– А это с тобой? – в лёгком опасении уточняет Питер.

Я даже не оборачиваюсь, чтобы лишний раз не видеть непроницаемую маску Айдена.

– К сожалению, да, – фыркаю я. – Не обращай на него внимания. Это мой… вроде как телохранитель.

– Чего? – Питер во все глаза смотрит на меня.

– У меня был примерно такой же вопрос, когда папа всучил мне его.

Но от моих попыток кратко объясниться у Питера возникает всё больше вопросов.

– Папа? – ещё более изумлённо переспрашивает он. – Ты что, виделась с отцом? И я только сейчас об этом узнаю?

– Я никому не говорила о последних событиях, – лукавлю я, заглушая голос совести, который шепчет имя Софи.

Питер уже собирается что-то спросить, но его отвлекает ехидный голос:

– Опа, омежка снова пытается выйти из френдзоны.

Нейтан Пирс. Как жаль, что он ещё не издох.

Прямо на моих глазах всякие эмоции на лице Питера обращаются в затравленное, смиренное выражение. Эта перемена происходит в нём так быстро, что мне всерьёз становится страшно за друга.

Я медленно поворачиваюсь назад и сталкиваюсь с улыбкой-оскалом. Нейт ничуть не изменился с того времени, как я видела его в последний раз. Всё те же зачёсанные назад блондинистые волосы, трижды проколотая бровь и колкий, скользкий взгляд чуть прищуренных глаз. Нейт всегда пользовался популярностью за счёт своей на редкость красивой мордашки. Но, небеса мне свидетелем, я была бы очень не прочь размазать это личико по кафельному полу.

Потому что Нейт травит моего друга с самого первого курса.

– Эти уроды снова цепляют тебя? – прямо спрашиваю я у Питера, лишь слегка повернув к нему голову. При этом я не свожу глаз с Нейта, на что он фыркает от смеха.

Пусть веселится.

Я лишь раз кидаю взгляд в сторону телохранителя, незаметно стоящего в стороне. Айден коротко кивает, ожидая приказа. Меня несказанно радует, что он не лезет, куда не просят. Пожалуй, впервые с момента нашего скомканного знакомства я нахожу его существование не совсем сугубо негативным. Вот бы он всегда держал свою самостоятельность при себе, а не как это было с кабинетом декана.

– Всё хорошо, Шелл, – тут же вступается Питер позади меня. – Пойдём отсюда.

– Значит, цепляют, – вздыхаю я. – Стоило только пару-тройку недель тут не появляться, а эти шакалы снова распоясались.

Гнев скользит по моим венам, предавая сил. Я криво улыбаюсь и направляюсь прямиком к Нейту. Он выше меня на целую голову, и когда я оказываюсь почти вплотную, мне приходится смотреть снизу вверх. Однако нечто внушительное плескается в моих глазах, отчего Нейт теряет прежнюю самодовольную улыбку.

О да. Нет зрелища более жуткого, чем человек, который готов выгрызть тебе глотку от того, насколько ему страшно просто находиться так близко.

Я могла бы сказать, что не боюсь Нейта за его выходки и издевательства, которыми он и его компания травят младших или слабых. Могла бы уверять себя, что не боюсь Нейта за его влиятельность, наглость и обеспеченную за счет богатых родителей безнаказанность. Могла бы верить, что не боюсь Нейта за то, что он парень.

Но всё это ложь. Мне знаком страх. Он часто управляет мной в последние добрых полгода. Но, если быть честной, как же я устала бояться.

В человеческом страхе, чувстве столь низменном и пристыженном, есть один неоспоримый плюс: его легко превратить в гнев. А гнев прекрасно трансформируется в силу. Она – в защиту. А та – в безопасность. И тогда страх медленно, но исчезает, словно сгоревшее в двигателе топливо. Эту цепочку я прознала ещё с малых лет, но владеть её элементами в совершенстве научилась совсем недавно.

Главная сложность этого метода заключается в непредусмотренных последствиях при привыкании. Если ошибешься хотя бы в одном элементе, переборщив или не справившись… всё может пойти под откос. Так и рождается неконтролируемая агрессия, срывы и социопатия.

Поэтому я всегда стараюсь держать свои эмоции в узде.

Ведь никто.

И никогда.

Не должен видеть.

С чего начинается эта цепочка.

