- С тобой, Белка. С тобой. Я живу в другом месте.

- Правда? А я-то думала, как мне посчастливилось заполучить твое холодное сердце?

- Я бессердечный, прости. Все, пошли, прекрати протирать стены. Где твои ключи? – она снова окинула растерянным взглядом подъезд, останавливаясь на надписи на стене. «Шлюха» - было выведено большими красными буквами. А снизу - номер. Ее номер. Что-то промелькнуло в этот момент в безжизненных глазах девушки. Какая-то обреченность.

- Ты тоже так считаешь? - и она кивнула на надпись. Я перевел взгляд туда и поморщился. Вандализм. Я никогда не поощрял такое экспрессивное выражение мнения по отношению к другому человеку. Как вообще можно так ненавидеть? Зачем? Ненависть – это такое же бесполезное чувство, как любовь. Оно не приносит ничего, кроме опустошения и желания сдохнуть или убить.

- Нет. Все, пошли. – Но она не поддавалась. Вырвав свой локоть из моего захвата, подошла ближе к стене, будто раньше не замечала этой записи, будто раньше не отрывала глаз от ступеней.

- Но ведь и в роли жены ты бы такую не хотел? Никто бы не хотел… - Она говорила сама с собой. И кошка, та самая, серая, подошла к ней ближе, потерлась о ноги, оставляя на черных грязных ботинках волоски.

Я видел это. Я видел каждое движение этих двоих. И да, они были похожи. Потерянные. Никому не нужные.

- Белка, тебе нужно проспаться. А завтра я могу заехать, и, если ты захочешь, то мы сотрем эту запись, замажем, заклеим, соскоблим. Хорошо? – она перевела на меня блуждающий взгляд, оценивающе посмотрела и протянула руку, помахала ее перед моим носом и внезапно заплакала, опускаясь на колени, прижимая их груди.

Я растерялся.

- Ну что? Белка, прекрати!

- Никакая я не белка! У меня имя есть! Имя! – и она так напомнила в этот момент мою Лизку, что я не смог не смягчиться. Не смог оставить ее, не смог бросить и наплевать на все.

- Я знаю, знаю, Насть. Знаю. – Ее красные глаза, с трудом видные за плотным слоем размазанной туши и теней и всего, что обычно накладывают на лицо девушки, смотрели с благоговением. Правда, я не шучу. Неловкая пауза опустилась на наши головы. Она встряхнулась, утерла слезы рукавом светлой кофточки.

- Ты, правда, приедешь? Обещаешь?

- Обещаю. Только давай, наконец, попадем в твою квартиру.

- Ты торопишься?

- Да, я бы хотел найти одного человека.

- Девчонку? – она поднялась по ступеням.

- Да.

- Ту, как ее...я не помню имени.

- Сашку.

- Точно, тезку твою. А я ее сейчас только видела. И зачем она тебе?

- То есть, как это видела? Когда?

- Говорю же, я выходила, а она там с Сычом зажигала.

Я резко подорвался, наплевав и на Бел…Настю, и на кошку, смотрящую на нас своими яркими желтыми глазами. Перепрыгивая ступеньки, помчался на выход, затем по двору вперед, к клубу, из которого выходила Белкина...

Я не знал, зачем мчался так быстро к клубу, зачем занимался поисками этого маленького ежика, как не так давно назвала ее собственная мать. Наверное, просто чувствовал свою ответственность за нее, как за ребенка.

Огромный бугай остановил меня на входе. Его руки уперлись в плечи, а я же, не обращая внимания на преграду, активно высматривал в выходящих девушках ту самую, Сашку. Затем, когда двери за ними закрылись, а их хохот перестал слышаться из-за спины, отвлекся на секьюрити, объясняя ему что к чему. Пропустил. В клубе ярко блестел огромный стеклянный шар у потолка, извивались и зазывно улыбались девочки за маленькими перегородками. А основная часть молодых толпилась у барной стойки, стараясь залить тяжкий день, забыться или отдохнуть.

Оглядевшись, понял, что на первом этаже девчонки нет. А значит, либо она находилась за VIP-столиком, либо покинула это место. Второе было предпочтительнее. Но необходимо было проверить и первый вариант. Что бросилось в глаза, когда я поднялся по крутым ступенькам, было то, что кроме одной компании, сидящей в углу, - здесь, кроме них, больше никого не было. Совсем никого. Просто толпа пустых столиков.

