Все как один они закрыли свои папки с чистыми листами, на которых только делали вид, что записывали важную им информацию, и встали со своих мест. А листы так и оставались чистыми и нетронутыми до конца всего собрания. Одной длинной вереницей, состоящих из черных юбок и черных брюк, облаченных в лаковые туфли и ботинки, начищенных до блеска, они вышли из зала. Меня окутала мгновенная тишина, и только за закрытыми стеклянными дверьми я слушал стук каблуков и частый шепот.

— Ты что не стой ноги встал сегодня?

Только один человек мог не выполнить моего приказа и остаться в кабинете. Он выделялся из толпы.

— Я и не ложился.

Сейчас голос мой звучал устало, и не было уже тех грозных и властных ноток. Только ноющая усталость, давящая на глаза и разрывающая сердце.

— Что произошло?

— А ты догадайся? Подумай секунд пять. И произнести свою коронную фразу: «я же говорил».

— Она ушла, — в голосе Димы я не слышал ничего, кроме жалости.

— Ушла. Ушла и правильно сделала. Зачем встречаться с человеком, который не может разобраться ни с собой и ни со своими прошлыми отношениями?

— Ты сравнивал ее с Элей.

Я молча кивнул. Говорить не было сил. Столько уже сказано. Столько ненужного и лишнего сказано. Что порой думаешь, лучше бы я молчал.

— Но откуда ты знаешь?

Не помнится мне, чтобы я говорил об этом брату. Я часто делился с ним своими переживаниями и просил совета, но об это никогда не упоминал.

— В каждой твоей девушке всегда было что-то от Эли: цвет волос, цвет глаз, манера смеяться, повадки, голос. А с Мо ты преуспел. В ней абсолютно все от Эли.

— Ничего, кроме понимания и чистой, искренней любви ко мне. Никто и никогда не любил так, как любила Мо. Эля на каждом углу кричала о своих чувствах. А Мо боится сказать об этом громче шепота.

Я вспомнил о первой ночи с Мо, и мое тело погрузилось в омут прекрасных ощущений. Всем телом я чувствовал тепло, как после знойного дня, когда наконец-то удалось укрыться под теплым и мягким одеялом. Реальные ощущения того, что Мо прикасалась ко мне, целовала меня, как тонкий электрический провод пускал импульс во все голые участки тела. Я как один оголенный нерв. Одно воспоминание о прикосновениях Мо, и я дрожу, словно в лихорадке. Ласковые слова, шептавшие мне на ухо своими нежными губками, и я теряю себя. Мне хочется услышать их вновь. Хочется ощутить ее тяжелое дыхание и своей шее и тихо шепнуть ей: «расслабься». Она подчинится. Ее дыхание станет равным. Тело обмякнет в моих объятьях, потому что она доверяет мне. Она доверяет мне себя.

— И что ты намерен делать?

— Я обязан вернуть ее.

— В этом ты мастер. Просить у девушки прощения у тебя получается лучше, чем просить стать ее твоей девушкой.

— Думаешь, простит?

— Зависит от того, насколько хорошо ты попросишь, — Дима загадочно посмотрел на меня. О, я хорошо знал этот взгляд!

Заглушил мотор своего черного новенького BMW около роскошного дома из красного кирпича. Тяжело было поразить роскошью и заставить восхищаться тем, чего у меня было в избытке. Но этот дом произвел колоссальное впечатление. Не только роскошью. Но и сдержанным стилем, не броскостью.

Я подошёл к двери и постучал. Ни каких признаков для звонка не было. Пришлось выкручиваться банальным стуком в дверь. И буквально через минуту дверь открыли. На пороге стояла девушка. Высокая брюнетка с томным взглядом.

— Привет.

— Ну привет, — девушка уперлась рукой в дверь.

— Мне нужна Мо.

— А вы кто? — насторожилась брюнетка.

— А вы? — мои густые брови вздернулись кверху.

— Здесь вопросы задаю я?

— Задавать научились, а отвечать нет? — ехидно улыбнулся.

— Смотри, как бы твоя миловидная рожа не треснула пополам от ухмылки, — отпарировала девушка.

— Вы очень саркастичны.

— А вы очень наблюдательны.

— Хорошо, я сдаюсь, — я поднял руки вверх. Хоть никогда и не проигрывал спор девушкам. А здесь так просто сдался. Почему?

— Мне очень нужна Мо. Мне нужно поговорить с ней.

— Кто вы? — настаивала незнакомка.

