Что, думаете, было дальше? Правильно, поломанные кости и мое безразличие. Когда к дому подкатили друзья, я уже не мог даже вздохнуть.

- Эй, брат, ты как? – открыв глаза, сощурился от яркого света мигающей надо мной лампы. Попытался повернуть голову, чтобы оценить свое состояние, но тут же пожалел об этом. Все плыло и вертелось перед глазами. Тяжело сглотнул и, отлепляя язык от неба, прохрепел:

- Воды дайте… - звук льющейся жидкости заставил рот напряженно застыть в ожидании.

- На, только немного. – С трудом разомкнув потрескавшиеся губы, сделал глоток живительной влаги. Когда Гриха убрал руку со стаканом, я попытался вдохнуть поглубже, но тут же пораженно охнул: вся грудь горела огнем, было чувство, будто по мне проехались асфальтоукладчиком.

- Че так хреново-то, Грих? – друг усмехнулся, я почувствовал это.

- Ты бы еще спросил почему небо голубое, брат! – он хлопнул меня по плечу, стараясь не задеть вколотую в вену трубку. – Тебе здорово досталось! Хорошо, хоть они добивать не стали… - пальцы на плече сжались сильнее. – Прости, что приехали так поздно…

- Грих, где Сашка? – друг притих, я пошевелился, желая разглядеть его, чувствуя, что по глазам смогу прочитать, но тело не слушалось своего хозяина, отчего я лишь пораженно выругался. – Что там? Не томи!

- Никто не знает, где они. Мы машины не видели, похитителей тоже. Полиция, как узнала о твоем пробуждении, сразу же примчалась. Только ты можешь им помочь.

Я прикрыл глаза, стараясь вспомнить хоть что-то… Но в голове гулял шальной ветерок. Широко распахнув глаза, удивленно моргнул пару раз, но ничего не происходило, мозг, будто спрятал всю информацию где-то глубоко в недрах. Ее не вытащить.

- Нихрена не помню. Туман.

- Хреново, брат, хреново… Тут, кстати, это…мать твоя пришла. Позвать? Она боится заходить.

Вот тут я уже не выдержал и повернул лицо к Грихе.

- Что? Моя мать пришла? Она еще здесь? С кем? Что ей нужно?

- Она беспокоилась. Она даже трезвая. - Отметил последнее друг.

- Не хочу ее видеть. Не сейчас. Лучше ментов позови, может, они помогут вспомнить. Черт… Это я виноват, что их похитили. - Я сжал кулаки, цепляясь ногтями за мягкую ткань ладошек. Но даже маленький отголосок боли не смог затушить пожара в груди.

- Алекс ты сделал все, что мог…

- Грих, просто позови, пожалуйста. – И он ушел, осторожно притворив за собой дверь.

Через пару минут раздался тихий стук, и в палату вплыла женщина в полицейской форме. Показав свое удостоверения, попросила об одолжении: отвечать четко и по делу. Наверное, потерпевшие часто приставали к ней или позволяли себе некоторые вольности, потому что она была…очаровательна. Но мне было не до этого. Сашка сейчас находилась не понятно где, и только я ей мог помочь. А значит, я сделаю все, что от меня зависит, всю черепушку переворошу только, чтобы вспомнить.

- Спрашивайте.

- В каком часу вы покинула квартиру своих друзей? - прозвучало холодно.

- Около двенадцати. – Она сделала пометку в блокноте и снова посмотрела на меня.

- Во сколько вы прибыли к дому девушки?

Я задумался. Нечеткие воспоминания пролетали мимо, не давая возможности зацепиться за них.

- Я помню, как стоял в пробке… Помню, девчонка в соседней машине хныкала… Помню руку… Она…из машины высовывалась. Я повернул. Наверное….предположительно…не знаю, около часа, может, позже.

- То есть вы затрудняетесь ответить? - переспросила следователь.

- Думаю, час, полтора. - Повторил я.

- Хорошо. А вы помните, что случилось дальше?

Прикрыв глаза, попробовал сосредоточиться только на мыслях о вчерашнем вечере. Или не вчерашнем?

- А сколько я здесь лежу?

- Два дня.

- Что? – я даже приподнялся над кроватью от шока, но сломанные ребра не позволили надолго оторваться от матраса, и я тяжело опустился назад. – Два дня. Черт. Два дня. Гребанные два дня! – Я попытался поднять руку и закрыть ею глаза, потому что мигающая лампочка приводила в бешенство. Но рука была в гипсе и в локте не сгибалась. – Черт! Черт! Черт!

