И тут, будто платина взорвалась, воспоминания безудержной рекой полились калейдоскопом картинок прямо перед глазами. Я заново пережил тот вечер, испытываемые эмоции и боль. А главное – вспомнил машину, на которой были бандиты и лица избивавших меня парней.

- Эй, друг, с тобой все хорошо? – услышал я знакомый голос, будто через стекло.

- Я вспомнил. Вспомнил все. – От осознания переданной мной мысли глаза Грихи загорелись. Он знал, что теперь мы точно сможем поймать преступников, сможем спасти Сашку и ее мать.

- Кажется, сероглазая бестия скоро будет дома. – Наконец, улыбнулся парень и потер широкие ладони друг о друга.

- Рудин. – Полицейский щелкнул пальцами перед моими глазами. Я резко поднял на него взгляд. – Это он?

Мы были уже в участке, так как не родной брат Сашки не захотел ждать, а, взяв все в свои руки, занялся делом всерьез. При виде него полицейские даже присели, сделались серьезнее и быстрее. Именно поэтому после десяти минут допроса меня отправили на составление фотороботов.

- Это они? – я внимательно пригляделся к непримечательным лицам и кивнул.

- Да, вот этого я ударил. Потом появился вот этот. – Я указал пальцами на экран, полицейский кивнул и разослал фотороботы по другим участкам электронной почтой.

- Ты молодец, парень, очень упростил задачу. Теперь мы твою девчонку в три счета найдем. – Следователь, поправив свесившиеся на рот усы, похлопал меня по плечу.

- Слушаю. – Громкий голос, донесшийся из микрофона телефона, не давал никаких сомнений, в каком сейчас настроении его хозяин.

- Где гребанная флешка?

- Мы еще пока не узнали.

- Не узнали? Вы не смогли разговорить бабу и девчонку? Вы что совсем охренели? Я разве мало заплатил? Разве недоходчиво объяснил, ЧТО будет, если флешки я не увижу?

- Доходчиво.

- Тогда чтобы она была у меня завтра же. Иначе… пеняйте на себя.

Гудки. Похититель сжал телефон в руке, почти ломая, но вовремя остановился. Им еще связываться придется. Эта трубка пригодится.

- Эй, Лом. По-моему, до этого мы были чересчур любезны.

- Думаю, Ящер, ты прав. Пора повеселиться.

***

Нет ничего хуже ожидания. Этого мерзкого липкого чувства, когда все твои нервы напряжены, когда мозг строит предположение за предположением, когда липкий страх обхватывает шею, стремясь удушить, утопить в страшном чувстве ужаса.

Я подняла голову на звук раздавшихся за стеной шагов. Каждый раз, когда слышала его, ОНИ заходили и требовали от нас то, чего мы дать никак не могли.

- Ну что, малышка. Пришло время сказать хоть что-то, иначе я за себя не ручаюсь. – Пробасил картавый здоровый мужик. Он был здесь главным, это я поняла еще вначале. Он командовал, он спрашивал. Он и пугал.

- Выводи ее.

И меня вывели, схватив за подмышки перевязанные руки, сжав так, что старые синяки снова заныли, взрываясь тысячами осколков боли в голове. Я никогда не могла терпеть ее. А теперь, когда она ощущалась даже в воздухе, все никак не могла перестать плакать и просить о прекращении жутких пыток.

Но сегодня не били. Здоровый мужик с лысой головой втащил меня в какую-то комнату, где были только пустые серые стены и одинокая пружинистая кровать без какого-либо постельного белья или матраса. Только пружины. С ними и встретилась моя многострадальная, исцарапанная, зудящая спина.

- Если ты сейчас не скажешь того, что я жду. То вот этот детина сделает что-то очень нехорошее с тобой, малышка. – Пророкотал главарь у самого моего уха, несильно нажимая на шею своими цепкими короткими пальцами.

Я лишь замычала, стараясь активно двигать руками, чтобы освободиться, чтобы помешать им издеваться надо мной. Но ничего не получилось. Лишь хлесткий удар ожег щеку.

- Так, где же твой папочка спрятал мою флешку? – снова спросил он, нажимая сильнее, стягивая кожу шеи, заставляя меня задыхаться и хныкать. Тряпка во рту мешала кричать, но, к сожалению, даже крик меня сейчас не спас бы. Вокруг только холод, только боль. Только она готова принять в свои подружки, только она может спасти от мыслей и страданий, затопив мозг жидкой лавой.

