При этом, судя по реакции Великого Князя, изобразившего отчаяние, напоминала некое событие из их общего прошлого. Вероятнее всего, забавное. Так что я счел возможным влезть в разговор и успокоить «несчастного», дав слово выделить ему порцию-другую из своих запасов.

Обрадованный наследник престола показал сестре язык и расхохотался. Но радовался жизни от силы секунд пять-семь. А потом его кто-то набрал по второй линии, и Рюрикович был вынужден вернуться к работе. И работал в поте лица до момента приземления. Зато после того, как спустился по трапу и попал в цепкие ручки Софьи, был вынужден объявить мораторий на любые звонки. Что по работе, что нет.

Эдак часа через полтора Рюриковна попыталась загнать в те же рамки еще и отца, но безуспешно — Император, ради вылета на Алтай отложивший несколько сверхважных встреч, продолжил заниматься делами государства и после прилета. Поэтому более-менее нормально мы пообщались с ним только вечером, то есть, на борту «Сапсана». Но из-за того, что перелет занял чуть более пяти минут, успели немногое — коротко описали результаты походов в гости к ирбисам и к филину-менталисту да узнали буквально пару не особо интересных новостей.

Правила поведения в присутствии крылатого мозголома довела Софья. Прямо перед высадкой. А потом я взял власть в свои руки, приказал нашим Конвойным и единственному телохранителю Александра Восьмого, взятого с собой, оставаться в салоне, попросил Рюриковичей и Нестеровых постоять на аппарели, а сам подхватил сумку с подарками, в сопровождении Златки скачками допрыгал до приметного дерева и снял оба колокола.

Дичок, дожидавшийся нашего появления на одной их самых верхних ветвей, бесшумно спланировал на самую нижнюю и приветливо ухнул.

— Доброй ночи! — радостно поздоровался я, поймал взгляд огромных глаз и ухнул в уже привычный режим просмотра воспоминаний.

Первым делом показал, как упаковывал в сумку пищевые контейнеры со свежей рыбой, всевозможными солеными орешками и его вожделенным дона шураком. В этот момент меня приложило сильнейшим предвкушением, но я абстрагировался от эмоций «собеседника», «перескочил» в далекое прошлое и провел его от этой полянки до Новоалексеевского поместья. Там показал со стороны открытое угловое окно хозяйского этажа особняка, «влетел» внутрь и продемонстрировал холодильник и ряд шкафов, забитых теми же продуктами.

Тут к предвкушению добавились удивление и ярчайший восторг. Да, пришлось снимать себе головную боль, не вываливаясь в реальность, но я справился. И со спокойной душой перешел к последним частям мысленного монолога. Объяснил, как открывать дверцы, и попросил закрывать за собой хотя бы холодильник. Дал понять, что залетать в гости можно даже в наше отсутствие, но только самому Дичку, ибо охранная система не дремлет. А в самом конце предложил приживить отвод глаз. На всякий случай.

Эмоциональная вспышка, в которой появилось что-то вроде уважения, чуть не вскипятила мне мозги, но филин вовремя почувствовал, насколько мне поплохело, «вернул» нас в реальность и виновато заухал.

— Ничего, бывает… — отмахнулся я, вернул себя в нормальное состояние и предложил ему перебраться на верхний клапан сумки.

Крылатый мозголом не задумался ни на мгновение — спикировал с ветки, затормозил прямо над сумкой, вмял ее в снег и аккуратно взял с моей ладони средоточие рыси-Дичка. А после того, как съел, снова поймал мой взгляд и… продемонстрировал намного более высокую степень доверия и готовности к дальнейшему сотрудничеству — показал «Сапсан», дал понять, что чувствует, сколько в нем человек, и поинтересовался, какому количеству «моих людей» надо будет приживить продвинутый колокол!

Эта часть беседы продлилась совсем недолго. Я объяснил, что один из «лишних самцов» является охранником «главы стаи», а остальные — на самом деле мои люди. Дал понять, что на усиление этих семерых не рассчитывал, но буду благодарен, если оно состоится. И «заявил», что мои «самки» изнывают от желания поздороваться.