— Я брат…

— А-а-а, вы брат того козла, что обидел мою подругу. Тогда передайте ему, если он появится, в лучшем случае я его засужу за моральный вред моей подруге. В худшем — задушу собственными руками, — этак хамка захлопнула дверь у меня перед носом, не дав даже слова вставить.

— Послушай, ты, — я ногой раскрыл дверь и зашел в дом, — несостоявшийся юрист.

— Ты мне не тыкай! — рявкнула девчонка.

— А ты не ори и выслушай меня!

— Что здесь происходит?

Мо стояла на лестнице и просто смотрела на нас.

— Мо, здравствуй, я…

— Я помню вас, — ответила девушка.

— Это хорошо. Потому что твоя чокнутая подруга не желала пускать меня.

— Если ты сейчас не заткнешься, то я убью тебя раньше, чем твоего брата-козла.

— Я дрожу от страха. Пощади меня, — последние слова я сказал шепотом, специально для этой мерзавки. Она заметно примолкла и смотрела на меня во все глаза.

— Зачем вы здесь?

Молчаливую идиллию прервала Мо. Она зашла на кухню и села за стол, приглашая меня и свою чокнутую подругу тоже сесть.

— Мо, мне жаль, что мой брат так поступил.

— Тебе жаль! — эта неугомонная девчонка никак не успокоится. — Да ты знаешь, что он сделал?

— Я в подробности не вдавался. И вообще, не лезь! Не с тобой говорят!

Мо удивленно и ошарашено таращилась на меня. Очевидно, ещё никому не удавалось заткнуть её бешеную подругу. Никому!

— Мо, я не оправдываю своего брата. И сюда пришел не вымаливать твоего прощения для него.

— Тогда зачем?

— Хочу объяснить то, что Ник объяснить тебе не смог.

Мо переглянулась с подругой. Разговор приобретал темные оттенки, и становилось жутковато.

— Ник не умеет доверять девушкам. Совершенно! Он становится похож на психа, когда девушка чего-то не договаривает. Подозревает ее. А потом приходит к выводу, что она лжет ему и бросает ему. Так было со всеми. До тебя, — я сделал акцент на последнее слово.

— Не понимаю, — Мо закачала головой.

— Ник, он не расспрашивал тебя о прошлом и не задавал дежурных фраз типо: «как прошел день?» или «чем ты занималась без меня и где была?».

Мо отрицательно качнула головой.

— От этого вина с него не снимается, — вставила своё колкое замечание подруга Мошель.

Я смирил ее недовольным взглядом, и она снова замолкла.

— Всех девушке он доводил этими глупыми вопросами. А самое ужасное, что они говорили правду, а он не верил.

— Твой брат законченный псих! Его в дурке запереть, навсегда!

— У нее выключатель есть? — обратился я к Мо. Она незаметно улыбнулась и тихо хихикнула.

— Помолчать пять минут ты способна? — я сверлил эту девчонку взглядом.

— Не в моих привычках молчать. Говорю как есть. И плевать мне на горькую правды!

Теперь моя очередь заткнуться. Ей удалось вернуть свою утраченную власть.

— Дмитрий.

— Прости, Мо. Твоя подруга вынесла мой мозг. А я лишь хотел сказать, что Ник доверяет тебе. Доверяет всему, что ты говоришь и делаешь. И для этого ему не нужны подтверждения в виде ответов на свои вопросы.

— И только за одно доверие я должна простить его? Я должна простить ему, что все это время он любил не меня, а мою схожесть со своей бывшей девушкой?

— Я сказал, что хотел сказать. Решать тебе, но поторопись, — я поднялся из-за стола, — а то этот придурок уволит всех в кампании.

— За что? — Мо подскочила с места.

— Из-за несчастной любви. Так что… — я не договорил. Вышел с кухни и, не прощаясь, покинул дом бунтарки, что мне удалось присмирить.

Я завяз в унылой трясине своей работы. Утонул в огромной куче бумажек и позабыл обо всем на свете. Забыл о прощении перед Мо. Забыл всю причинённую ей боль и разочарование. А самое ужасное, что все это вытиснилось из моей памяти по вине проблем на работе. Бесчисленное количество расторгнутых договоров требовали моего внимания и подписей. Чистые листы лежали в стороне в ожидании, когда и их используют. Я повяз в своей работе, пытаясь устранить все неполадки. Но не замечал, что приобретая одно, я терял другое. Самое важное. Я потерял свои обещания данные Мо. Они просто стерлись из моей памяти, как ненужное слово, написанное карандашом, стирается ластиком. Ничего не осталось. Длинные предложения из заумных слов вытеснили все из моей памяти. И все, что сейчас крутилось в моей голове — это кучка непонятных слов.