Только теперь я заметил, что вокруг подозрительно тихо. Так тихо, как, наверно, бывает только во сне или в специально изолированных лабораториях.

Ли не моргала и не дышала; её грудь оставалась совершенно неподвижной. Все остальные люди тоже замерли.

Я осторожно отступил назад. Шаг получился совершенно бесшумным — не треснула веточка, не шевельнулся упавший лист.

Пытаясь сообразить, что происходит, я попытался войти в режим. И понял, что не могу это сделать. Такое уже бывало — враги находили способ блокировать мои способности.

Я огляделся в поисках угрозы.

И, кажется, обнаружил её.

Она стояла между мной и потухшим костром. Ростом с человека, на двух ногах, с красивой фигурой и даже грудями — но человеком она точно не была. Большая кошачья голова, два огромных зелёных глаза с вертикальными зрачками светились изнутри. На макушке — пара острых ушей, развёрнутых в мою сторону.

Поймав мой взгляд, фигура зашевелилась и сделала в мою сторону пару шагов.

Наверно, надо было бежать; пытаться спасти и свою жизнь, и книгу. Но я не чувствовал угрозы со стороны этой странной огромной кошки. Наоборот, от неё шло какое-то странное тепло, похожее на ощущение дома.

Она подошла вплотную, по-прежнему глядя на меня своими огромными глазищами.

Я попытался улыбнуться.

— Я видела будущее, — неожиданно сказала женщина-кошка на чистом русском.

Мне было очень интересно узнать, что она там видела, но во рту пересохло и язык будто прилип нёбу.

— Ты бы остановил это, — уверенно сказала она, — ты чувствуешь такие вещи. Это хорошо. Это правильно. Почти во всех мирах есть такая поговорка: «благими намерениями вымощена дорога в ад». А тебе там никак не место.

— Кто ты? — наконец, смог произнести я.

— Я? — Грустно усмехнулась женщина-кошка; гладкий мех красиво блестел в лунном свете на её крупных грудях, — я такая же несчастная заблудшая душа среди множества миров… наши пути пересеклись, чтобы мы могли помочь друг другу.

— Помочь? — переспросил я.

— Да, — уверенно кивнула женщина-кошка, — одна моя подруга сможет вытащить эту чёрную пакость, которую ты прячешь за пазухой, из твоего мира. Она может послужить делу спасения другого мира, который для меня важен. Та тварь, которая хотела её использовать здесь, потеряет такую возможность. А у вас появится шанс.

— Что ты знаешь о ней? — спросил я, — об этой твари?

Кошка протянула лапу с длинными пальцами, увенчанными острыми когтями, и коснулась моей груди.

— Меньше, чем ты, — сказала она.

Я с тревогой смотрел на её когти. Такими можно убить одним движением.

— Не понимаю, — тихо сказал я.

— Ты уже встречался с ней, — сказала она, — тогда всё было совершенно по-другому.

Я тут же начал прокручивать в голове многочисленные эпизоды таинственных встреч за последние несколько лет… их было слишком много! Как же не хватало режима!

— Хоть намекни, — попросил я.

— Ты не там копаешь, — продолжала кошка; она провела когтем по материалу моей майки, и он с лёгким треском разошёлся, — лучше думай о том, чего ты не знаешь. Картина ведь на поверхности. Это старая, даже древняя история. Чем раньше ты сможешь это понять — тем больше у тебя будет шансов на победу.

Она приблизилась ко мне. Теперь её нос почти касался моего, а в её огромных глазах растворился весь мир.

— Нужно будет немного твоей крови, — сказала она, — иначе стражи не пропустят. Я постараюсь не больно, но рану обязательно обработай. Понял?

Я молча кивнул. И почувствовал угол боли с левой стороны груди, там, где секунду назад была книга.

— Думай, Гриша, думай, — шепнула женщина-кошка на прощание, — время у тебя ещё есть, но его совсем не много.

— Почему ты не хочешь помочь?! — воскликнул я, — загадки, загадки, вечно загадки — достало!

Кошка, которая уже отвернулась и напружинилась, будто готовясь к прыжку, остановилась и снова посмотрела на меня.