Дичок развеселился, показал мне картинку, в которой Лада поглаживала его за ушками, и обжег ощущением счастья. Поэтому сразу после завершения этого сеанса я оставил его на Златку, а сам вернулся к аппарели и обратился к толпе, ожидавшей вердикта:

— Дамы, наш крылатый союзник тоже соскучился…

Они сорвались с места чуть ли не раньше, чем я договорил, так что толпа резко поредела. И я, задавив неуместную улыбку, поймал взгляд Императора:

— Александр Михайлович, я договорился приживить продвинутый колокол не только вам и Александру Александровичу, но и всем, кто в данный момент находится на борту конвертоплана. Сейчас я коротко объясню народу правила поведения в присутствии разумного Дичка, затем возьму клятву Силой о нераспространении информации с вашего телохранителя, и начнем…

Начали с наследника престола, по его же утверждению, «проникшегося нашей безбашенностью и не испытывавшего и тени страха перед филином-мозголомом». Страха я действительно не заметил: этот Рюрикович уверенно подошел к здоровенной птице, так и сидящей на верхнем клапане сумки с подарками, спокойно снял колокол и без колебаний поймал тяжелый взгляд. В режиме просмотра воспоминаний пребывал порядка двух минут, а после того, как вернулся в реальность, с трудом удержался в вертикальном положении и потрясенно охнул:

— С ума сойти, вот это МОЩЬ!!!

Впрочем, к «Сапсану» упрыгал без моих напоминаний. И отправил к нам отца. А с ним, как я и предполагал, возникли проблемы — приживление продвинутого колокола вызвало срыв программы туранского менталиста, что, естественно, резко ухудшило состояние государя. Слава Перуну, программа не успела укорениться, поэтому обошлось без клинических смертей и иных серьезных последствий, так что я провозился с самодержцем от силы минут семь-восемь и убрал абсолютно все негативные последствия. А потом убедил взбешенного мужчину, задыхавшегося от лютой ненависти к султану Саидбеку и его присным, сдержать свои чувства и отправил в конвертоплан. Приходить в себя и строить планы кошмарной мести.

Как только государь повернулся к нам спиной и, проваливаясь в снег на каждом шагу, двинулся к машине, я посмотрел на один-единственный таймер, висящий в КТС-ке, и приживил филину отвод глаз. Потом убил минут пять-семь на «объяснение» методики быстрой прокачки этого навыка, бездумно пригладил перышки за ушками, взъерошенные моими оторвами, как-то понял, что птица не сочла это прикосновение фамильярностью, и подозвал к ней Баташева-старшего, смиренно дожидавшегося своей очереди.

Мужчина не разочаровал — без особого волнения выполнил абсолютно все инструкции, добавил к ним благодарные поклоны крылатому мозголому и мне, а потом унесся к «Сапсану». Приблизительно в том же ключе себя повела и пятерка Конвойных, принятых в мой род. Но это было предсказуемо, ведь они давно привыкли к «чудесам», регулярно случающимся с нами и нашим окружением. А самый доверенный телохранитель Александра Восьмого к ним не привык. Поэтому усиленно потел, шел к нам на подгибающихся ногах и не сразу смог себя заставить снять колокол.

Не расслабился и после того, как «все обошлось»: вытер взмокшее лицо рукавом, пятясь, отошел от филина метра на четыре и, ни на миг не выпуская его из поля зрения, попросил разрешения вернуться к конвертоплану.

