- Что?

- Ты так переживаешь за девчонку? - пораженно спросил он.

Я молчал. Да, я переживал. Переживал, что ее убьют, покалечат, заставят сделать ужасные вещи. Я боялся за нее, что больше никогда не увижу ее противной ухмылочки и ямочек на щеках. Боялся, что забуду, как она смеется.

- Это твоя…девушка? – Артур поправил тонкую оправу очков и с удивлением, даже каким-то высокомерием посмотрел в мою сторону, словно я сказал ему о своей любви к мальчикам.

- Не совсем... – проговорил вслух, а внутри все сжалось от этого, от того, что упустил, не удержал. Не сейчас. Но позже. Обязательно моя. Будет моя.

- Не стоит себя корить за слабость тела, сынок. Отдохни, ты слишком напряжен для больного, пострадавшего в драке. Как твоя рука?

- Всего лишь порваны связки, а они намотали бинтов. Лучше бы обезболивающего дали. – Артур хмурился, тонкая морщинка пролегла на его и без того морщинистом лбу.

- Будь мужиком, Александр. Боль после драки – лучшая боль.

- Это только при условии, если ты выходишь из нее победителем. – Я устало прикрыл глаза, делая все возможное, чтобы своим видом показать, как тяжело мне приходится, как напрягает его присутствие. Артур не был дураком. Он легко поднялся, оправляя строгий пиджак, и развернулся к двери. Однако, берясь за ручку, остановился.

- Не думал, что скажу это. Но, парень, ты меня разочаровал сегодня. Это был бездумный, отвратительный поступок, который мог испоганить тебе жизнь! Мог сломать тебя! Мог перечеркнуть твое будущее! Чем ты думал? – не дождавшись ответа, мужчина покинул палату, осторожно прикрыв за собой дверь. Я видел мелькнувшую перед ним женщину, сразу узнавая ее.

Взяв в руки телефон, лежащий на тумбе у головы, набрал до зубного скрежета знакомый номер.

- Да, брат, как ты? - послышался голос с той стороны.

- Нужна помощь. Выручишь?

- Без проблем. Что делать?

- Пробей чекера с татухой на правой руке. Дракон и змея, я сейчас набросаю карандашом, кину, окей?

- Ты вспомнил что-то?

- Не знаю. Наверно. Все, жди. – Я не стал говорить, что рука привиделась во сне, но что-то внутри меня было уверенно, что я на правильном пути. Набросав на оторванном от принесенных пирожных листке маленький рисунок, сфотографировал его и кинул другу в сети.

***

- Ты же сказал, что не сделаешь ей больно! Она должна пережить этот день.

- А что насчет ее мамаши?

- Насчет нее вообще не приходило заказа.

- Нам типа ее отпустить что ли?

- Ага, в мир иной, тупой что ли? Придержим, мало ли, вдруг пригодится. – Сильное мужское плечо, призванное вроде как охранять женскую тушку, сейчас бросало ее на дно неглубокого подпола.

Скрип двери заставлял зажать уши, но никто этого не сделал. Женская половина – потому, что у них были связаны руки, а мужская – потому, что уже привыкла к подобному концерту звуков.

- И что будем дальше делать? – мужик навалился на стол всей массой, заставляя того опасно пошатнуться. Его рука оголилась, предоставляя возможность увидеть необычной рисунок – змея и дракон… Кто же победит в этой борьбе?

Самолет приземлился ровно в полдень. Его пассажиры медленно спускались по трапу, забирали багаж, встречались с близкими им людьми, радующимися приятной встрече. Они все бесконечно улыбались, пожимали друг другу руки и болтали. Зал ожидания постепенно наполнялся шумом, сливающимися воедино голосами, создающими своеобразную музыку.

- Эй, а где же мама и Сашка, ты разве не кинул им смс-ку перед взлетом? – Марина оглянулась на следующего за ней байкера, упорно что-то ищущего в карманах рюкзака. – Кош, я с тобой разговариваю.

- Да слышу я, слышу. Ищу телефон.

- Ну, так, и где он? – Девушка скложила руки на груди, заставляя новоиспеченного мужа тяжело сглотнуть и, оторвавшись от аппетитной фигуры жены, продолжить обыскивать карманы.

- Нет его! Видимо выронил где-то. – Девушка нахмурилась, ее переживание за родных передалось и Коше. Парень закинул рюкзак за спину и обнял встревоженную девушку за плечи.

