— Все врачи одинаковы, — сказал Директор.

— «Врач» — смотри «враль», — вспомнил я.

— Прошу вас, — захныкал Редактор. — Попытаем счастья еще разок. Поедем к кому-нибудь.

— Можно к инженеру по нежилым помещениям, — предложил Вася.

Я сразу согласился. Директор развел руками, давая понять, что он их умывает.

— Пойми, шаг, на который ты решаешься, очень серьезен, — втолковывал он дорогой Редактору. — Так, с кондачка, подобные вещи не делают. У нас есть вакантные ячейки — музыканта, например. Васю с его бреньканьем я всерьез не принимаю. Посудомойка нам нужна… А инженер по нежилым помещениям — от него какой прок?

Дом, куда мы теперь прибыли, выглядел несколько лучше. И хозяйка была привлекательная особа, ее красивые полные руки украшали кольца и браслеты. Она угощала нас кофе и вела неторопливую беседу.

— У меня вообще-то есть муж, но незавидный. Гражданин с трубкой мне больше нравится.

— А муж где сейчас? — поинтересовался Редактор.

— Рыбу ловит. Любитель.

— Кто он по профессии? — спросил я.

— Водитель троллейбуса. В прошлом.

— Зовут Николаем? — догадался я.

У дамы была игривая пушистая муфточка — черная с отливом. На эту муфточку Редактор все по-глядывал.

— Теперь меха такая редкость, — сказал он.

— Естественно, — подхватил Вася, — животных-то перестреляли всех.

— На другую планету пора сваливать, — лениво потянувшись, зевнул Директор.

— Ага, как же. Прилетишь, а там местным жителям самим не хватает, — захохотал Вася.

Редактор мрачнел буквально на глазах.

— Простите, а все же, что это за мех?

— Австралийский тушкан, — кокетливо жеманясь, сообщила инженер.

Редактор склонился над муфточкой и тут же с горестным возгласом откинулся на стуле. В голосе его послышались слезы.

— Три года назад, — произнес он, — этот ваш австралийский тушкан мяукал в моей квартире. Это белое пятнышко, я сразу его заметил! — Редактор поднялся с места. — Пойдемте отсюда скорее, друзья мои. Бедный Котофеич!

Мы высыпали на улицу.

— А теперь, чтобы поставить точку и понять, что жениться не следует, заедем ко мне, — сказал Директор.

Мы переглянулись: впервые он звал нас к себе. В прихожей его квартиры вдоль стен стояли стулья. На них сидели неопрятные люди.

— Без очереди не пустим, — зашумели они. Один, с раздувшейся щекой, даже встал и загородил нам дорогу.

— Не беспокойтесь, это мой муж, — сказала выглянувшая из комнаты женщина. И обратилась к нам: — Подождите, я скоро освобожусь.

Мы проследовали по коридору в пустоватую неуютную комнату.

— Не до мебели, — объяснил Директор. — Такой наплыв хворых и увечных, что поесть не успевает приготовить. Лечит всех. Кто нуждается и кто не нуждается.

— Как-то у вас здесь тревожно, — заметил Редактор.

— Вот-вот, — усмехнулся Директор. — Главное ее занятие: сеять повсюду тревогу. Инъекции специальные делает. Говорит, нельзя успокаиваться. Огромный вал проблем накатывает на нас. И если мы вовремя не задумаемся… Если каждый не примет участия в том, чтобы этот вал разбить… Слава богу, на меня эти ее уколы не действуют.

Тут из коридора в комнату вбежал черный с белым пятнышком на груди котенок. И жалостно мяукнул.

— Это еще откуда? — изумился Редактор.

— Жена где-то нашла, — объяснил Директор. Редактор нежно котенка тискал, прижимая к груди.

— Друзья мои, — обратился он к нам. Проникновенный его голос доходил до потаенных глубин души. — Отдайте котенка мне. Белый треугольничек на груди напоминает… — Редактор всхлипнул. — Я назову его Котофеичем Вторым…

На несколько дней Редактор впал в меланхолию, бродил меж нами задумчивый. Но мало-помалу он отогрелся у костерка нашей заботы о нем, А отогревшись, повеселел и сказал:

— Это надо отметить! Нельзя не отметить! Шутите, что ли?