Я набрал в грудь воздуха, чтобы ответить согласием, но в это время ожил тактический экран КТС-ки и показал картинку со спутника. А еще через долю секунды в гарнитуре раздался преувеличенно спокойный голос Баташева-старшего:

— Ужас, здесь Кирдык. Наблюдаю восемь высокоскоростных воздушных целей, внезапно изменивших направление движения и рванувших в нашу сторону на сверхмалой высоте. Время их выхода на дистанцию визуального контакта — порядка двух минут. Прошу разрешения на высадку гражданских, взлет и работу по ситуации…

— — -

…Во время доклада Баташева-старшего я испытал ощущение дежавю — уж очень эта ситуация походила на первые мгновения межродовой войны с Доломановыми. Поэтому ценные указания я дал практически те же: приказал пилоту вывести мой голос на динамики обоих салонов «Сапсана», на втором скачке объяснил ситуацию Императору, его наследнику и Конвойным, и дал команду немедленно выбираться из машины. А после того, как народ вылетел на аппарель, собрал и отправил всю электронику в пространственный карман, а затем продолжил раздавать приказы:— Забегаем в лес по уже протоптанной тропинке, уходим под отвод глаз и ждем следующей команды. Вперед!— У меня отвода нет… — доложил телохранитель Александра Восьмого, срываясь с места следом за государем.— Тогда стоять! — рявкнул я, загнал его обратно в салон, жестом приказал Баташеву-старшему взлетать и развернулся к машине спиной. А после того, как она взмыла в небо в каком-то безумном режиме, дождался завершения поднявшейся снежной бури, подключился к оперативному каналу и принялся озвучивать персональные задачи:— Облачко, Тучка — ведете. Первым делом к седловине, а после спуска в ущелье — к нашему камину. В режиме «Балласт». Мамба — ты третья. Умница — прикрываешь. Колун — берешь на закорки Императора и выдвигаешься по стандартным ямкам. Потапыч — несешь наследника. Кайман и Швеллер — страхуете обоих. Жуть — доставай сбрую: вы со Златкой работаете в свободном режиме. А я пообщаюсь с птичкой и догоню.Пока вещал, успел допрыгать до филина, встревоженного внезапной активностью нашей компании, так что за поднявшейся суетой наблюдал, стоя рядом с ним. А когда убедился в том, что выполнены все мои распоряжения, и Нестеровы с Рюриковной, привычно образовавшие походный ордер, начали движение, позволил себе поймать взгляд крылатого менталиста.Да, оставаться на месте было рискованно. Но мне очень не хотелось, чтобы он пострадал, поэтому я быстренько вспомнил подходящий боевик и дал птичке понять, что нас пытается окружить враг и что наш «Сапсан» улетел с ним воевать. Потом добавил еще два воспоминания — картинку из фильма, демонстрирующие принцип работы биосканера, и аналогичную, но с падением авиабомбы, разлетом осколков и ударной волной.Закончил «советом» как можно быстрее улетать за ближайший хребет и «предложением» встретиться после того, как мы разберемся с врагами.Крылатый собеседник врубился в намеки чрезвычайно быстро — видимо, во время Больших Волн сталкивался с человеческим оружием и знал, чем оно грозит. Поэтому перехватил нить управления воспоминаниями и показал мне туранцев, которых с моей подачи стал использовать, как синоним понятия «враг». Объяснять, что врагов у Российской Империи хватает, было некогда, врать не хотелось, так что я постарался передать ощущение неуверенности. А потом дал понять, что оставаться на месте нельзя.Филин упираться не стал — «пообещал» появиться в комнате с открытым окном через три смены ночи и дня, разорвал связь, ободряюще ухнул, вцепился в ручку сумки и бесшумно поднялся в ночное небо. Я тоже не тупил — влил в порошу максимум Силы и понесся по следам, оставленным Наткой, скачками максимальной длины.