- Мы уже дома. Сейчас возьмем такси и выясним, где их носит. – Поцелуй в висок ослабил ее напряжение. Но сердце ведь не обманешь. Оно чувствует неладное.

***

- Мам, - тихо прошептала я, тяжело сглатывая. Во рту поселился злющий кот, он царапал когтями глотку, заставляя кашлять, с болью вжимая друг в друга веки.

Мама пошевелилась в темноте. Я слышала ее тяжелое дыхание, но все же она отозвалась через пару минут.

- Доченька, как ты? Тебя не ранили? Крови нет?

Я не смогла сдержать улыбку. Она жива. Это самое главное. Со всем остальным мы сможем справиться вместе.

- Да, все в порядке, мам, я цела. Как ты? Нет ран? – в моем голосе нельзя было не уловить беспокойства, страха, смятения, заселившего мозг, душу, заставившего трястись руки.

- Я в порядке. Цела. Где мы? Почему здесь так темно? – ее волнение было понятно. Вот только я не могла дать ответ. Кто. Зачем. Куда. Все это уже было в мыслях. Все это уже с самого пробуждения не давало мне покоя. Кому мы могли насолить? Кто захотел бы оставить нас умирать в непонятном, жутком месте?

- Не знаю, мама. Кажется, это какой-то подвал. Подо мной земля.

- Подо мной тоже. Мне что-то это напоминает.

- Да, мам. Мне тоже. Я очень надеюсь, что он не подложил нам эту свинью. – Я говорила это громко, пусть слышит всю ненависть.

Говорят, умершие следят за нами. Говорят, они оберегают наш покой. Тогда почему мы все до сих пор умираем, попадаем под машину, получаем травмы от рук случайных прохожих? Что это? Беспокойство? Эти дела не касаются наших хранителей? Тогда зачем они вообще нужны…

- Мам, - она пошевелила рукой, стараясь избавиться от держащих ее пут. Затем громко ругнулась, что в принципе, не было свойственно ей.

- Да, дорогая.

- Ты же знаешь, что я тебя люблю? Больше жизни… - Расслышала ее всхлип, и всхлипнула сама.

- Не смей так говорить, дорогуша. Мы выберемся. Где наша не пропадала?

Наш разговор прервал громкий скрип. Наверное, это сама смерть в человеческом образе решила поприветствовать своих новых слуг. Ну, давай, удиви нас, старуха.

***

- Куда они могли запропаститься? – Марина с громким выдохом села на диван и опустила на ослабевшие руки голову. Горькие слезы медленно катились по ее щекам все время, пока Коша пытался связаться с Сашкой, матерью, с больницами и, наконец, полицией.

Присев напротив своей жены, байкер нежно дотронулся до ее безвольно повисшей руки, сжимая тонкие пальцы.

- Нам нужно поехать в участок. Они сказали, что только там все объяснят. – Девушка растерянно подняла голову, непонимающе разглядывая своего мужа покрасневшими глазами.

- Что объяснят? Что случилось? – тихо, будто боясь навредить своим родным громким голосом, прошептала она.

- Они сказали, поставят нас в курс дела только в участке. Ты со мной? – Коша поднялся, вытянув одну руку вперед.

- Да, конечно. – Она вложила холодную ладошку, переплетая свои пальцы с его.

Участок встретил их холодной тишиной. Мерно тикающие часы над кем-то вроде секретарши удручали своим ритмом. Их мелодия наводила на мысли о смерти и общей непродолжительности жизни. При них хотелось выпрямиться и сразиться с вредной костлявой старухой. Или упасть на колени и больше не подниматься.

В груди девушки ворочалось что-то сильное, оно сдавливало усталые легкие, нападало на сердце, которое кололо обидчика в ответ, разливая кровь, разбавляя мысли.

- Куда нам дальше? – Маришка уцепилась за сильную руку своего мужчины, наблюдая за его реакцией, готовая следовать за ним, куда угодно.

- Сейчас выясним.

В приемной им сообщили номер кабинета, в котором уже дожидался следователь. Он встал, чтобы пожать руку вошедшему Коше, поздоровался с бледной Мариной и предложил им присесть. Пара села.

- Что произошло с нашими близкими? Где они? – следователь потер подбородок, собираясь с мыслями, и предложил воды, прежде чем начать. Однако предложение молодые люди проигнорировали, предпочитая сразу же перейти к делу.