К себе в комнату я возвращаюсь лишь через час, лопаясь от сытости. Я бы покатилась по полу шариком, если бы не Айден, упрямо проводивший меня до самой двери. Я берусь за ручку и медлю, с тяжёлым сердцем проматывая в голове всю сегодняшнюю ночь. Привычное самокопание ставит меня перед вопросом: куда подевался весь твой норов, Шелл? Куда делся праведный гнев, как получилось так, что сегодня я по собственной воле провела с ним время? Или моя гордость стоила пачки куриных наггетсов?

Так или иначе, сегодня без появления Айдена я бы до самого утра проворочалась в кровати, то и дело проваливаясь в обрывки кошмаров. Ночная вылазка на кухню была явно веселее. Пожалуй, как бы стыдно мне не было это признавать, Айден заслуживает благодарности и этого странного перемирия.

– Спасибо, – шепчу я перед тем, как скрыться в комнате.

В предрассветном полумраке замечаю, как Айден сдержанно кивает. Была ли игрой моего сонного воображения тень улыбки, мелькнувшая на его губах?

«Хэй, принцесса из замка, твоя тачка готова».

Это ли не лучшее сообщение, которое можно получить с утра? Особенно, когда это самое утро начинается далеко за полдень. Пока я тщетно протираю глаза и нежусь в постели, телефон издаёт тихое уведомление о ещё одном сообщении. Я приподнимаюсь на локтях и посматриваю на экран блокировки.

«Сегодня ночью собираемся как обычно. Ты будешь?»

Я улыбаюсь, беру телефон в руки и переворачиваюсь на спину. Медлю с ответом, задумчиво поглядывая на аватарку Лиама. В сознание закрадывается пугающее подозрение: раз о законченном ремонте мне сообщает именно он, не приложил ли Лиам свои ушлые ручки к моей машине? Виниловых наклеек с полуголыми аниме-красотками я ему точно не прощу. Остаётся надеяться, что это Джексон заставил его связаться со мной и проявить капельку дружелюбия.

Как бы то ни было, ответ даётся мне удивительно легко. На этот раз я не нахожу в себе ни единого сомнения, и без тени страха набираю короткое:

«Да».

Я слишком скучаю по нашей безумной компании. А может, я скучаю по себе самой – прежней, какой меня знают эти ребята. Как будто старая, всем знакомая душа затерялась где-то среди пыльных стеллажей автомастерской.

Пожалуй, это не совсем выдумки.

Этой же ночью я совершаю уже второй свой побег. Я не тешу себя надеждами на то, что моя схема будет работать вечно – рано или поздно меня заметят, и дело кончится скандалом. Но за неимением других вариантов, я обещаю себе придумать что-то более безотказное позже, а пока что пользуюсь тем же методом, что и в прошлый раз.

Путь до мастерской отнимает у меня чуть меньше времени, ибо теперь дорога мне знакома, сил предостаточно, а навыки езды на велосипеде ожидаемо подросли. Хоть мышцы ног и спины сводит от нагрузки, я останавливаюсь всего пару раз, чтобы глотнуть воды и остудить тело.

Когда впереди начинает виднеться родное взгляду здание, я не могу сдержать улыбки. Велосипед оставляю возле поржавевших гаражных ворот и с наслаждением вдыхаю запах бензина – наверняка кто-то недавно заправлялся из канистры.

На первом парковочном месте я замечаю свою машину. Сердце пропускает удар, порыв нежности заставляет меня растроганно улыбаться. Моя красотка намыта и отполирована – будто только недавно покинула автомобильный салон.

К счастью, никак виниловых наклеек с голыми девушками я не нахожу.

– Чё, думала, мы её на запчасти разберём? – раздаётся позади меня голос Лиама.

Я тут же испуганно оборачиваюсь и чертыхаюсь, на что засранец только шире улыбается. Парень стоит, облокотившись спиной о высокую ржавую бочку, которую мы обычно выталкиваем на улицу, чтобы сжечь в ней мусор.

– Нет, я боялась увидеть твой вклад, – признаюсь я с усмешкой, похожей на те, что использует в своём арсенале сам Лиам.

Юноша театрально хватается за сердце, изображая ранение и драматичную кончину. Перестав придуриваться, он с прежней улыбкой поглядывает на меня и фыркает:

– Вообще-то я всего лишь ржавчину убрал с порогов и подкрылок. Могла бы и заметить.