Несмотря на то, что между ее «пятеркой» и моей «восьмеркой» было аж три ранга, догонять группу пришлось порядка двадцати минут. Правда, я несколько раз останавливался, чтобы оглянуться и посмотреть на чудовищные сполохи, изредка освещавшие ночной небосвод за моей спиной. Зато после того, как догнал и обогнал основную группу, серией жестов скорректировал направление движения, загнал народ в густой ельник и приказал тормозить.Рыжая повиновалась, так что я со спокойной душой нырнув под нижние лапы высоченной хвойной красавицы, достал из пространственного кармана сбрую, некогда сделанную для транспортировки Рыжей, вложил ее в руки Алейникова и объяснил, что с ней делать. Потом на ощупь изуродовал еще один рюкзак, вручил Романову и… сорвал с себя отвод глаз, так как заметил в стороне знакомый силуэт.Филин, явно двигавшийся по маршруту, подсмотренному в моей памяти, мгновенно среагировал на мое появление в реальности и, заложив плавный разворот, понесся точно на нас. Скорость скинул только на самых последних метрах, спикировал к снежному насту и чуть не впоролся в Ольгу, сидевшую под отводом справа от меня.Слава всем богам, женщина вовремя сообразила, что птица ее не видит, сняла навык и дала Дичку возможность затормозить. Уронив нам под ноги сумку с подарками и сложив широченные крылья, филин благодарно ухнул, допрыгал до меня, поймал взгляд и как-то очень уж жестко затащил в режим просмотра воспоминаний. Впрочем, через мгновение мне стало не до головной боли: за то время, пока мы носились по ущельям, крылатый союзник успел слетать к Новоалексеевскому поместью и теперь показывал то, что увидел.А увидел, увы, немногое — на месте особняка, некогда изученного мною вдоль и поперек, возникла чудовищная воронка, от вспомогательных строений остались части фундаментов и обрывки арматуры, а все окрестности в радиусе пары-тройки километров оказались завалены обломками зданий, сгоревшей техникой и выкорчеванными деревьями!Первые несколько мгновений просмотра я пребывал в состоянии шока, а затем представил, что его могли взорвать вместе с нами, начал наливаться ледяной яростью и… вдруг почувствовал, что филин разделяет это чувство. Не думаю, что испытанное в этот момент удивление было достаточно сильным, но птице хватило за глаза — она показала кусок воспоминаний Златы, в которых мы всей толпой самозабвенно тискали кошечку, затем фрагмент последнего визита в прайд ирбисов, демонстрирующий наше отношение к этим Дичкам, и поделилась своими ощущениями от наших ласк.Не прервала показ и после этого — напомнила о бойцах туранских ДРГ, контейнерах с отравляющими веществами, Терлецком озере и тысячах тушек дохлого зверья, покрытых пленкой из нефти, а затем дала понять, что жаждет принять участие в нашей охоте на уродов.Я попросил его подождать конца моего разговора с «вожаком стаи», был возвращен в реальность и, толком не оклемавшись от резкого перехода, описал увиденное государю.— Значит, ушли не зря… — преувеличенно спокойно заявил он из-под отвода, сделал небольшую паузу и выдал не очень понятное дополнение: — Но Данила слишком мягок и может не справиться…— …а биосканеры никто не отменял… — перебила его Софья. — И если это нападение — не происки туранцев или европейцев, а заговор внутри рода, то вам с Сашей нельзя выбираться даже в «полторашку»!— Предлагаешь сидеть в этом лесу до посинения, питаться Дичками и… — желчно начал Император, но был перебит второй раз:— Предлагаю разделиться: вы и большая часть Нестеровых под охраной Лады и Златы отправитесь в убежище, а Яромир, я и Умница прогуляемся в Новоалексеевку. Посмотрим, как и чем закрыта граница между Диким Лесом и цивилизацией, разберемся в том, что случилось, и так далее.