Порвать протоколы дело нехитрое. Но куда деть сам факт: участие в вооруженном грабеже? Жеболенкина во все инстанции напишет: «Милиция скрывает преступника». И будет права. В магазине человек пятьдесят сотрудников, можно сказать, тоже свидетели. По крайней мере, они слышали, как верещала в кабинете директора Ирина Сергеевна, вцепившись в густую шевелюру «бородатого бандита», а подписав протокол дознания и покинув кабинет Матронян, гражданка Жеболенкина такие «подробности» выдала сослуживцам! И пойдет по городу молва.

Нет, никаких противоправных действий сотрудник милиции Орач не допустит. Но он проведет дополнительное расследование. Жеболенкина должна будет сама убедиться в ошибочности своих впечатлений. Дело надо вести тонко, учитывая нервное потрясение Ирины Сергеевны и состояние психологического климата в коллективе после известных событий. Ну, а если вдруг все подтвердится, тогда никакой пощады!

В Ораче вдруг закипела ярость. Залила сердце, вот-вот захлестнет мозги. Неужели кровь Гришки Ходана взяла свое?

Стоп! Куда тебя понесло! Остынь. И подумай. Взвесь все «за» и «против».

Как ему сейчас не хватало Строкуна! Уж тот что-нибудь присоветовал бы. Нужное и мудрое, не оскорбляющее человеческого достоинства ни Ивана Ивановича, ни Саньки, ни Жеболенкиной, ни Крутоярова.

Иван Иванович представил себе Саню. Сидит где-нибудь в одиночестве. Разве что с Мариной поделится. Нет у него от нее секретов.

Звонок телефона. Междугородный: длинный и тревожный. Можно отвлечься от проблемы, отодвинуть ее решение на потом. Если бы можно было задвинуть ее в далекий ящик, запереть, а ключи выбросить в бурное море.

Звонил начальник Тельмановского райотдела. Слышимость ужасная, ни одного членораздельного слова. В трубке трещало, стрекотало, чей-то баритон, перекрывая помехи, кого-то убеждал: «Червону руту не шукай вечорами...»

— Мне нужен полковник Строкун!

— Его еще нет, он где-то там, у вас.

— Улетел. И простреленную машину отправили...

— Я его еще не видел. Давно улетел?

— Часа полтора тому назад, А кто это говорит?

— Замнач угро майор Орач.

— Это вы, Иван Иванович? Не узнаю что-то по голосу.

— Разбогатею. Что там у вас?

— В колхозе «Червоний Жовтень» исчез с фермы трактор «Беларусь». Кормораздатчик нашли, а трактора нет.

— Сами, что ли, не можете разобраться?

— Можем. Но полковник Строкун предупредил: что бы ни случилось в районе — звонить ему. А ферма, с которой угнали трактор, в четырех километрах от того места, где нашли автомат.

— Так что, все-таки нашли автомат?

— Нашли, в болотине, неподалеку от подстреленной машины.

— А когда угнали трактор?

— То ли вчера вечером, то ли сегодня утром. Кормораздатчик стоял за скирдой, а трактора не было. Бригадир решил, что трактор забрали по приказу председателя, а председатель уехал в область. На ферму дали другой трактор. А когда председатель вернулся, выяснилось, что он трактора никому не давал. Стали искать, нам позвонили минут десять тому назад. Кормораздатчик стоял за скирдой, а лафета для вывоза навоза нет. Кормораздатчик отцепили, лафет прицепили.

— Понял. Спасибо. Строкун появится — доложу. Ищите пропажу, ищите, трактор — не лесина, не распилишь, в печь не всунешь.

— На запчасти разобрать можно, с руками оторвут. Трактор-то был новенький.

— Спасибо. Что пропишется, позвоните. Строкуну доложу.

Трактор... С лафетом... Гениальное решение! Увезти кормораздатчик — тут же спохватятся, поднимут бучу: нечем раздавать корма, скот голодный, ревет. А лафет для вывозки навоза когда еще потребуется! Трактор — наилучшее решение транспортной проблемы, если знаешь, что на всех перекрестках тебя ждут спецпосты. На Тельмановском посту работник ГАИ уже стрелял, прострелил скат. Надо уходить как можно быстрее и дальше. Но как? На тракторе! Кому придет в голову проверять тракториста, да еще с лафетом? Если трактор угнали вчера вечером, часов двадцать тому... На сколько трактору хватает горючего? Впрочем, разжиться соляркой не так уж и трудно.