Никто не должен видеть мой страх.

– Давно проблем не было, Нейт? – ядовито улыбаюсь я, чуть наклонив голову вбок, будто бы разглядываю юношу с любопытством.

Нейт возвращает свою излюбленную усмешку и наклоняется вперёд, чтобы приблизиться к моему лицу. Его дыхание обдаёт меня ароматом мятной жвачки.

– Не дерзи так, будто бы можешь их обеспечить, – почти ласково советует Нейт.

Страх сдавливает виски. Я улыбаюсь диковато, почти скалюсь, и собираю в кулак всю преобразованную силу.

Но её никак не хватает.

Когда оскал начинает спадать с моих губ, я бросаю быстрый взгляд на Айдена. Его поза кажется напряжённой, а взгляд неотрывно прикован ко мне.

Ну уж нет. Я не позволю этому истукану вмешиваться за меня, как за малолетнюю обиженную девочку.

Я возвращаю взгляд на Нейта, растягиваю губы в улыбке и делаю голос погромче. Пусть меня слышат как можно больше людей.

– Причём тут я, Нейтан? Ты и сам прекрасно справляешься. Ты собрал вокруг себя армию драных шлюшек и готов отлизывать каждой из них, лишь бы заслужить чьё-то восхищение и обожание. – Я улыбаюсь ещё шире, почти ласково, и протягиваю: – Потому что на самом деле, Нейт, ты абсолютно ничего из себя не представляешь. Ты – та самая проблема.

Вокруг нас раздаётся смех – находящиеся поблизости студенты с интересом наблюдали за нашим столкновением. Кто-то прыскает даже за спиной Нейта – кажется, один из его извечной компании. Парень, стоящий по другую сторону, смеряет меня внимательным взглядом и кривит губы в усмешке. Реакцию третьего я не вижу – он почти скрыт за спиной лидера их компашки. Но настоящим призом для меня становится гнев, мелькнувший в глазах самого Нейта. Впрочем, он быстро возвращает свой самодовольный вид и цедит с улыбкой:

– Этот раунд за тобой, детка.

Он будто бы и не выглядит проигравшим. Я крепко сжимаю челюсть, пока Нейт разворачивается и уходит прочь. Его свита следует за ним, заставляя студентов расступаться.

Меня начинает колотить мелкой, пока ещё незаметной дрожью. Я опускаю взгляд в пол, сконцентрировавшись на управлении своим телом. Не знаю, насколько заметно моё состояние, но Айден медленным шагом подходит ко мне.

Я разворачиваюсь к Питеру и выпаливаю:

– Почему ты не обратился к нашим? Парни могли тебе помочь.

Питер в растерянности бродит взглядом по моему лицу и осторожно отвечает:

– Да и не стоило, я уже привык…

Я смотрю ему в глаза и тяжело вздыхаю. Кажется, сколько бы лет не прошло, Пит никогда не меняется.

Наше с ним общение насчитывает уже тринадцатый год. Насколько я знаю с малых лет, наши отцы когда-то работали вместе. Не знаю, так ли это до сих пор – после развода моих родителей мама помешана на том, чтобы оградить меня от любой информации об отце. Она всегда была против моего общения с Питером, постоянно сетовала на то, что ничего хорошего от этой дружбы ждать не стоит, но не могла заставить меня прервать контакт с Питом. Мне всегда помогали утверждения о том, что он ни разу ничего не рассказывал мне про отца, даже если и знал. Я заверяла, что сама никогда не буду пытаться ничего выяснить, а моя дружба с Питером не приведёт меня ни к чему плохому. На этом мама чаще всего успокаивалась.

Я не знаю, что является корнем маминой ненависти к отцу. И, честно говоря…

Я не хочу узнавать.

Всё больше о своём отце я узнаю по несчастливой случайности.

Утром, когда его уже давно нет дома, я спускаюсь в северную гостиную, где теперь завтракаю – всё-таки сидеть в одиночестве за огромным столом в обеденном зале слишком жутко. Айден всё так же всюду следует за мной. Всё больше его звание телохранителя превращается в моих мыслях в надзирателя.

– Ты хоть когда-нибудь ешь? – мрачно спрашиваю я, занимая место возле подоконника.

– Да, – отвечает он со своей излюбленной серьёзностью. – Утром перед выходом на рабочее место и вечером перед сном.