— До самой косы, значит? — вступил в разговор младший сержант Игнатиков. — Я вот и не побывал там. Далеко. Теперь уж и не побываю. — В голосе его прозвучала грусть. — Писарь спрашивает, куда документы выписывать.

— И куда же? — повернулся к нему Сысоев.

— До понедельника думать можно. Дома-то, конечно, неплохо, только кончается дом наш. Мать с отцом на центральную усадьбу переезжают… А я бы водителем определиться хотел. На грузовик. Чтобы мощный был…

— На субботник едете?

— Записался.

— Там встретимся, поговорим.

— Если отпустят.

— Попрошу вашего начальника, чтобы отправил всех «старичков», кто захочет. Все равно скоро без вас службу нести будут, пора привыкать.

— Это уж факт, — невесело ответил младший сержант.

Короткий отдых закончился. Они прекратили разговор и двинулись дальше.

Подполковник Дербаносов и главный инженер Коренев стояли метрах в ста от трапа «Юпитера», наблюдая, как трудится молодежь. Бульдозеры разравнивали площадку и съезд к ней с шоссе. Через определенные промежутки времени подходили тяжелые МАЗы, сваливали груды щебня — его разравнивали лопатами. На берегу появился уже первый бревенчатый «козел» — подставки для труб, по которым потечет к площадке горячая вода с парохода.

Нетерпеливому инженеру хотелось самому вмешаться в работу, переставить людей, отогнать один бульдозер к шоссе, чтобы не мешал другому. И щебенку можно разравнивать сперва бульдозером…

— Зачем спешить? — скрывая улыбку, сдерживал его подполковник. — Зачем же пирог сразу с начинки?

— Какой еще пирог, вы что?

— Присказка такая: все в свое время, значит. Пусть молодежь старается, субботник-то комсомольский.

— Соображения у них маловато.

— И у нас не сразу смекалка-то появилась.

— Учили нашего брата, носом тыкали.

— Приятно было?

— Не очень.

— Ну и не надо их тыкать. Не получится — подскажем. Да и сами они догадались — вой бульдозер к шоссе отогнали.

— Не велика догадка, — буркнул инженер, но по лицу видно было: доволен тем, что Алеша Творцов словно бы на расстоянии прочитал его мысль.

Алеша сегодня главный организатор на строительной площадке. У него двое помощников: Женя Гречихина — по линии гражданской, а Сысоев Олег — по военной. Главная их задача распределить людей так, чтобы каждому дело пришлось по душе. А некоторых строителей использовали по прямой их специальности, чтобы показывали, как надо работать.

Олег заранее расспросил своих пограничников, кто и что хотел увидеть в новом порту, на каком объекте себя попробовать. Некоторые уехали на карьер, где дробили взрывами и грузили в самосвалы щебенку. Кое-кто возился с трубами, помогая слесарям. Ефрейтор Кондин пошел к плотникам, возводившим «козлы», — там его определили ямки ломом долбить. Щеголеватый сержант Агаджанов, всегда умевший неведомыми путями уклониться от черной работы, нынче сам вызвался разбрасывать щебень вместе с девушками из бригады Гречихиной. Те встретили ого радостно, как старого знакомого. Особенно Дора. Вручила ему совковую лопату и распорядилась:

— Будешь возле меня… Девочки, у кого булавка есть?

— Зачем? — удивилась наивная Света-Светофор.

— Пришпилю этого красавца цыгана к своей юбке, чтобы ты не увела или к другой не сбежал.

— Да я не цыган! — скалил белые зубы Агаджанов.

— Все равно таких пришпиливать надо!

Поодаль от Доры, часто поглядывая в ее сторону, ковыряли лопатами сухую землю два ее дружка: моторист Листван и лохматый Расстрига. Работал, правда, в основном моторист, а Расстрига больше покуривал да пытался давать советы, но его не слушали. Пользы от этих тружеников немного, но хорошо уж и то, что субботник затронул даже таких равнодушных ханыг. «А может, они из-за Доры пришли? — подумала Женя. — А Дора из-за сержанта?.. Ну все равно сдвиг».

