4 декабря 2075 г.

…Четвертый день зимы начался с неожиданного сюрприза — в семь утра мне позвонил Александр Михайлович и напросился в гости! Как водится, безопасность этого «визита вежливости» обеспечивал Е.И.В. Конвой, так что бардак в поместье начался уже без четверти восемь с прилета тяжелого военно-транспортного конвертоплана «Беркут», забитого вояками, поварами, слугами и кем-то там еще. Я понимал, что появление всей этой толпы, судя по некоторым нюансам поведения, получившей ценные указания как бы не от самого Императора, является своего рода выпускным экзаменом для Златы и, шарахаясь с нею по дому и территории, мысленно посмеивался: за месяц с гаком очень напряженных тренировок, в планирование которых вложила душу Умница-Разумница, кошка превратилась в чрезвычайно дисциплинированную особу и, что самое важное, великолепно разобралась в триединой концепции «Свой-Чужой-Взять». Но батюшка Софьи судил о поведении «хтонического чудовища» только по нашим рассказам и докладам Колуна, написанным под нашу диктовку, так что жаждал обрести уверенность в управляемости монстра из эпицентра магической аномалии. А еще наверняка вспоминал отчеты о результатах проработки второй составляющей вышеупомянутой концепции — понятия «Чужой» — и ужасался. Что нисколько не удивляло…

Александр Михайлович предложил закрепить теорию практикой числа, эдак пятнадцатого ноября. А уже в ночь с девятнадцатого на двадцатое на территорию моего поместья заявилась троица грабителей. Вибрация комма, на который прилетело предупреждение достаточно навороченной охранной системы, подняло меня на ноги и заставило вглядеться в окружающий мир обнаружением жизни, а сообщение, упавшее следом, напрочь отключило гуманизм и мотивировало… хм… спустить зверюгу с поводка.

Злобный рык, с которым я подал Злате команды «Чужой!», «Нас нет!», «Ищи!» и «Взять!» переключили четвероногую охотницу в боевой режим. А открытое окно и мой толчок в спину задали направление поисков. В общем, она мгновенно спряталась под отводом глаз, ушла в скачок и уже по земле рванула к древнему гражданскому конвертоплану «Селезень», опустившемуся на посадочные опоры неподалеку от летного ангара.

Первый серийный убийца, которому, как потом выяснилось, пообещали свободу в обмен на «древний артефактный жезл, обычно валяющийся в изголовье кровати хозяина поместья», умер от удара лапой у боковой двери основного здания. А оторванная голова, ударившись об стену, раскололась на части и заляпала мозгами дорогущий взломщик электронных замков. Второй незадачливый грабитель среагировал на жуткий хруст костей похвально быстро, но его реакция не шла ни в какое сравнение со скоростью атаки прирожденной охотницы — она достала его на первом же шаге воздушным кулаком чудовищной мощи и расплескала по корпусу «конверта». А третьего, не успевшего выбраться наружу и закрывшегося в салоне, превратила в блин, сначала отбросив машину к внешней стене поместья воздушной пеленой, а затем изуродовав ее корпус еще десятком повторений этого же навыка!

Что интересно, на появление Колуна и его парней среагировала, как обычно. В смысле, приветливо шевельнула хвостом и довольно оскалилась — мол, смотрите и завидуйте: я опять оказалась шустрее вас! Правда, к добыче не подпустила, так как даже после двух совместных охот считала их… хм… своими, но второго уровня посвящения, что ли?

Экзамен прошел без каких-либо эксцессов. В смысле, со стороны Златы: этих «своих» она видела в первый раз, чувствовала, что они мне неинтересны, и зеркалила мое поведение. То есть, поглядывала свысока и равнодушно проходила мимо даже тогда, когда особо впечатлительные женщины ойкали или падали в обморок. А еще держала лицо. Ну, или морду — видя «настоящих своих», демонстрировала радость по самому минимуму. Видимо, считая, что в присутствии посторонних баловаться не комильфо.

