Привстав на локтях, я посмотрел на пустующую половину кровати, и от испуга меня прошиб ледяной пот. Она была пуста. Мо не было. В комнате кроме меня и моего нервного дыхания тоже никого не было. Это пугало еще сильнее. Слышать свое частое дыхание и бешено бьющиеся сердце — звуки не из приятных. Ты вроде понимаешь, что они принадлежат тебе, и еще больше прислушиваешься к ним. А прислушиваясь к одним звукам, ты начинаешь слышать совсем другие, которых в принципе быть не должно. И дикая волна страха и паники охватили меня. Мне еще никогда в жизни не было так страшно. А мысль, что Мо ушла, парализовала. Я осознавал свою безнадежность и бесполезность. Но глубоко в душе я надеялся, что Мо на кухне готовит завтрак или сидит в гостиной, готовясь к экзаменам. Стремясь подтвердить свои надежды, я рывком встал с постели и, натягивая на ходу брюки, выскочил из комнаты.

Промчавшись по коридорам, словно ураган, я сбежал по лестницам, залетев в гостиную. Было пусто. На кухне я уже потерял надежду, меня ждала та же участь. Пусто. Во всем доме пусто. Ее нигде нет. Мо ушла.

— Нет! — я закричал в голос и со злости пнул стул. Тот перевернулся и упал. И возможно, благодаря этому проклятому стулу я и заметил письмо на столе. Схватив листок бумаги дрожащими руками, я развернул его и медленно читал.

«Прости! Уйти, ничего не сказав — ужасный поступок, но иначе я бы не смогла проститься с тобой. Прости за ту комедию, что разыграла вчера перед тобой. Потому что вчера все действительно было настоящим театром, кроме моих чувств. Я долго репетировала вчерашнюю роль. Хотелось напоследок увидеть и твою улыбку, и твой злой блеск в глазах, и огонь желания. И я получила все необходимое. Достаточно воспоминаний, чтобы они согревали меня на расстоянии. Ты задашься вопросом: почему я ушла? А я отвечу: потому что не смогла. Не смогла смириться с тем, что похожа на твою первую любовь, даже если ты не соглашаешься с этим. Не смогла смириться с мыслью, что в нашу первую ночь ты представлял ее на моем месте и лишь ради приличия называл мое имя. А самое тяжелое то, что я до конца не могу понять, кому именно принадлежат слова: «я люблю тебя» мне или той, что живет в моей внешности. И ты сам не в силах объяснить мне этого. Но я не смею обижаться на тебя, потому что ты был первым человеком, которого я полюбила и которому, может, ненадолго, я была нужна. Ты заботился обо мне и переживал за мои потери и расстройства. Ты был искренним со мной. И все, что я могла дать тебе взамен — это частичку себя и своей любви. Спасибо, что не отверг меня.

P.S. прошу, не ищи меня. Не надо. Прошу тебя».

Письмо выпало из моих рук. Легкое, как пушинка, залетело под стол и неслышно опустилось на пол. Безнадежность окутала меня. Невыносимая боль потери пронзила мое тело. Я согнулся пополам, как при сильнейших болезненных спазмах. Меня затошнило. А голова кружилась, как глобус на шарнире. Все крутилось, вертелось. Все перевернулось вверх дном. Не только вещи, но и моя жизнь.

Единственным моим спасением было найти и вернуть её, и плевать мне на ее просьбу. Она нужна мне. Нужна с того самого дня, как я впервые увидел ее. А избалованный идиот не смог ей этого сказать. И упустил ее. Упустил то единственное и самое прекрасное, что когда-либо было в моей жизни. И есть только один человек, знающий, куда уехала Мо.

Иметь связи с нужными людьми — это как клад. Ты находишь его, и он становится твоим. Но только ты не спешишь растратить все и сразу. Ты подходишь к своей находке с умом и используешь ее в крайних случаях. И именно сейчас такой случай представился.

Я узнал, где живет Люся Чайкина, за жалкие десять минут. Адрес, номер кредитной карты, имена родителей — все было в моем телефоне, как на мощном компьютере, содержащем всю базу данных. Но найти ее адрес — одно, совсем другое выведать у нее, куда отправилась Мо. Так просто она не скажет, если вообще скажет. И даже случись это, может, будет уже поздно. Поэтому я рискнул и позвал с собой Диму, точнее сказал ему, чтобы он ждал меня около дома Люси.