Трактор. Теперь только он мог указать, в какую сторону подался тот, кто обстрелял пост ГАИ из окна пряниковской машины. На Таганрог и дальше — на Ростов, а там — куда заблагорассудится, широка и бескрайня матушка-Россия. Но можно вернуться и назад, в Донецк. Здесь есть свой резон: залечь на каком-нибудь лежбище-квартире и пережидать лихолетье, главное — носа не высовывать. Денежки есть, с голода не помрешь.

И тревога по поводу Саньки как-то притупилась, отодвинувшись «на потом». Вот возвратится Евгений Павлович...

Строкун был легок на помине. Он позвонил из своего кабинета по прямому телефону.

— Зайди, — только и сказал.

Иван Иванович прихватил все документы, которых оказалось уже довольно много: протоколы бесед с Генераловой, Лазней, Пряниковым, обыска гаража и квартиры, изъятия двух сумм денег, портреты «бородатой троицы», безбородого Кузьмакова. Посмотрел пристально на Крутоярова и положил в эту же папку протоколы опознания Жеболенкиной. «Все — так все! Без исключения», — подумал Орач.

— Я велел запросить из архива старое дело по Кузьмакову и Дорошенко, — напомнил он Крутоярову, который по-прежнему стоял чуть ли не по команде «смирно».

Иван Иванович поймал себя на мысли, что присутствие Крутоярова выводит его из себя и ему стоит больших усилий, чтобы не вспылить, не нагрубить, не выставить из кабинета этого служаку. «Когда уже закончат пристройку!» — подумал он. К старому довоенному зданию областного управления МВД второй год делали пристройку — семиэтажку в современном стиле. Все ждали, когда можно будет расселиться, по крайней мере, улучшить условия для работы ведущих отделов. Тогда и у замначальника угро будет свой отдельный кабинет, обещал генерал.

«Эта физиономия не будет мне мозолить глаза».

— Дело по Кузьмакову и Дорошенко у генерала. Вы сами приказали доставить их ему.

Да, он говорил. Но когда это было? Впрочем, нечего придираться к сослуживцу. Задания он выполняет исправно. «А злишься ты, Иван, потому, что волею судьбы майор Крутояров стал очевидцем этой дурацкой истории с Саней».

Не мог старший оперуполномоченный явиться к генералу и потребовать: «Верните дело Кузьмакова-Дорошенко, оно потребуется Орачу, когда он вернется».

— Я к Строкуну. Подождите моего возвращения, — приказал Иван Иванович Крутоярову.

— Слушаюсь, товарищ подполковник, — вытянулся тот в струнку.

В кабинете Строкуна нечем дышать от табачного дыма. Он сидел уставший, разбитый, откинувшись на спинку кресла, и стряхивал пепел в бумажный тюричек, скрученный из небольшого листка «Для заметок».

— Автомат мы нашли, — прохрипел он, — голубушку Тюльпанову привезли. Фрукт, доложу я тебе. А ты тут, сказал генерал, пофамильно с адресами.

— Считай, что повезло, на старых знакомых наткнулся. А как вы с автоматом управились? — спросил Иван Иванович.

— Элементарно, — ответил Строкун. — Это результат невезения. Мы же не предполагали, что постовой ГАИ подстрелил машину. Вот и бросились искать их там, куда они могли бы укатить на «Жигулях». С тех пор, как они прорвались через пост, прошло два часа. Отсчитали сто пятьдесят — двести километров от Тельмановского поста и прочесывали в этой зоне шоссе и полевые дороги. В основном подальше от Тельманово. Всю ночь. Я лично израсходовал ящик осветительных ракет. Задержали несколько машин. И лишь когда рассвело, обнаружили в посадке подстреленные «Жигули». С шоссе машина не видна, а со стороны поля ночью глядеть было некому. Возвращаемся — представляешь настроеньице? Всю ночь без толку. Улизнули, голубчики. И тут летчик: «Вижу в посадке машину». Глазастый, черт! Сделали круг: стоит при въезде в посадку. Начали снижаться, а из машины выскакивает мужчина и — как заяц — через все поле на мотоцикле. Что бы ты на моем месте подумал?

— Приблудный. Сидеть всю ночь до утра в подбитой машине и ждать напарника с мотоциклом — не резон. Проще заменить простреленный скат. Для опытного шофера — это минутное дело.