«Белый Орел» Александра Восьмого вывалился из низкой облачности в одиннадцать с минутами, плавно зашел на посадочный квадрат возле летного ангара, сдул с него снег, нападавший за время ожидания, и вырубил движки. Охранная система поместья предупредила меня о приближении транспортного средства, внесенного в соответствующий реестр, минут за пять до этого, так что наша компания успела накинуть шубы, надеть шапки, натянуть перчатки, выйти из дома и добраться до края площадки. Да, можно было раскочегарить пекла на полную катушку и наплевать на холод, но встречать Императора абы в чем было бы проявлением неуважения, вот мы и подсуетились.

Рюрикович появился на верхней ступеньке трапа достаточно быстро, вдохнул морозный воздух, выдохнул облако пара и приветливо помахал нам рукой. Я обозначил наше отношение к этой конкретной личности словом «Свой» и чувством уважения в эмоциях, потом подтверждающе кивнул, и успокоенный мужчина величественно спустился по ступенькам.

Еще один штрих к моим действиям добавила Софа, рванув навстречу отцу, бросившись ему на шею и защебетав:

— Пап, я по тебе так соскучилась! Как долетел?

— Я тоже, доча… — мягко улыбнулся он. — Долетел… как обычно: работал, не поднимая головы, и даже забыл посмотреть погоду на Алтае. А тут, как выяснилось, уже настоящая зима!

— Есть такое дело… — согласилась она. — Ледянка давно встала, так что в Дикий Лес мы перебегаем по льду и носимся по сугробам. Но Златке в кайф — она перелиняла и обзавелась таким густым и теплым мехом, что аж завидно!

— Поэтому-то вы и прикупили шубы похожей расцветки… — добродушно проворчал он, осторожно пожал мне руку, сделал моим родственницам по комплименту и вежливо поздоровался с «чудовищем»: — Здравствуй, Злата. Искренне рад познакомиться вживую!

Кошка сделала шаг вперед, принюхалась и коротко рыкнула.

— Все, запомнила и внесла тебя в список своих… — сказала Рюриковна, подхватила отца под локоток и потащила к дому по расчищенной дорожке: — Кстати, ты обратил внимание, что у нее несколько градаций этого понятия? Яромира Глебовича Софья считает вожаком стаи, нас — ее ядром, Егора и его парней — молодыми самцами, которые обеспечивают Нестеровым, мне и ей комфортное существование, а всех остальных…

— …съедобными статистами, но не ест их, чтобы не расстраивать вожака? — хохотнул Александр Михайлович, дождался подтверждающего кивка дочери и продолжил выплескивать наружу скопившееся напряжение: — Это сложно не заметить: к вам она ластится, с вашими Конвойными здоровается, но держит на расстоянии, а всех остальных просто терпит. Интересно, в какую категорию она с вашей помощью зачислит меня?

— В третью, пап… — без тени улыбки ответила она. — В первой только Яр, а для того, чтобы попасть во вторую, надо совершить подвиг. В Златкином понимании этого слова…

…За стол, накрытый специально обученными людьми, мы сели в уже привычном варианте. То есть, я занял место во главе стола, государь опустился в кресло, стоявшее по правую руку от меня, дамы оккупировали пять мест слева, а хвостатая подруга привычно «заступила на дежурство», сев на пол между мною и Ладой. К тарелкам не лезла, зная, что совместные трапезы бывают только на природе, а дома надо ждать своей очереди и питаться с ее личного столика, стоящего у стены.

— Толковая она у вас… — обратив внимание и на эту грань ее поведения, уважительно отметил Император, налил себе вишневого сока, убрал в сторону металлическую крышку, под которой скрывалось мясо с каким-то гарниром, принюхался и снова посмотрел на меня: — Яромир Глебович, вчера вечером командующий дальневосточным военным округом доложил о завершении работ по восстановлению инфраструктуры, разрушенной во время Большой Волны. Говоря иными словами, пора начинать шевелиться и мне: успокоить подданных, раздать честно заслуженные награды и как следует осадить наших заклятых друзей. Церемония назначена на завтра. Прием начнется в три часа дня, а вам желательно прибыть во дворец не позже половины первого. По возможности вместе с воспитанницей. Чтобы она как следует освоилась в Белом Зале.