— А почему ты думаешь, что граница закрыта? — спросил ее брат и получил на редкость неприятный ответ:— Если это проделки дядьки Чеслава, что, как ты понимаешь, более чем вероятно, то в этой операции учтены все гипотетически возможные риски. Так что весь район, в котором мы можем появиться в том случае, если выжили, будет перекрыт, первом же появлении в Сети наших коммуникаторов по их координатам полетят раке-…— Добросовестности ему действительно не занимать. И если он все-таки решил меня свергнуть, то шансов у нас немного… — заявил самодержец, не став дослушивать объяснения дочери. И тут в беседу Рюриковичей вмешалась Рыжая:— На мой взгляд, магическая мощь отряда, уходящего в лесное убежище, избыточна: для того, чтобы защитить вас от Дичков, которых можно встретить в этой части Дикого Леса, за глаза хватит меня, Саши и Наты. Зато у группы Яромира дури слишком мало. Так что пусть забирают с собой Самый Весомый Аргумент.— Уверена? — на всякий случай переспросила Черная Мамба, получила утвердительный ответ и, наконец, додумалась поинтересоваться, что по этому поводу думаю я.В том, что Лада и «соседки» доведут группу до Ррейсских пещер, я не сомневался. Кроме того, учитывал тот факт, что кошка привязана магическим импринтингом только ко мне, а значит, гипотетически может соскучиться и рвануть на поиски. Поэтому был вынужден задвинуть куда подальше желание оставить ее с девчонками и выдал решение, не подразумевающее каких-либо возражений:— Златка отправится с нами. Лад, отдай ее сбрую Софе, а я уговорю кошку покатать другую наездницу и опишу филину следующее место встречи.Возражать никто и не подумал — Рыжая перебралась поближе к Мамбе, а Император удовлетворенно хмыкнул, назвал мою жену умницей, на какое-то время ушел в себя, а затем попросил дать ему возможность переговорить с дочкой наедине……К границе «полторашки» мы допрыгали минут за сорок. Намеренно взяв левее, чтобы выйти к ней достаточно далеко от точки, в которой пропали из сети наши коммы. Тем не менее, признаки начавшихся поисков заметили даже там — чувство металла засекло плотную сеть из всевозможных датчиков, разбросанных сплошной полосой шириной в добрый километр, а обычное зрение показало десятки разведывательных и ударных дронов, реющих над горами и лесами! Естественно, Рюриковна ощутимо напряглась и прервала рассказ о настоящих отношениях между Александром Михайловичем и его излишне честолюбивым средним братом Чеславом. Впрочем, услышанное позволяло сделать не самый приятный вывод: да, этот Рюрикович, кроме всего прочего, курирующий Службу Внешней Разведки, мог решиться устроить государственный переворот. Ибо жаждал власти с ранней юности, с первых дней службы «на благо Отечества» использовал все имевшиеся возможности для завоевания максимально возможного политического веса, привлекал на свою сторону глав влиятельнейших аристократических родов Империи, тихой сапой обзаводился сторонниками в руководстве силовых структур и терпеливо ждал шанса подсидеть брата и законного наследника. А тут эта парочка почти одновременно улетела из столицы и первый раз за несколько десятилетий согласно требованиям протоколов безопасности оставила ему коды доступа к ЦКП. Ну, и как тут было не рискнуть?В общем, я грузился ничуть не меньше, чем Софья. Хотя вру — каждый раз, замечая фары и проблесковые огни вертолетов или конвертопланов, патрулирующих подступы к руслу Ледянки, она в сердцах поминала то Навь, то Чернобога. А часа через полтора после того, как мы перебежали через речку по льду, насчитала аж три десятка появлений этих машин, обложила дядьку трехэтажным матом и ушла в себя. Увы, совсем ненадолго — буквально через минуту мы наткнулись на очередную полосу из всевозможных датчиков, сигнальных мин и тому подобной дряни, были вынуждены скинуть скорость перемещения практически до нуля и на протяжении получаса командовали каждым шагом или скачком Златки через ее КТС-ку.Настроения не добавило и здоровенное пепелище, возникшее на месте падения истребителя «Явор» — не знаю, как Рюриковна и Ольга, а я задумался о судьбе братьев Баташевых и телохранителя Александра Восьмого. Об этой троице думал до тех пор, пока не поднял нашу группу на вершину сопки, с которой можно было увидеть Новоалексеевку своими глазами. А там невольно заскрипел зубами и на какое-то время ушел в себя, чтобы хоть как-то задавить проснувшуюся ярость.