Пока я в удивлении оборачиваюсь обратно к машине и наконец замечаю проделанную юношей работу, из нашей «гостиной» раздаётся возглас Лео:

– О, Шелл здесь! Наконец-то! Ноа, вскрывай хавчик!

– Спасибо, – успеваю я искренне поблагодарить Лиама, прежде чем он уходит в направлении общей компании.

Джексон встречает меня крепкими объятиями. Ноа – медленным кивком головы и протянутым кусочком пиццы. Я с удовольствием пробую ещё тёплую пепперони и похлопываю по плечу Лео, пока Питер ограничивается усталой улыбкой. Он выглядит так, будто бы не спал последние несколько суток. На мой встревоженный взгляд он лишь отмахивается, а Лиам поясняет:

– Наш додик решил заранее готовиться к экзаменам. Еле вытащили его от зубрильника.

– Серьёзно? – я удивлённо моргаю, занимая место на диване возле Джексона. – Пит, я тебя прям не узнаю. Ты же никогда не был ботаником.

– Вот поэтому меня спасёт только зубрёжка, – морщится друг, будто слопав кислого червяка. – Мне и так грозит неаттестация. Давайте хоть тут не будем об этом, а? Налетайте. Я зря что ли столько пиццы вёз? Шелл, ты первая на очереди.

– Да, кстати, – встрепенувшись, замечает Лиам. – Ты себя вообще видела?

Я в растерянности моргаю, улыбка застывает на моих губах каменным изваянием. Прежде, чем я начинаю загонять себя в попытках осознать, что со мной не так, Лиам наклоняется с кресла, дотягивается до меня и щипает за бок. Я инстинктивно корчусь, уходя от этой пытки, и парень со смехом отступает, наконец пояснив:

– Где твоя знаменитая шикарная сочная фигура? Что за кожа да кости? Фу. Не разочаровывай меня.

Я впервые за долгое время хохочу так искренне. Джексон важно кивает, демонстрируя полную солидарность с претензиями Лиама, и уже протягивает мне второй кусочек пиццы наперевес со стаканом какой-то газировки.

И я не смею с ними спорить. Только не сегодня.

Даже не помню, как всё перешло к танцам. Я едва ли не сворачиваюсь от хохота, когда Лиам и Лео отплясывают нечто среднее между макареной и тектоником. Ноа в изнеможении пробивает лицо ладонью, пряча улыбку и давя смех. Питер потихоньку присоединяется к танцу, а Джексон отпивает большой глоток из банки пива, с улыбкой наблюдая за ребятами, как за собственными разбушевавшимися детьми. Смотря на всех них, я ловлю себя на ощущении, что напряжение последних дней наконец-то отступает от меня прочь. Я будто бы вдыхаю долгожданную порцию свежего воздуха.

Забавные танцы под случайную музыку как-то незаметно перетекают на улицу. Ребята выкатывают из мастерской нашу старую ржавую бочку, скидывают туда старую макулатуру и поджигают – возле невысокого пламени всем становится теплее даже в эту прохладную, зябкую ночь. Ради старого медиапроигрывателя Джексон протягивает удлинитель прямо из мастерской, а Ноа, как самый трезвый член нашей компании, становится диджеем. Но каким бы упрямым он ни пытался казаться, я то и дело замечаю, как наш Мегамозг украдкой попивает пиво.

Мы совершенно одни. Под покровом мягкой, прохладной ночи. На километры вокруг – никого, кроме нас, нашей музыки и тепла от горящей бочки. Присев на край бетонного ограждения, я поднимаю голову к небу и всматриваюсь в те редкие, едва заметные звёзды, что виднеются там, далеко-далеко впереди. Их далёкое, вечное сияние дарит мне необъяснимый покой и умиротворение. Кажется, будто бы пока на небе ещё светят звёзды – можно выдержать всё, что угодно.

Нашу шумную тусовку я запоминаю отдельными, яркими моментами. Вот Лиам поджигает конец какой-то кривой палки и с грозными криками носится за Лео, который визжит то ли от страха, то ли от восторга. Вот Джексон тихонько бренчит на своей старой гитаре, а Ноа наконец-то забывает держать хмурую мину. Вот Питер, явно перебрав с алкоголем, сидит в сторонке, а оказавшийся рядом Лиам не упускает возможности намекнуть ему на выворачивание желудка. Питер сквозь смех морщится и отгоняет Лиама, но тот и без того возвращается к своей прошлой жертве.