- Вам плохо? Может быть, позвать врача?

- Нет! Какой нахер врач?! Почему меня не разбудили раньше? Почему ждали гребанных два дня перед этим? Черт возьми, вы не люди, вы звери! Они где-то там! Возможно, мертвы уже! А вы….суки! – Женщина спешно покинула палату, теряя уверенность в моей адекватности.

За ней зашла Лизка. Выглядела она паршиво – заплаканное лицо, светлые, почти синие руки, искусанная в кровь губа.

- Саш.. можно? – я попытался взять себя в руки и лишь кивнул сестренке. Она подобралась ближе и залезла на мою койку, дотронулась холодной ладошкой до синяка на скуле, на глазу.

- Больно? - До сознания добрался ее тихий голосок.

- Нет.

- А мне за тебя больно.

- Ты ела?

- Когда?

- Сегодня? Вчера?

- Не помню. - Она пожала плечами. А в глазах - слезы.

- А где эта сука, которую мы зовем матерью? Почему она не позаботилась об этом? Черт! – Лизка утерла рукавом кофты выступившие слезинки и положила голову мне на грудь.

- Не ругайся, Саша, не ругайся. Мама плачет. Она никогда раньше не плакала. Она прощения просила. Она просто забыла. Она и сама не ела. Правда. Мы все это время здесь были. От тебя боялись отойти. Не ругайся, Саш, пожалуйста. - Бормотала она, хныкая и задыхаясь от накативших чувств.

- Лиз, мне больно. – Она тут же спустилась с кровати и даже отошла от нее, судорожно сжимая руки и опуская голову.

- Не настолько, ты просто нажала на ребро, иди сюда, с другой стороны садись, там только рука пострадала. – И она подчинилась, обошла кровать по касательной и присела рядом, разглядывая уже изрисованный кем-то гипс. На самом деле, там было только два слова: «Живи, брат». И это поселило внутри тепло. Забота. Очаровательное, милое слово. Особенно, когда заботятся друзья, родные, когда она искренняя, целебная.

***

- Гришенька, постой. Милый, как он там? – парень опустил глаза, не смея взглянуть в уставшие, опухшие глаза матери его друга.

- Он в порядке, уже ругается даже. – Она улыбнулась. – Думаю, он скоро выздоровеет, самое худшее позади.

- А я? Он спрашивал обо мне?

- Нет, извините. – Парень осторожно высвободил локоть и поспешил вперед по коридору, в машине его ждала Машка. И она тоже волновалась, ее разрывало от страха за подругу и вины за случившееся с Алексом. И чтобы она лишнего не накручивала, Гриша теперь брал девушку с собой повсюду.

- Эй, как ты? – губы Машки оказались холодными, но она улыбнулась, увидев его. Не накрашенная, с облупленными, искусанными ноготками, она выглядела какой-то родной, безумно настоящей, по-настоящему ЕГО.

- Нормально. – Он осторожно сжал ледяные пальчики, целуя каждый по очереди.

- Все хорошо будет, Алекс проснулся, он расскажет, что видел. Они найдут похитителей. - Голос звучал уверенно, и Гриша был рад этому. Им нужна была эта уверенность.

- Я надеюсь.

Черная машина осторожно покинула двор больницы, выезжая на дорогу, сражаясь с пробками и чувствами водителей, она продолжала своей движение, бесчувственная, холодная.

***

- Алекс, зачем так пугать старика? Я сорвал совещание, чтобы тебя навестить и увериться, что мой преемник жив.

Я молча смотрел на Артура, вспоминая последнюю с ним встречу, без деталей, просто, чтобы понять, что еще кроме дня кражи Сашки вылетело из головы. Оказывается, ничего. Совсем ничего! Я отлично помнил все, что случилось со мной на этой неделе, все клубы, все встречи, все проблемы, даже обвал на магазин Артура, но вот Сашкиного похищения не помнил.

Говорят, что память защищает своего носителя от ранящих его душу деталей. Получается, что для меня таким стало именно это происшествие. Именно Сашка активировала эту защиту, но почему? Почему она?

Я сжал голову руками, сильно зажмуривая глаза, стараясь вспомнить, понять, но это движение лишь отдалось гулким шумом, и она начала болеть сильнее. Гребанное сотрясение. Убрал ладони и встретился взглядом с удивленными глазами Артура.