— Ты опять видишь перед собой обычного ирбиса. А Злата — монстр из самого эпицентра одной из самых мощных магических аномалий Алтая. К тому же не котенок, а зверь, проживший не один десяток лет, переживший неимоверное количество схваток с не менее сильными врагами, чем он сам, и сожравший тысячи, если не десятки тысяч, всевозможных средоточий. Ну, и что странного в том, что какая-то часть прижилась и раскачалась?

…С Алтая вылетели в районе шести вечера, разрешили Шершню как следует зажечь и выиграли почти два часа. В смысле, прилетели в Москву за два пятнадцать и из-за четырехчасовой разницы во времени оказались в начале пятого дня. Мотаться по городу на «Сапсане» не видели смысла, поэтому загнали его в летный ангар поместья, поднялись в салон «Коршуна» Софьи и перелетели в Академию. Знакомство Златы с новыми владениями прошло по уже опробованному сценарию: я залил в охранную систему небольшую программу, автоматически открывающую все внутренние двери при приближении новой жительницы, затем провел по коттеджу и, в конечном итоге, привел в мою спальню. К этому времени Лада вытащила из пространственного кармана и постелила на пол личное ложе «хтонического чудовища», так что оно обнюхало знакомую вещь, улеглось сверху и расстроено вздохнуло.— Ну да, магофон тут слабенький, зато есть возможность наведываться в катакомбы Ингвара Ярого… — успокаивающе сказал я. В этот момент на пороге нарисовалась Рюриковна и загрузила ценными указаниями:— Сегодня о походе в катакомбы можешь даже не мечтать: вы, молодежь, уже месяц с лишним динамите Белосельскую, Гагарина и далее по списку. Так что у вас в программе поход в «Апельсин», а мы с Умницей сводим Златку побалдеть. Ну, и пару часиков помедитируем.Я хотел предложить им взять с собой хотя бы «соседок», но вовремя наткнулся взглядом на хвостатую красотку и допер, что с такой защитницей этой парочке не страшны ни студенты, ни преподаватели Академии. И пусть встречаться с какими-то левыми первокурсниками жутко не хотелось, одна из любимейших поговорок матушки — «Делай то, что должно, и будь что будет!» — вовремя всплывшая в памяти, заставила согласно кивнуть:— Ресторан так ресторан. Сейчас наберу Марию Евгеньевну и предложу пересечься.— Не спеши! — осадила меня Софья. — Сначала приучи Златку к машине.— Уже иду… — пообещал я, хлопнул себя по бедру и в сопровождении хвостатой помощницы рванул в гараж. Правда, на полпути вернулся обратно и попросил Ладу вытащить из пространственного кармана специальную накидку для сидений, предусмотрительно купленную Александрой во время шопинга в Новосибирске.«Хтоническое чудовище» отнеслось к возможности прокатиться на «Горыныче» с обидным равнодушием. Говоря иными словами, была готова ехать куда угодно и на чем угодно, лишь бы за компанию со мной, а марку и оснащение машины не оценила. Я обозвал зверюгу клиническим пешеходом, завел движок, вырулил из гаража и нашел намного более серьезную причину для ворчания: на улице шел мокрый снег, и машины вконец обленившихся сотрудников МАО раскатали его в липкую серую кашу!— Это нам с тобой не Алтай… — закончив клясть погоду, хмуро буркнул я и чуть-чуть поддал газу, благо внедорожнику эта каша была не страшна. Потом вспомнил о том, что от КПП до нашего тренировочного корпуса в «двоечке» троице ценителей Ингвара Ярого придется идти пешком, и добавил: — Кстати, не забудь попросить дамочек захватить с собой полотенце.Кошка, обосновавшаяся на заднем сидении, подалась вперед и положила морду мне на правое плечо.Я дотянулся до чувствительного места за ушком и продолжил нести пургу:— Сейчас свернем направо, проедем метров восемьсот, затем повернем налево и вскоре увидим высоченный забор, разделяющий «единичку» и «двоечку». Само собой, цифры ни разу не круглые — тут плотность магофона где-то одна целая и три десятых, перед КПП она будет под «полторашку», а в корпусе, выделенном нашей компании, зашкалит за одну целую семь десятых. Зато в самих катакомбах ты, наконец, расслабишься.