Приглядевшись к компании, я опешил. Руки сами собой сжались в кулаки. В голове мелькали ее улыбки, на языке появился сладкий привкус. Однако все это было не способно меня отвлечь. Сашка, маленькая девчонка, та, что отбивалась от моих рук, губ, шуток, сейчас сидела на коленях у другого. Она позволяла ему дотрагиваться там, где никто не должен был…в запретных зонах. И это было для меня сродни красной тряпки для быка.

Мысли еще не пришли в норму, голова еще не перестала шуметь от обуревавших эмоций, а я уже, сломя голову, несся к столику. Приближаясь, расслышал чей-то прокуренный голос, который то ли шутливо, то ли с издевкой пролаял:

- Ребята, может быть, вам уединиться? Снять номер в отеле. Даже я, развратник каких поискать, не стал бы трахаться в клубе, да еще и на глазах у всех. – В ответ ему продемонстрировали средний палец. Парень, на миг отвлекшись, рассеянно обвел приближающегося меня взглядом.

- Эй, ты! – я кричал. Да, нервы были на пределе. Стоило ему пошевелиться, и я бы взорвался. А уж тогда получил бы не только этот белобрысый типчик.

- Что, хочешь присоединиться? – он глумливо ухмыльнулся и треснул Сашку по выпяченному заду, на что та тихонько взвизгнула и подняла глаза на меня. Я заметил в них маленькую искорку узнавания, а затем, она снова отключилась от реальности. Чем эти твари ее накачали?

Но разбираться было некогда. Резко схватив девчонку за руку, со всей силы дернул ее на себя. Она, как тряпичная кукла, поддалась мне навстречу. Но мажор успел в последний момент среагировать и даже попытался свою добычу удержать. Но не тут-то было. Я был трезв, а он пьян, причем в его крови можно было наверняка найти и что-то кроме алкоголя.

- Эй, ты че творишь? Совсем попутал? Проблем мало что ли? – мажоре начал вставать, попутно одергивая задравшуюся рубашку и устремляясь ко мне. Его банда также отвлеклась от курения кальяна и лобзания с почти раздетыми девочками и стала подниматься. Запахло жареным, поэтому я смело затолкал Сашку за спину, где она от недостатка сил плюхнулась на ближайший диванчик и, заворачивая рукава, приготовился драться. Наконец-то! Сзади послышалось движение. Я оглянулся. Это были Гришаня и Семен. Они так же, как и я, готовились защищаться. Завязалась потасовка...

***

Я резко открыла глаза. Отовсюду раздавался шум, а чье-то лицо напротив упорно двигало губами, что-то объясняя, пытаясь достучаться до моего невменяемого мозга. Я пригляделась получше, стараясь по губам определить, что человек пытался до меня донести. Однако виски заломило, и я снова прикрыла глаза.

В следующий раз, когда мне пришлось очнуться от пьяного бреда и дурацких снов, навеянных алкоголем, я оказалась сидящей на заднем сиденье какого-то автомобиля. Мои ноги стояли на асфальте, через открытую дверь виднелись двери клуба, рядом не были ни души. Осторожно повернув голову, я с удовольствием вдохнула свежий ночной воздух. Он помог разогнать свернувшиеся в уголке головы мысли и заставил мозг работать. Слабо соображая, я кое-как выползла из машины. В глазах потемнело, а желудок скрутило так, будто я собиралась "коня родить" - вспомнились слова Машки, когда она описывала как-то свои первые ощущения после употребления алкоголя. Она тогда так искусно демонстрировала свои чувства в словесных оборотах, что я бы никогда не повторила. Смысл один – пить плохо. Лучше не пить.

Постепенно розовые звездочки расселись обратно по своим местам, и мозг продолжил собрание непослушных слуг. А я, тем временем, нашла глазами знакомую фигуру. Это была Машка, она нервно мерила шагами бордюр и с кем-то сосредоточенно говорила по телефону, то и дело бросая нервные взгляды в сторону бара.

- Эй, - я закашлялась, а затем снова позвала подругу, - Маш.

Она встрепенулась и быстренько подскочила ко мне, подсовывая к уху трубку.