- Какая же ты все-таки строптивая девчонка, - усмехнулся главарь. Он присел рядом, нагнулся ближе к уху и прошептал прямо в него:

- Надеюсь, этот громила не будет первым твоим мужчиной, иначе…знаешь, говорят, он любит грубо. – Мой дикий испуганный взгляд и мычание сквозь тряпку заставили его рассмеяться.

Отойдя от койки, он подошел к громиле и что-то тихо сказал тому, указывая в мою сторону, а затем ушел, оставляя меня наедине с мучителем, ревущую, мечущуюся на кровати, неспособную себя защитить.

Бандит двигался медленно, смакуя, наслаждаясь моим страхом. В темноте его образ выглядел еще внушительнее, его тело - еще мощнее. У меня не было ни единого шанса. Я закрыла глаза, чтобы не видеть наслаждения, написанного черным по белому на его лице. Но это не помогло. Как только кровать просела под его весом, вскрикнула сквозь тряпку и отодвинулась к самому краю кровати, стараясь слиться с тенью, врасти в железо переплетенных прутьев.

- Да ладно, маленькая, не бойся. Ты ведь всегда можешь это остановить, всего лишь скажи, где чертова флешка.

«Флешка. Флешка. Флешка» - Билось в голове. Но я не знала ни о какой флешке, я никогда не видела ее, не слышала о ней. Да я даже с отцом перед смертью поговорить не смогла, он просто не успел мне ничего сообщить, даже если и хотел.

Сидя в подвале, я вспоминала тот день, когда мать позвонила и сообщила о возвращении отца. Я помнила свой гнев, дикое желание встретиться с вечным страхом лицом к лицу, высказать ему все, что накопилось, рассказать, как его «люблю». Мать тогда сказала, что он хочет меня видеть, хочет попрощаться. Но я не дошла до палаты, не посмотрела ему в глаза, просто не смогла. Эта ненависть, копившаяся на него годами, не дала. И сейчас я горько жалела о своем решении. Однако исправить ничего не могла. Ничего…

Его горячие руки притянули меня за лодыжку к себе. Жадные, светящиеся даже в темноте от похоти и желания, глаза оглядели фигуру, заставляя сжаться, затрястись еще сильнее. Но его сильным рукам все нипочем, его не останавливали ни мои протесты, ни слезы, ни резкие выпады связанными конечностями. Он разорвал майку.

Волна гнева затопила все мое сознание, я металась, как бешенная, стараясь высвободиться, ударить его больнее. Однако он был сильнее, ему ничего не стоило задрать мои руки над головой и продолжить свое постыдное дело. Когда его губы кусали кожу на шее, я услышала посторонний звук за дверью. Шаги, затем удар и что-то тяжелое упало на пол. Через секунду кто-то ударил в дверь, приказным тоном требуя ее открыть. Похититель, вытащив откуда-то пушку, направил ее на меня, заставляя подняться. А затем, прижав к себе спиной, как это делают все плохие парни в американских боевиках, принялся ждать полицейских. Почему именно их? А кто еще может напугать бандитов?

Ворвавшиеся в комнату стражи закона, тут же остановились, сохраняя дистанцию. Они видели меня и приставленную к моей голове пушку. А я лишь чувствовала ее холодное дуло у своего виска. От этого кружилась голова. Или от сжавшей шею руки?! Однако никто не успел и слова проронить стороны - перед глазами все померкло и поплыло. Я попрощалась с жизнью, приветствуя темноту...

Открыв глаза, ощутило мерное покачивание и тихий шелест шин. В салоне приятно пахло дыней, и лился задорный голос радиоведущей из динамиков. Она освещала последние события, в том числе, и операцию по спасению заложников, чьи имена предпочла скрыть, ссылаясь на конфиденциальность данных.

Потерев лоб, почувствовала напряжение в мышцах, трясущиеся пальцы не хотели спокойно дотрагиваться до лица, кололись иголками в пальчики и немели. Апатия, накрывшая с головой, защищала от потрясений. Именно поэтому направление движущегося вперед автомобиля меня не интересовало, даже лицо водителя не хотелось видеть, лишь слушать мелодичный голосок ведущей и внимать ей, впитывая информацию.