К филину, дожидавшемуся нас на камне, с которого ударной волной смело весь снег, подошел только после того, как более-менее успокоился. По пути отрешенно отметил, что он успел прокачать отвод глаз с начального мерцания до полноценной, хоть и совсем слабенькой, невидимости, потом невесть с чего задумался о том, что никто из нас до сих пор не придумал этой птице клички, и дважды щелкнул языком, чтобы обозначить свое присутствие. В памяти мигом всплыли воспоминания о семи легендарных птицах славян, и я заколебался. Теоретически филина можно было назвать Сирином, ведь пение последнего, согласно преданиям, могло заставить потерять рассудок, то есть, могло являться ментальным воздействием. Однако я помнил, что наши предки считали эту птицу посланницей подземного мира, и не хотел, чтобы соотечественники подсознательно воспринимали нашего мозголома злом, поэтому в конечном итоге остановился на птице Гамаюн. Это имя, происходящее от слова гамаюнить, то есть, баюкать, подходило чуть хуже. Зато оригинальная Гамаюн считалась мудрой посланницей богов и предвестницей счастья, ведала всеми тайнами на свете, предсказывала будущее тем, кто понимал тайное, и… при приближении с востока приводила с собой бурю. Что, на мой взгляд, было более чем актуально. Особенно для нашего местонахождения относительно Москвы.Пока я размышлял о ерунде, к нам с Гамаюном подъехала Софья, слезла со спины Златки, благодарно потрепала ее по холке и вцепилась в мою руку:— Не знаю, с чьей подачи это сделали, но клянусь, что все причастные умоются кровью!— Умоются… — эхом повторила Умница, вжалась в меня плечом с другой стороны и добавила: — А пока нам нужен «язык», по возможности, знающий хоть что-нибудь…— …а еще анонимный доступ в Сеть… — продолжила Рюриковна. — И транспорт.— Найдем… — пообещал я, приласкал кошку, которой, судя по эмофону, страшно не нравилась вонь, доносимая ветром, и присел на корточки рядом с филином: — Но сначала я перенесу птичку во-он к тому дереву, быстренько объясню, куда лететь, и попробую приучить к кличке Гамаюн……По дороге к Пантелеймоновскому переулку я мрачно вспоминал лето, предрассветный визит к Роману Семенову, поездку на его грузовичке и все то, что за этим последовало. Здорово не хватало присутствия Рыжей, но я давил в себе горечь и настраивался на предстоящий разговор.У знакомого заборчика, за которым лениво грыз кость размерами с себя заметно подросший псенок, остановился, влез в КТС-ку, выделил собаку зеленым цветом и отправил Златке вместе с командой «Нельзя!».Кошка дисциплинированно проигнорировала кобелька, и я, слегка расслабившись, подсветил все тем же зеленым цветом крылечко перед задней дверью. Попросив самочку подождать, переместился под навес с резными наличниками, дотронулся до сенсора системы контроля доступа, дождался удивленного восклицания Семенова, не увидевшего на экране монитора ни души, и невольно усмехнулся:— Доброе утро, Рома. Это я, Яромир Нестеров. Под отводом глаз. Окно, через которое я заглянул в гости в прошлый раз, к сожалению, закрыто, а поговорить надо. Впустишь?Дверь распахнулась чуть ли не раньше, чем он дослушал этот монолог, и я, продолжая контролировать шевеления его силуэта обнаружением жизни, отправил Златке команду «Прыгай»!Кошка мгновенно переместилась ко мне, скользнула в прихожую, а на ее месте последовательно нарисовались Рюриковна и Оля. Никаких вопросов, естественно, не задавали, но я чувствовал в эмофоне последней любопытство, поэтому пообещал, что они поймут причину нашего появления в этом доме по ходу предстоящего разговора, затворил створку и без особой спешки пошел вверх по лестнице. Само собой, не забыв убедиться в том, что филин сидит на крыше, предупредить самочку, что человек, к которому мы идем, условно свой, и появиться в реальности.