— О чем ты? — не понял Директор.

— О чем? Да все о том же. О том, как я счастливо избежал ужасного зла — женитьбы. И обрел Котофеича Второго.

— Хорошо, — сказал я, — посвятим сегодняшний наш вечер целиком этому знаменательному факту твоей биографии.

Однако Редактор считал, что столь значительное событие требует изменения существующего ритуала, и предлагал посетить ресторан. (Так и бывает: один шаг в сторону влечет за собой другой… И кто знает, куда приведет эта дорожка?)

Редактор помчался в жэк пригласить Луйкина, а мы с Директором вызвали Васю и отправились подыскивать место празднества. Ох, в какой ресторан Директор меня привез! Какие роскошные мраморно-зеркальные стены и колонны здесь обступали и как проворно устремились к нам швейцары! Приняли пальто и шапки, веничками подметали ковровую дорожку, по которой мы шли.

Откуда-то вынырнул официантик в черной униформе, накрахмаленной белой манишке, до блеска начищенных ботинках.

— Рады видеть вас, — затараторил он. — Сделаем все, чтобы вам угодить. Мы ведь для того и работаем, чтобы клиенты были довольны…

Чрезмерная словоохотливость официанта о чем-то смутно напоминала. Я взглянул на него внимательнее и увидел: за вышколенной подтянутостью и благопристойной одеждой скрывается Человек, который проговорился.

— А я вас сразу признал, — застенчиво улыбнулся он.

Метрдотель с засушенной бабочкой-махаоном вместо галстука-бабочки показал нам отдельные кабинеты. Один был обит бордовым бархатом. Стены другого украшали натюрморты. Третий загромождали чучела лосей, оленей и попугаев.

— А что за торжество? — полюбопытствовал метрдотель.

— Несостоявшаяся женитьба, — сказал Директор.

— Радость-то какая. Тогда в любом помещении хорошо будет.

Человек, который проговорился, принес на подносе две рюмки водки. Мы с Директором чокнулись.

— Выбираем охотничий зал, — решил Директор и выпил. Я за ним.

— Для этого есть основания, — объяснил он. — До меня дошли слухи, что наконец появился человек, который привез говорящую щуку… Это правда?

Человек, который проговорился, потупил глаза. Директор подтолкнул меня к выходу.

— Иди, я тебя догоню. Хочу кое о чем условиться дополнительно.

Вечером, чтобы доставить в ресторан всех собравшихся, Васе пришлось сделать две ездки.

Встречали нас как родных. Опять суетились швейцары, метрдотель лично помогал Человеку, который проговорился, подавать на стол. Лишь угощение не впечатляло. Калисфения Викторовна, отведав салата, возмущенно отодвинула тарелку. Вася поперхнулся неразделанной селедкой. Вероника отщипнула хлеба, который оказался черствым, и застыла, не зная, стоит ли продолжать эксперимент.

Все зевали.

Только Директор не унывал.

— Выпьем за повара, — говорил он. — Ведь это редчайший экземпляр, Испортить такие продукты… Это не каждому дано. Это образцовая бездарность. Если не мы, за него никто никогда не выпьет.

Вася, чтобы развеять скуку, вышел в общий зал потанцевать и привел за стол эффектную свою даму.

— Что вы все такие смурные? — удивилась она. — А вот у нас компания очень веселая.

— А что отмечаете? — поинтересовался Луйкин.

— Удалось включить понятие «коза» в словарь технических терминов. Большой успех. Три года добивались.

Редактор раскурил трубку и занервничал:

— Поехали отсюда. А то Котофеич Второй без меня скучает.

— Погоди ехать, — остановил его Директор.

Подозвал Человека, который проговорился, и строго на него уставился. — Где то, о чем я просил особо?

Человек, который проговорился, вдруг принял независимую позу.

— Мы отказываемся выполнять эту чудовищную просьбу. Мы не будем жарить говорящую щуку.

Директор опешил. Но тут же распорядился:

— Позвать повара.

— Он… Он очень занят сейчас.

— Чего там. Я его мигом доставлю, — обещал Вася и, всколыхнув плюшевые портьеры, исчез за дверью.

Вскоре он притащил толстячка в белом фартуке и белом высоком колпаке. Седая его борода курчавилась под раскрасневшимся лицом.