— Это неслыханно! Мы заключили договора!!! — тоненько заверещал посол Поднебесной и заставил Софью удивленно выгнуть бровь:

— Договора? А с кем именно? Впрочем, мы с вами еще обсудим и тексты «договоров», и те аргументы, которыми вы имели наглость воспользоваться, чтобы продавить нужные условия, и ваши истинные планы. Но этим займется мой отец после завершения переговоров с главами роевого разума алтайской магической аномалии и возвращения в Москву. А пока утритесь и молчите в тряпочку, ибо до прилета Императора в Москву командовать Вооруженными Силами и спецслужбами Империи буду я. А характер у меня не сахар.

Китаец гордо вскинул чернявую головенку, заявил, что они удаляются, развернулся на месте и… рухнул на заблеванный пол вместе со всей свитой и частью ближайших дипломатов. Почему? Да потому, что я подсветил его голову инфракрасным лучом, а Гамаюн приложил эту область еще одним навыком, который Умница-Разумница назвала ультимативными, и напрочь разбалансировал органы чувств, по сути, отключив разумы несчастных от их же тел.

— Вы удалитесь тогда, когда разрешу я! — дав китайцам и случайным жертвам воздействия «по площади» насладиться состоянием абсолютной беспомощности, процедила Рюриковна, под ехидные смешки нашего дворянства поблагодарила филина за помощь, дождалась его ответного кивка и снова уставилась на деморализованных дипломатов: — Кстати, я не в духе, и наши союзники это чувствуют. Поэтому не советую меня злить — в следующий раз вам может прилететь от госпожи Златы. А она гуманизмом не отличается.

Кошечка подтвердила это заявление жаждой убийства, на пару-тройку секунд накрыв этим чувством весь зал. Потом встала, величественно подошла к краю возвышения и вперила голодный взгляд в людей, фигуры которых я подсветил алыми ореолами.

— Они все поняли… — ухмыльнулся я, отправляя ей команду «Ко мне».

— А никто и не сомневался! — хохотнул незнакомый «тридцатилетний» мужчина из середины зала и не удержался от укола, граничащего с прямым оскорблением: — Из уголка дипломатов опять попахивает…

После перерыва, вызванного необходимостью «воспитания» послов, Софа вернулась к описанию «подвигов» своего дядьки, и ответила на второй вопрос князя Белосельского:

— Да, все верно: на самом деле поместье Яромира Глебовича Нестерова было взорвано не террористами и их вымышленными сообщниками, а ракетой «Шмель», выпущенной с российского истребителя «Явор» по приказу Чеслава Александровича. Кстати, пилот, выполнивший этот преступный приказ, его ведомый и четыре оператора системы контроля за воздушным пространством, зафиксировавшие пуск ракеты, были зачищены рядовыми исполнителями. Летчиков взорвали вместе с их машинами, а операторов устранили более высокопоставленные сотрудники службы внешней разведки, притворившиеся инспекторами министерства обороны. Кроме того, мой властолюбивый дядька виноват в гибели пилотов еще шести истребителей «Явор», задействованных в нападении на алтайское поместье Нестеровых, и Тихона Яновича Шепелева, одного из преданнейших телохранителей моего отца. Первые, наводившиеся на коммуникаторы Императора и наследника престола, были сбиты Романом и Леонидом Баташевыми, незадолго до этого принятыми в род Нестеровых и пилотировавшими «Сапсан» его главы, а последний был убит пластунами, намеренно дезинформированными сотрудниками все той же СВР!

— Ваше Императорское Высочество, вы хотите сказать, что братья Бата-… вернее, Нестеровы невиновны в преступлениях, которые им приписывают? — выкрикнул какой-то журналист.

— Братья Нестеровы совершили подвиг! — ответила Рюриковна, добавив в голос стали. — Заметили нестандартные маневры этих машин, сообразили, что это может значить, поднялись в воздух и подарили нам возможность уйти в Дикий Лес, сбив шесть из восьми истребителей еще до того, как пилоты выпустили ракеты «воздух-земля».

По залу прокатились волны шепотков, а она сделала небольшую паузу и усмехнулась:

— Что меня, признаюсь, не удивило, ибо в род Нестеровых случайных людей не принимают. Посудите сами: именно из-за их абсолютной верности, несгибаемому характеру и бесспорному авторитету, завоеванному в глазах разумных хищников Алтая, человечество не исчезнет с лица Земли, мой отец продолжит править страной и когда-нибудь уступит трон наследнику, а вы не схлестнетесь друг с другом в гражданской войне, вызванной деятельностью заговорщиков, и не падете под внезапной атакой одаренных наших заклятых друзей, пытавшихся занять плацдармы для последующей атаки вглубь страны!

— Ваше Императорское Высочество, простите, но это утверждение — не что иное, как инсинуация! — возразил посол Турана. — Мы просто ответили на просьбу о помощи человека, которого считали законным претендентом на трон Российской Империи. Кстати, о наших мирных намерениях говорит и сватовство шехзаде Рушанбека: если бы великий султан Саидбек, да освятит Ахурамазда его путь, планировал начать войну, то не стал бы просить вашей руки для одного из своих любимейших сыновей. Впрочем, мы не в обиде, так как понимаем, что вы разгневаны предательством настолько близкого родича, видите злой умысел в любых поступках окружающих и, как ни грустно это признавать, слегка побаиваетесь предстоящего брака, ибо до сих пор не знаете, насколько умен, силен, опытен, добр, остроумен и великодушен ваш будущий муж!

Слушая последнее предложение туранца, я был уверен, что Софья взорвется и натворит дел, поэтому морально подготовился ко всему, включая кровавое побоище. Однако взорвалась не она, а аристократы, собравшиеся в Хрустальном зале: зароптали, окутались всевозможными усилениями, почти одновременно развернулись к уголку дипломатов и всей массой поперли в атаку. Но смертоубийства не случилось — за пару мгновений до столкновения сторон Рюриковна вскинула руку, попросила народ не торопиться, дождалась тишины и… мило улыбнулась:

— Господин Ашраф, вы молоды, неопытны и недостаточно внимательно изучили мое досье, иначе не стали бы использовать слово «побаиваетесь». Но я не в обиде, ведь молодость, как известно — недостаток, который проходит с годами. Поэтому советую исправить досадную оплошность и… от всей души благодарю за великолепную идею.

— Какую идею? — основательно напрягшись, спросил дипломат.

Женщина предвкушающе прищурилась, весело оглядела подданных своего отца, по моим ощущениям, начавших что-то понимать, и захлопала ресницами:

— Я расскажу. Эдак в середине января. После того, как Туран выполнит мои предыдущих условия…

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.

Если книга понравилась, ткните, пожалуйста, в сердечко — Вам все равно, а мне будет приятно.