Семенов перестал изображать столб на моем десятом шаге и, вероятнее всего, вспомнил о том, что в прошлый раз я наведался к нему не один, так как торопливо метнулся в спальню и, судя по характерным движениям силуэта, натянул спортивный костюм. Затем обулся, потянулся за ПКТ-шкой , мирно лежащей на каком-то предмете мебели высотой ему по пояс, но отдернул руку и решительно вышел в коридор. А когда увидел меня, нервно сглотнул и потер глаза так, как будто увидел призрака:— В-вы выжили?!Я невольно нахмурился:— Да. А что, были сомнения?— Я видел экстренное сообщение. На «Имперском Новостном». Менее получаса тому назад. В нем рассказывалось, что государь, его наследник, Великая Княжна Софья Александровна, вы, вся группа «Феникс» и госпожа Злата героически погибли во время террористической атаки на ваше поместье!— А чуть подробнее можно? — гневно прошипела Черная Мамба, сняв с себя отвод глаз и поймав взгляд опешившего парня.— В-ваше Императорское В-высочество… — пролепетал он, складываясь пополам, и окончательно потерял дар речи.— Рома, мы были в Диком Лесу… — жестом попросив ее не давить, мягко сказал я, снова спрятался под отводом, подошел к ближайшему окну, открыл его настежь и несколько раз щелкнул языком. А когда Гамаюн услышал эти звуки, сорвался в пологий вираж и влетел в коридор, плотно закрыл окно, задвинул шторы, снял навык и продолжил говорить. — Знакомили Александра Михайловича и Александра Александровича с руководством роевого разума нашей аномалии. А теперь пытаемся выяснить, что произошло в стране в наше отсутствие. Можешь коротко пересказать увиденное и услышанное?Семенов не ответил, ибо квадратными глазами смотрел на здоровенного филина, вспорхнувшего на мое плечо, и стремительно бледнел.Пришлось взбадривать его немудреной шуткой:— Или ты до сих пор на меня в обиде?— Да вы что?! — выпав из ступора, на редкость эмоционально воскликнул он. — Меня тогда отпустили всего на третий день, средоточия, которые вы мне тогда подарили, я продал за бешеные деньги, а машинам, прибывшим от вас в конце октября, люто завидует вся моя родня!— Это парень, на грузовике которого вы въехали в Новоалексеевское поместье, верно? — включив голову и вспомнив мое досье, воскликнула Софа.— Он самый… — подтвердил я. — Перед экспроприацией машины я оставил ему небольшую компенсацию. А в середине осени компенсировал моральный ущерб еще двумя небольшими подарками.— Ага, «небольшими»! — саркастически фыркнул Семенов. — Ваше Императорское Высочество, Яромир Глебович прислал мне десятитонный «Кулан» и навернутый до предела внедорожник «Мамонт».— У твоей родни появятся и другие поводы для зависти… — пообещал я, чтобы не дать ему расхвастаться и, заодно, напомнить о деле. — Само собой, если ты перескажешь то, что передали по новостям.Тут он покраснел, торопливо прикрыл глаза, забавно пошевелил губами, словно подбирая слова, и виновато развел руками:— Начало сообщения я не видел, поэтому начну с того, что запомнилось. Итак, позавчера днем по Москве какой-то глубоко законспирированный агент Службы Внешней Разведки прислал руководству шифровку, в которой утверждалось, что баскская террористическая организация «Мир Равных Возможностей» готовит подрыв поместья одного из самых известных родов Империи с помощью неких братьев, продавших Родину за потомственное дворянство одной из европейских стран. Сообщение было расплывчатым, поэтому аналитики СВР больше суток рвали жилы, пытаясь разобраться, о каком роде и поместье идет речь. В итоге выяснили, что целью террористов были вы, Нестеровы, а сообщником этих ублюдков являлись братья Баташевы, но…— Ты уверен, что именно Баташевы? — не дав ему договорить, спросил я.— Да, Яромир Глебович — у меня тетка из Баташевых.