— Я ведь уже помогла, — сказала она, — а в остальном… то, что вам противостоит — оно ведь тоже имеет право на жизнь. Оно уже доказало наличие воли. Теперь ваши шансы уравнялись. Если я помогу сильнее — это нарушит равновесие между мирами, — она неожиданно снова улыбнулась, — Гриша, я — это маленький эпизод в твоём приключении. Мы сблизились, чтобы немного помочь друг другу. Но это твоя жизнь и твоя судьба.

С этими словами она отвернулась и действительно прыгнула, растворившись в воздухе.

Луна тут же скрылась за облаком, а лес наполнился звуками ночной жизни.

— Тут только добровольцы, Гриша, — сказала Ли, грустно глядя на меня, — мне тоже это не нравится. Никому из нас. Но другого выхода просто нет.

— Останови это, — спокойно повторил я.

— Не могу, — Ли помотала головой, — не имею права. Есть вещи очень важные. Важнее нескольких жизней. Я бы сама тоже пошла на это. Возможно, когда-то и пойду…

Я почувствовал тёплую влагу на груди и животе. Потрогал свежую рану, о которой успел забыть.

— Ты не поняла, — так же спокойно сказал я, — в этом больше нет необходимости.

В свете заново разгорающегося костра Ли недоверчиво посмотрела на меня. Потом заметила кровь. Охнула и подошла вплотную.

— Дай посмотрю, — сказала она.

Я послушно убрал руку.

— Быстро, к медику. Надо обработать и зашить. Зажми пока, чтобы потери крови не было! Повреждена мышца, но, вроде, крупные сосуды не задеты… где книга? — Чуть испуганно добавила она.

— Её больше нет, — ответил я.

— Ты… уверен? Гриша, это очень-очень важно.

— Совершенно уверен, — кивнул я.

— Ох… — выдохнула Ли. В её глазах читалось огромное облегчение.

Удивительно, но вернулись мы в Китай точно таким же путём, каким раньше попали в Россию: через «маскарад» во время уборки самолёта.

Ли, конечно, сделала вид, что поверила моим словам сразу, но от меня не укрылось, как спецы прочёсывали лес и проверяли всё, что только можно, в поисках чёрной книги. Но, в конце концов, они удовлетворились результатами изысканий, после чего нас отпустили обратно.

В другой обстановке я бы, наверное, остался на родине. Но бросить Кая одного было совершенно недопустимо, так что вариант бегства из-под ненавязчивой, но жёсткой опеки я не рассматривал. К тому же, у меня не было представления о том, какой сейчас расклад внутри России, после разгрома Организации. Да, и, если уж на том пошло — здешний вариант моей страны всё-таки не совсем родина для меня. Мой настоящий мир далеко; он восстанавливается, зализывает раны, которые вполне могли бы стать смертельными…

Самолёт был похож на кусочек прежней жизни. Если отрешиться от всего, что мне довелось пережить, вернуться в прошлое. Представить, что я — просто обычный тренер, который летит, скажем, на международные соревнования, или на конференцию по фитнес-индустрии…

Удивительно, как легко это получилось. Но ещё более удивительно, что мне это, похоже, понравилось.

Я посмотрел в иллюминатор. Под нами проплывали аккуратные квадраты полей, а на юге высились горы, разрывая туман тёмными вершинами.

Я вспомнил свой первый прыжок. Тогда, во время учений, мы сидели во чреве Ил-76, спиной к фюзеляжу. Кто сидел рядом со мной? Уже и не вспомню. Ребята моего взвода. После дембеля мы и не общались толком, хотя были подписки в социальных сетях… а в год перед пандемией проклятого ковида я даже в Парк Горького не пошёл на день ВДВ. Просто был занят… эта часть жизни медленно отходила в прошлое.

Кажется, тогда, перед прыжком, мне было страшно. В самый первый раз, потом уже нет.

Помню гул ветра, невесомость, огромную тень самолёта надо мной. Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три… Потом рывок — и раскрытие. Купол парашюта надо мной, и земля, где-то далеко под ногами.

Мне тогда ещё показалось, что земля ещё слишком далеко. Неужели руководитель ошибся с высотой?

Но нет: всё было в порядке. Я огляделся. Рядом расцветали купола ребят, как белые, воздушные ромашки. Главное — не оказаться над кем-то. Это я помнил хорошо.