12 декабря 2075 г.

…Сорок два часа безумной гонки наперегонки со временем закончились поздней и очень морозной ночью с воскресенья а понедельник в предгорьях Елоховского хребта, в километре от северо-западной оконечности Долины Безмолвия. Несмотря на очень сложный рельеф местности, глубокий снег и необходимость ориентироваться по бумажной карте, компасу и звездам, в график мы все-таки уложились. Поэтому последние полчаса двигались, плавно замедляясь, а в конечной точке свернули к первой попавшейся более-менее ровной площадке, рухнули на наст и, перевернувшись на спины, уставились в небо. Благо сильный восточный ветер сдул почти все облака, и наблюдать за черной бездной, усеянной миллионами серебристых огоньков, они не мешали.

— Эх, с каким удовольствием я бы сейчас завалилась в джакузи… — не отрывая взгляда от южной половины небосвода, мечтательно пробормотала Лада.

— Мы бы тоже не отказались… — эхом отозвался я, почесывая пузо кошки, распластавшейся рядом, и наслаждаясь ощущением воистину безграничного счастья, чувствующимся по эмоциональной связи. — Правда, Златка?

Смысла вопроса «чудовище», естественно, не поняло, зато среагировало на вопросительную интонацию и заурчало еще громче.

— В ее ответе я и не сомневалась… — хихикнула Рыжая. — Судя по тому, как она любит плескаться в горячей воде, в прошлой жизни эта пушистая вредина была либо дельфином, либо летучей рыбой!

— Похоже на то… — кивнул я, посмотрел на флуоресцирующие стрелки механических часов и невольно вздохнул.

Супруга, как обычно, с легкостью разобралась в причинах этой вспышки депрессии, и насмешливо фыркнула:

— Да ну, перестань — эти сорок с чем-то минут пролетят так быстро, что и оглянуться не успеешь. Ведь мы в кои веки не в полутрансе, а значит, время летит с обычной скоростью. Кстати, может, порадуешь девочку какой-нибудь вкусняшкой? На мой взгляд, она ее честно заслужила!

Услышав знакомое слово, «девочка» мгновенно перевернулась на живот и, пододвинувшись поближе, врезалась носом в мою щеку, скрытую защитной маской. Я влил исцеление в пострадавшую часть тела чуть ли не раньше, чем почувствовал вспышку боли, а затем сочувственно заворковал:

— Ну, и зачем так торопиться? Было бы у тебя обнаружение жизни, я бы еще понял. А без него что ни попытка, то травма. Самоубийца!

Тем временем кошечка, определившаяся с моим точным положением в пространстве столь экстремальным способом, легонечко боднула меня в грудь и тихонечко мяукнула.

— Пряник… банан… или рыбку? — спросил я, делая между словами паузы и прислушиваясь к эмоциям хвостатой «собеседницы». А потом на всякий случай уточнил: — Банан? Точно? Как скажешь…

Процесс кормления хищника с о-о-очень внушительными зубками, да еще и не снимая отвода глаз ни с себя, ни с него, был тем еще испытанием, но я справился и скормил страдалице целую гроздь. Само собой, не забыв от всей души похвалить за то, что не капризничала во время выматывающего перехода по бездорожью. Закончив и с тем, и с другим, убрал в пространственный карман всю кожуру, обнял страшно довольную Злату, поднял голову к небу и завис. Эдак минуты на три-четыре.

Само собой, никакого взрыва я не увидел — военный спутник, висевший на геоцентрической орбите над территорией Турана, был сбит, что называется, без шума и пыли. Зато заметил условный знак, подтверждающий уничтожение объекта — пятнышко света солнца, отраженного специальным зеркалом в этот район поверхности планеты.

— Наши разведывательные спутники — это что-то с чем-то! — довольно заключила Лада, поднимаясь на ноги.

— Как я понимаю, что именно с чем именно ты уточнять не будешь? — пошутил я, последовав ее примеру и отряхнувшись.

— Неа. В данный момент я мысленно хвалю Софью за редкую упертость, самоотверженность и готовность прислушиваться к твоей паранойе! — заявила она, пару раз подпрыгнула на месте и, не услышав ни единого звука, задала напрашивавшийся вопрос: — Ну что, выдвигаемся?

— Угу… — подтвердил я, приказал Злате следовать за мной и первым ушел в скачок.