Я скрипнул зубами, почувствовал, как вместе со мной звереет кошечка, плавно присел на корточки, чтобы не сбить с плеча филина, и обхватил ее шею обеими руками:— Борис свой, Злат. А уродов, которые мутят воду, мы еще найдем. И накажем…В этот момент Семенов тихонько охнул, и мне пришлось успокаивать еще и его:— Госпожа Злата почувствовала, что я в бешенстве, и захотела крови. Вот я ей ситуацию и объясняю. Кстати, можешь ее не бояться — она личность толковая и нападает только на тех, кто этого реально заслуживает. В общем, рассказывай спокойно — мы тебя очень внимательно слушаем.Насколько я понял из монолога насмерть перепуганного парня, в конце концов доблестные сотрудники СВР все-таки выяснили, кто является целью террористов, и заявились на доклад к своему начальству, а оно, в свою очередь, мухой рвануло к Императору. Но опоздало. Вернее, с ужасом узнало, что и он, и его наследник уже вылетели к нам в гости. Связаться с ним по обычной и спецсвязи не удалось из-за происков Тихона Шепелева — телохранителя Императора, которого я вернул на борт своего конвертоплана — и почти деморализованный глава СВР как-то пробился к третьему человеку в стране, Великому Князю Чеславу Александровичу.Тот, конечно же, забил на все свои дела и сосредоточился на решении возникшей проблемы. Спустился в ЦКП, поднял по тревоге один из полков барнаульской ИАД и барнаульскую же бригаду пластунов. Однако опоздал и он — к этому моменту в поместье творилась жуткая дичь: мы, «Фениксы», забаррикадировавшись на хозяйском этаже, вовсю отбивались от террористов, пытавшихся переиграть первоначальные планы и захватить хоть кого-нибудь из Рюриковичей живьем. Вроде как, для того, чтобы показать их казнь в прямом эфире. Сражались истово, не жалея ни себя, ни врагов, но Тихон Шепелев подкузьмил и тут — откуда-то узнав о боевой тревоге, объявленной в вышеупомянутых подразделениях, помог руководству террористической группы захватить конвертоплан Александра Александровича, а сам вместе с Баташевыми поднялся на борт моего «Сапсана». Само собой, не просто так, а чтобы попытаться выйти сухим из воды.В итоге руководство группы подорвало рядовых исполнителей вместе со нами и поместьем, после чего высадилось из похищенной машины на границе «полторашки» и скрылось в Диком Лесу, а Шепелев и Баташевы, пробиваясь вглубь страны, сбили восемь истребителей-перехватчиков «Явор», как ни в чем не бывало, приземлились на авиабазе «Кедровая», начали нести какую-то пургу о том, что защищали Рюриковичей, но были задержаны подоспевшими пластунами. Вернее, задержать удалось только Шершня и Кирдыка, а Тихон был убит при попытке сопротивления.Пока мы с Софьей и Ольгой переваривали эту историю, Семенов молчал. А когда Рюриковна помянула матушку Чернобога, внезапно решил поделиться еще двумя новостями. На мой взгляд, еще более безумными:— Да, чуть не забыл: завтра с пятнадцати до восемнадцати ноль-ноль по московскому времени в Хрустальном Зале Императорского дворца пройдет торжественное прощание с государем, Великим Князем Александром Александровичем, вами, Ваше Императорское Высочество, группой «Феникс» и госпожой Златой. А в девять вечера начнется операция «Чистый Алтай»: восемь бригад «Одуванчиков» и такое же количество подразделений Турана, вооруженных их аналогами этих ракетных систем залпового огня, уничтожат все низко— и среднеранговые области алтайской магической аномалии, чтобы гарантированно накрыть убийц Рюриковичей, где бы те ни находились.— Отличный план… — саркастически усмехнулась Софья, дав Роману договорить. — Осталось его реализовать.Парень, успевший привыкнуть к присутствию персоны Императорских кровей, осторожно пожал плечами:— Иваньковская бригада уже начала получать спецбоеприпасы.— А эта откуда информация?— Его отец поставляет продукты половине войсковых частей края… — криво усмехнулся я. — И, вероятнее всего, решил под шумок помочь навести мосты со своими нынешними партнерами еще и сыну. В общем, Роме можно верить и в этом вопросе…