— Ой, барин, да вы у нас истинный лев! — радостно воскликнула Марфа.

— Тока тощий, — добавила Фрося. — Я ваши подвиги записала на телефон. И то, как вас бугай пинал, и то как вы обормотов раскидали, а самое главное, то, что вы с Лютом сделали. Поделом ему, паскуднику. Не будет теперь будущего «старца» задевать. Хотя вашу блевотину надобно вырезать, а то как-то некрасиво получилось. Вы что ж, впервые кого-то поджарили? Ничего, со временем пройдёт. У дворян что ни день, так какая-нибудь свара со смертоубийством. Как говорил покойный Егор Захарович — личное кладбище дело наживное. Главное, самому не угодить на погост.

— Фрося, я только что случайно убил человека. Не очень хотел, но…

— Барин, нам-то можете не рассказывать, всё-то вы хотели, — с усмешкой произнесла Фрося. — Ежели бы не хотели, не кидались бы белым пламенем.

— Он меня разозлил.

— Во-от, и я о том же. Этот вредитель испортил ваше имущество…

— Вообще-то машина не принадлежала мне.

— Она стояла на нашем дворе, значит, мы несли за неё ответственность, а Лют, паскудник, мало того, что одну угнал, так и вторую испоганил!

— И за это его убивать?

— Как поговаривал мой благоверный, пусть земля ему будет пухом, от судьбы не убежишь, — заметила Фрося. — Точнее, не уедешь.

— И что теперь делать?

— Ой, Фрося, ты же вызвала жандармов? — уточнила Марфа.

— А то, как эти паскудники прикатили, сразу же набрала и начала снимать. Думала всё, кранты убл… Тимофею Егоровичу, а нет, он у нас лев, тока тощий.

— Тимофей Егорович, вам и самому неплохо бы позвонить в канцелярию к статскому советнику, — предложила Марфа. — У меня визитка осталась.

— Это обязательно?

— Ну как же, поединок приведший к смертоубийству. Надобно сообщить в соответствующие органы. Жаль, что Михея нет, он бы присоветовал, что, прежде всего, делать, — сокрушалась Марфа. — А хотя чего это я? Сейчас сама ему наберу, и он нам всё распишет. Алё, Михей, ты далеко? Подъезжаешь? Хорошо, а то у нас нарисовалась проблема. Нет, барин живой. Лют сгорел. Протасов. А вот так. Приедешь, сам всё увидишь. Жду!

— И что говорит твой благоверный? — поинтересовалась Фрося.

— Скоро будет и на месте решит.

Послышался вой сирены, на что Фрося ехидно заметила:

— О, явились, не запылились. Не прошло и полгода. Я когда их вызывала, а они тока появились.

— Как-то быстро, — заметила Марфа. — Обычно они гораздо дольше едут.

— Дай гляну, — проворчала Фрося и посмотрела на экран смартфона. — О, десяти минут не прошло. Действительно шустро прискакали. Видать, сами обормоты прикормленных дёрнули.

— И чем это грозит? — поинтересовался я.

— Загребут тебя, барин, за невинно убиенного Люта Протасова. Марфа, сама звони статскому советнику. Как там его звали?

— Добрыня Мирославович Прозоровский, — прочитала Марфа и набрала номер. — Алё, вас беспокоят из усадьбы Уварова. Да, у нас опять пожар. Нет, не шутка. На барина напали. Тимофей Егорович. Да, тощий. Нет, живой. Марфа, кухарка. Жандармов? Понятно.

— И что он сказал? — полюбопытствовала Фрося, когда Марфа убрала трубку от уха.

— Просил набрать, если возникнут проблемы с жандармерией.

— Тогда можешь снова звонить, — усмехнулась Фрося, указывая на двух мужчин в форме, которые вылезали из автомобиля с мигалками. — Эту парочку я хорошо знаю. Они на довольствии у Беляны Вадимовны.

Больше чем драться я не люблю проблем с представителями закона. А если они, ко всему прочему, продажные, у меня начинается легкая паника. Полицейские без особых усилий могут подбросить какую-нибудь незаконную фигню и возбудить уголовное дело, а потом, за соответствующее вознаграждение, так же благополучно его закрыть. Но здесь не мелочь, а сгоревший труп, так что у жандармов куча поводов отправить меня за решётку.

Мужчины в форме покосились на сожжённый автомобиль, потом один из них прошёлся до второго внедорожника и, увидев мертвеца, схватился за рацию. Он пока не идентифицировал пострадавшего, поэтому не знал, как себя вести. Достав смартфон, он сделал звонок и, держа трубку в руке, подошёл к нам и спросил:

— Кто погиб в том автомобиле?

— Ворюга, — заявила Фрося. — Этот вредитель поджёг чужую машину, а потом взорвался.

— Как взорвался?

— Ну не знаю. Он же одарённый огненной стихии, вот видимо, чего-то там и учудил. А бензин имеет свойство гореть.

— Как вы определили, что его стихия огонь? — уточнил жандарм.

— Так он создал меч из огня и спалил одну машину.

— Он кидал меч?

— Нет, проехал мимо и рубанул по бензобаку.

— Вы это подтверждаете? — спросил жандарм, глядя на меня и Марфу.

— Ой, ну конечно, — ответила жена Михея. — Истинно так. Проехал и махнул пламенным клинком.

— А как выглядел преступник?

— Чернявый и носатый. Зовут Лют Протасов.

— Вы с ним знакомы?

— Ну да, он часто приезжал вместе с женой племянника покойной Софьи Захаровны — хозяйки усадьбы, — ответила Фрося. — А сейчас, когда Бранимир пару дней как преставился, этот обормот совсем распоясался.

— В чём это выражается?

— Хотел убить нового барина, а когда получил люлей, устроил пакость с поджогом чужих машин, но не тут-то было. Видать совсем из ума выжил, раз, сидя за рулём, начал баловаться с огнём. Вот и сгорел, бедолага.

— Нас вызвали на драку, — сообщил жандарм. — Кто с кем сражался?

— Так я ж говорю, Лют набросился на Тимофей Егоровича, но проиграл.

— Протасов имел тридцать девятый уровень. Стоял на пороге пятого ранга, и вы хотите сказать, что этот задохлик смог его победить?

От подобного хамства у меня чуть не отвисла челюсть, но за меня замолвила словечко Марфа.

— Вы не смотрите, что он худой. Тимофей Егорович готовится к аттестации на ранг «витязя». Вот Лют и сбежал, поджав хвост.

— Ваши документы, — обратился ко мне второй жандарм.

— Фрося, где мой паспорт?

— Сейчас принесу, Тимофей Егорович, — вежливо ответила она и упорхнула, словно молоденькая козочка. Вот честное слово, едва ли не подпрыгивала как маленькая девочка.

— Вы дворянин?

— Пока нет, но после аттестации приму наследство и войду в реестр высшего сословия, — расправив плечи, заявил я.

— Но пока вы смерд, — подытожил второй жандарм. — А здесь убийство, и перед гибелью потерпевшего у вас произошёл конфликт. Получается, вы главный подозреваемый. Давайте вы сами наденете блокирующие наручники и проедете с нами в управу.

— А давайте вы измените мнение, и дождётесь распоряжения начальства.

— Вы станете свидетелем, — обратился второй жандарм к Марфе. — Этот смерд отказался подчиняться требованию представителей закона.

Марфа подала ему смартфон, на котором отображался значок громкой связи, и из динамика зазвучал голос:

— Говорит статский советник Прозоровский. Кто там такой важный? Чин, фамилия, имя. Представься по форме!

— А, это, старший унтер-офицер патрульной службы главного жандармского управления Лемехов Степан.

— Значит так, младший унтер-офицер Лемехов, стань в сторонку и жди!

— Но как же так? За что?

— Я уважаю умных, и не терплю умников! Уваров, я скоро буду…

Добрыня приходился младшим сыном начальнику тайной канцелярии князю Мирославу Ефремовичу Прозоровскому. Малочисленный и небогатый род посвятил себя служению отчизне на поприще истребления различной скверны и семян измены среди дворян.

Недавно Добрыню вызывали на пожар в связи с тем, что у сгоревшей машины обнаружили обожжённое тело Бранимира — наследника графа Уварова. Статский советник воспринимал поездку рутиной, до того момента пока не выяснил, что стихия Бранимира — огонь. Обожжённый человек разрушил все стереотипы, так как считалось, что огненные маги не горят. Бранимир не просто поджарился, он даже не применял покров для минимизации ущерба.

Очередной сюрприз произошёл, когда кузов седана затушили и в багажнике обнаружили четыре тела — три мужских и одно женское. Кто они такие? Проверили номер автомобиля и выяснили что владелец — дворянин Говен Сукин. На пальцах сгоревших мертвецов имелись гербовые перстни.