Следующие полкилометра преодолели в привычном режиме: я оставлял в точках выхода из перемещений небольшие вмятины, кошка прыгала по ним, а Рыжая «затирала» следы порошей. Кроме того, прятали тепловое излучение тел и запахи соответствующими навыками. В общем, к сужению нужного ущелья подобрались абсолютно незаметно. А потом чувства металла засекли какие-то механические ловушки, и я счел необходимым их обойти.

Эта часть пути, вынудившая нас подняться вверх по склону и добрых полчаса чувствовать себя родственниками Златки, не понравилась от слова «совсем». Зато мы пробрались в охраняемую зону незамеченными и, скинув скорость передвижения до минимума, незримыми и неслышными призраками заскользили к четырем туранским армейским стандартным жилым модулям, невесть каким образом доставленным в область с магофоном под «двоечку» и втиснутым между стволами вековых деревьев! Впрочем, удивлялись совсем недолго: скачке на втором или третьем навык, показавший эти строения, помог разглядеть и средства их доставки, засыпанные снегом.

Естественно, орать, что заметили планеры, мы не стали. Но вспышками соответствующих эмоций «обменялись». А потом задвинули куда подальше невольное уважение к личностям, придумавшим и успешно реализовавшим план создания комфортабельной базы для спецопераций прямо на территории Российской Империи, и… рванули обратно…

…Процесс тщательнейшего осмотра снаряги, честно позаимствованной у второй уничтоженной ДРГ, порадовал результатом уже на четвертой минуте: Лада, обыскивавшая комбез командира группы, нашла целую связку ключей от механических дверных замков, без которых в гермозатворы жилых модулей можно было долбиться до тепловой смерти Вселенной. Все ненужные трофеи сразу же вернулись в пространственные карманы, а мы натянули туранские зимние маскхалаты и защитные маски прямо поверх своих, обсудили будущий спектакль, распределили роли и отправились «хамить по полной программе».

Само собой, не забыли и о Златке — с помощью хорошо знакомых команд сообщили о том, что идем охотиться на чужих и попросили вести себя тихо.

Хищница мгновенно перестроилась в боевой режим и всю дорогу до единственного занятого жилого модуля — кстати, не обычного, солдатского, а повышенной комфортности, то есть, предназначенного для офицеров — фонила злым предвкушением. Однако, услышав еще одно уточнение — «Злата, Я!» спокойно согласилась играть вторую роль. Поэтому после того, как я подобрал ключ, открыл дверь и мягко толкнул ее от себя, принюхалась к запахам врагов и без какой-либо спешки двинулась следом за мной. Не дернулась и на голос мужика, проснувшегося от звуков моих шагов и поинтересовавшегося, кого это Ангра-Майнью привел в столь поздний час.

Такой вариант реакции на наше появление мы предусмотрели, поэтому Рыжая упала на одно колено и прикрыла кошке глаза, а я продолжил работать. То есть, намеренно запнулся, грязно выругался на авестийском, переместился скачком через прихожую ко входу в жилой блок, сдвинул в сторону створку и промычал что-то невразумительное, соглашаясь с тем, что являюсь каким-то Бахтияром.

Туранец, успевший вскочить с кровати и пихнуть спящего товарища, велеречиво извинился, очень вежливо посетовал на то, что я забыл отряхнуть с ног снег, спросил, как наши успехи, и… ослеп. От навыка, которым я ударил в тот момент, когда меня увидел второй обитатель модуля. А потом рявкнул «Злата, держи!!!», метнулся к мужику, взвывшему от боли, и приложил его дезориентацией.

Команда держать противоречила предыдущим, но кошка догадалась, что от нее требуется, и надежно зафиксировала второго «языка», сомкнув челюсти на его шее. Я назвал добровольную помощницу умничкой, опрокинул своего клиента на спину, задрал теплую и не очень свежую майку до самых ключиц, вытащил из пространственного кармана нож и приступил к созданию печати разрыва связи.

— Ого, какие они волосатые… — недовольно буркнула Лада, готовившая к той же самой процедуре второго туранца, а потом зачем-то перестраховалась — четырежды взмахнула клинком и залечила перерезанные связки исцелением. Работали споро, без досужей болтовни и перерывов на перекуры, так что печати отсекли средоточия туранцев от их главных жил минут, эдак, за десять-двенадцать. Потом я стянул конечности своего «пациента» пластиковыми стяжками, снял дезориентацию, условно исцелил пострадавшие глаза и ткнул его пальцем в правое подреберье: