.

Она сняла с себя фартук и, бросив его на диван, направилась к двери.

— Я буду каждое утро приходить и убирать ваш дом.

Не оборачиваясь, Мо вышла из гостиной, а потом и из моего дома.

— Наша кампания терпит убытки. За месяц с нашей фирмой расторгли договор более ста начинающих артистов, некогда желающих сотрудничать с нашим лейблом. Ответьте мне, почему?

Я вальяжно сидел на кожаном кресле, монотонно постукивая пальцами по подлокотникам кресла. Мои сотрудники уткнулись в свои бумажки и не отвечали на мой вопрос. По их представлениям, изучение документов означало их занятость.

— Никита Сергеевич, понимаете…

— В том и проблема Кира, я не понимаю! — она опустила голову, как и все сидящие в зале. — Объясните мне, черт возьми! Объясните! Почему наши клиенты жалуются на грубость и некомпетентность моего персонала?

— Сэр, — Анна Дмитриевна решительно смотрела на меня своими ярко зелеными глазами. Она была моим заместителем и хорошо справлялась со своими обязанностями. Анна всегда отвечала за промахи каждого в этом зале.

— Некоторые клиенты ведут себя неподобающим образом. Они хамят нашим сотрудникам и оскорбляют их.

— А вы хамите им в ответ? — усмехнулся я. — Если вы забыли, отказать клиенту можно корректным образом. А хамя и оскорбляя его в ответ, вы показываете, в первую очередь, свою невоспитанность.

— Таких клиентов нужно сразу ставить на место! — процедила Анна. Я посмотрел на нее леденящим взглядом, заставляя ее съежиться и пожалеть о сказанном.

— Слишком правильные, Анна Сергеевна, в жизни ничего не добиваются. Вам не нравится ваша работа. Я вас уволю, и ваше место займет более сговорчивая и понимающая леди.

— Эти люди приходят не создавать музыку. Они просто развлекаются на деньги своих богатых родителей.

— Я еще раз повторяю, — я отвел глаза в сторону. Меня трясло от злости и ярости. Раньше я спокойнее вел себя на подобных собраниях, но из-за случившегося с Мо все во мне сломалось.

— Клиенту можно отказать корректно. А если он не собирается заниматься музыкой, как вы выразились, то лучше предоставить ему на выбор другие кампании. Вы поняли меня, Анна Сергеевна? — она молча кивнул. — Вы свободны!