Доехав до места ровно за тридцать минут, я специально засек и, выбравшись из автомобиля, подошёл к двери. Брат был уже наготове.

— Спасибо, что приехал, — сказал я.

— Скажешь спасибо, когда мы расколем эту непробиваемую.

Настрой Димы мне нравился. Он был уверен в успехе. А вот я приходил в смятении. Я даже в дверь не решился позвонить, это сделал брат.

— Чего вам?

Люся уже знала цель нашего визита.

— Где Мо, Люся?

Я отодвинул Диму и зашел в дом без приглашения. Сейчас не время проявлять хорошие манеры.

— О чем ты?

— Не прикидывайся, Люся, куда уехала Мо? — вмешался брат.

— Уехала? Как? Куда?

Мы с Джо переглянулись, не понимая, разыгрывает она нас или правда не знает.

— Ты не знаешь? — насторожившись, спросил я.

— Нет!

Люся с дикостью смотрела на нас. И в ее взгляде я видел надежду на то, что мы всего лишь разыгрываем ее.

— Мо ничего не говорила мне. Она ушла от меня к тебе, и больше мы с ней не виделись и не созванивались. Когда она уехала?

— Очевидно, сегодня утром.

Дима прошел мимо нас и сел на ступеньки. Бросил небрежный взгляд на часы и сообщил, что уже девять часов утра. Все аэропорты, как это не прискорбно, работают круглосуточно, и Мо могла уже улететь или прямо сейчас она собирается на посадку.

— Куда она может отправиться?

— Да черт ее знает. Порой у этой скромняшки слишком много мозгов, — огрызнулась Люся. Она до ужаса злилась на подругу за такой опрометчивый и необдуманный поступок.

— Но единственное место — это квартира ее матери в Волгограде.

— Уехала из мегаполиса, бросила престижный университет только для того, чтобы вернуться в свой городок? — возмущенно воскликнул Дима.

— Дим!

— Прости брат. Не принимай всерьез. Эмоции, — он пожал плечами.

— Кроме аэропорта ей быть негде. Нужно съездить и убедиться.

На короткое мгновение наступила тишина. Мы все молчали. Дима с Люсей переглядывались между собой. А я просто молчал и думал. Не обращая на их озадаченные взгляда ни малейшего внимания. Мое сознание сейчас было далеко. Примерно на том же расстояние, что и Мо от меня. Я пытался мысленно добраться до нее. Поймать ее образ и, зацепившись за него, отыскать. Но все было так расплывчато, как в густом тумане. Я видел лишь ее образы, ничего не значившие. И так и не мог с уверенностью сказать, где она.

Аэропорт был переполнен людьми. И люди в аэропорту всегда делились на четыре типа: те, кто уезжает, кто приезжает, и те, кто провожает и встречает. Первый тип уезжающих всегда спешили на свои рейсы. Бежали с тяжелыми сумками на регистрационный пост, боясь, что опоздают. Толкались и громко перекрикивались с теми, кто за ними не поспевал. Второй тип приезжающих людей с замедленными и немного заторможенными движениями. Уставшие после изнурительной дороги. Они идут медленным шагом и не обращают внимания на тех, кто толкает их на бегу. Третий тип — провожающие, на мой взгляд, самый сентиментальный вид людей. Всегда грустные и с тоскливым выражением лица. Сражаются с эмоциями и заставляют себя не плакать и расстраиваться понапрасну. Ведь те, кого они провожают, уезжают не навсегда. И четвертый тип людей встречающие — одни из самых веселых и искренних. С озорным блеском в глазах смотрят на трап самолета, ожидая увидеть знакомый силуэт. Но есть и еще один тип, я называю его, одинокий. Это те, кто не может ни улететь, ни вернуться домой. Они бродят по аэропорту, нервничают в комнате ожидания. Их никто не провожает, и если они улетят, а в будущем, если захотят вернуться, их никто не встретит. К этому типу людей относилась Мо. Я заметил ее, как только двери аэропорту пропустили меня. Она с сумкой в руках сидела на лавочке и смотрела в ноги. Потом она резко вскочила и быстро заходила туда-сюда. Мо оглядывалась по сторонам, словно почувствовала мое присутствие. А я не медлил. Бежал к ней со всех ног, расталкивая всех, кто попадался мне на пути.