Олега Сысоева больше интересовала другая пара. Стройный, смуглый Агаджанов, поволновавший за свою недолгую жизнь много девичьих сердец, на этот раз сам был явно пленен девицей, которая особой привлекательностью не отличалась. Этакая кубышка, едва до плеча Агаджанову. Лицо грубоватое, бесцветное, заметны на нем только глаза — живые, озорные, даже какие-то шалые. А еще — ноги. Крепкие, как точеные столбики.

С сержантом ей весело. Хохочут, болтают, соседей подначивают. Олег редко видел Агаджанова таким оживленным. Вот и пойми, кто кому может понравиться! Застенчивая Света-Светофор, так и вспыхнувшая при появлении сержанта, стушевалась, постепенно переместилась в дальний угол площадки. А сержант и не заметил, как огорчил девушку.

Работа между тем на всех участках наладилась, мелкие неувязки мгновенно разрешал Алеша Тверцов. Женя договаривалась с Кореневым, когда бетонировать подъезд и площадку. Олег подумал: пора и ему размять плечи, тем более что землекопы не успевали за плотниками — трудно было долбить ямы для стояков в каменистом грунте. Но едва Сысоев снял китель, оставшись в сиреневой майке, как его позвал Дербаносов:

— Рано разоблачаешься, Олег Иванович. Сколько человек у вас в карьере работают?

— Восемь. И четверо на машинах с водителями.

— Съезди посмотри, как у них. На обод сюда в столовую привезешь.

— И поторопитесь, молодой человек, — добавил Коренев. — Вот пятьсот третий МАЗ подошел, там один из лучших наших водителей, капитальный парень.

В просторной кабине рядом с шофером сидел пограничник. Олег сам определил сюда младшего сержанта Игнатикова, мечтавшего водить мощную машину. Но не как пассажир катался: очищал кузов и даже щебенку разбрасывал пока водитель перекуривал между рейсами.

Втроем уместились на мягких сиденьях. Грузный МАЗ плавно тронулся с места и легко, без напряжения взял подъем. На удивленный вопрос Олега водитель ответил, как хозяин о любимой лошади:

— Умница у меня машина. Конечно, когда восемь тонн в кузове, такой прыти не будет, но все одно ровно идет.

— Восемь тонн! — восхищенно произнес Игнатиков. — А слушается, словно игрушка!

— Вы давно здесь? — спросил Сысоев шофера.

— Сразу после армии, третий год.

— Нравится?

— Стал бы торчать, если бы не по душе! Водители везде требуются.

— Заработок хороший?

— Хватает. Можно, конечно, местечко подыскать, где и вдвое отвалят. Да не в том счастье.

— А в чем? — Олег расспрашивал не столько для себя, сколько для Игнатикова, слушавшего с особенным интересом.

— В чем? — усмехнулся шофер. — Здесь теперь такого объекта не найдешь, куда мой труд не вложен. Хоть один камень, хоть одна машина грунта или бетона — моя! Полную биографию каждого здания, каждого причала знаю. Мой порт. Не в наследство достался — своими руками возводим.

— А мы опоздали, значит? — спросил младший сержант.

— Куда? — не понял шофер.

— Мы уже, значит, к готовенькому?

— Это ты брось, — улыбнулся водитель. — Насчет этого не горюй. История наша еще в самом начале, только разворачиваемся в полную силу. Оставайся! Через пару лет заслуженным ветераном считаться будешь. Придут новички, а ты среди них гоголем! Особенно если бороду распушишь. Растет у тебя борода-то?

— Подшучиваешь?

— А ты просеивай.

— В понедельник последний срок оформления документов, — напомнил младшему сержанту Сысоев.

— После работы посоветуюсь с ребятами — и тогда точка! — хлопнул себя по колену Игнатиков.

— Нашего полку прибыло? — спросил шофер.

— Где водителей-то учат?

— Курсы есть. Или в краевой центр командируют. А кто хочет бульдозеристом, тех аж под Москву, в Раменское, посылают. Там крепко готовят.

— Под Москву? Ни разу не был.

— Вот и поглядишь заодно.

— Я вообще-то на МАЗ хочу.

— Ну и обойдешься без Раменского. От нас в Москву туристами ездят. Специальный поезд.

— Это еще интересней. Насмотришься всего.

— Весело, — подтвердил шофер. — Я ездил.

Машина, прижимаясь к скалистому откосу, плавно повернула вправо. Впереди показался экскаватор, загружавший щебнем очередной самосвал.