Злата чувствовала изменение давления и всю дорогу туда нетерпеливо лупила себя хвостом. А когда я отвернул от стены и порулил обратно, заметно расстроилась.— Потерпи еще немножечко! — виновато выдохнул я. — От силы через полчаса тебя привезут к этому же месту и поведут дальше!Кошка вздохнула, лизнула меня в ухо и улеглась на сидение. Вернее, втиснулась, если учитывать ее размеры.Чувствовать, как у нее портится настроение, было невыносимо, так что я набрал Рюриковну и описал свои ощущения:— Соф, дуйте в гараж: я сдуру прокатил Злату к КПП и обратно, и она теперь грустит. В общем, если вы выдвинетесь к катакомбам прямо сейчас, то мы с ней будем вам обязаны по гроб жизни!— Ловлю на слове… — хохотнула Мамба, пообещала, что они будут готовы от силы через две минуты, и отключилась……В «Апельсин» поехали на одном из «Горынычей» Конвоя, тем самым, повторив прегрешения «вконец обленившихся преподавателей». Чуть-чуть похамили и с парковкой, остановив машину буквально в паре метров от центрального входа. Зато по снежной каше прошли от силы десяток шагов, попали в струю горячего воздуха, бьющего из вращающегося блока дверей, и через считанные мгновения оказались внутри ТРЦ.Боевая броня, надетая ни разу не просто так, мгновенно привлекла к себе внимание нескольких однокурсников. Троица парней, двигавшихся к выходу, без особой приязни оглядела меня с головы до ног, покосилась на моих спутниц и изобразила движение, очень отдаленно похожее на приветственный наклон головы. Я ответил им еще менее выраженным кивком, равнодушно перевел взгляд на стайку девушек, дожидающихся лифта, узрел знакомые лица и помахал рукой.— «Фениксы»! Вернулись!! Ура!!! — восторженно заверещала Ксения Засекина и первой рванула нам навстречу.Я мысленно схватился за голову, представив реакцию Константина Искрицкого на столь эмоциональную демонстрацию радости, но задвинул эту мысль куда подальше и улыбнулся:— Добрый вечер, сударыни! Мы тоже рады вас видеть.— Вас не было о-о-очень долго… — напомнила рыжеволосая красотка, имени которой в памяти не сохранилось, и забавно сморщила курносый носик: — И мы заскучали.— Ибо закатали всех «непримиримых» в асфальт и скорректировали еще пару-тройку неприятных традиций! — хором доложила чуть ли не половина толпы.О том, что банда разошедшихся первокурсниц, «перевоспитав» всех любителей насилия, с разгона добавила к правилам Большой Студенческой Войны еще и запрет на любые боевые действия в «Апельсине», столовых, ресторанах и коридорах общежитий, нам рассказала Софья еще во время добровольного «заключения» в Новоалексеевском поместье. А еще показала две очень интересные нарезки, познакомившие нас с процессом убеждения несогласных. Но я понимал, что девушкам хочется похвастаться, поэтому округлил глаза и «восхитился»:— Ничего себе! И что именно вы скорректировали?!Пока добирались до печально знакомой «Фудзияме», в которой, если верить обнаружению жизни, собралось человек пятьдесят, слушали веселый и красочный пересказ основных вех «бабьего бунта». А после того, как переступили порог ресторана и оказались в перекрестии полусотни радостных взглядов, чуть было не оглохли от многоголосого приветствия:— Добрый вечер, «Фениксы»! С возвращением!!!Процесс обмена приветствиями и представления лиц, с которыми мы еще не встречались, занял порядка пяти минут. Потом нас усадили во главе «самого крутого» из десятка сдвинутых столиков, дали возможность сделать заказ и затерроризировали вопросами. Кстати, напрашивавшийся в первую очередь — где же мы пропадали столько времени? — не задал ни один человек. Сказывалось воспитание в дворянских родах или — в случае с простолюдинами — опыт общения с аристократами, наработанный уже тут, в Академии. Зато по нейтральным темам «гоняли» нещадно. Как цинично предупредила Дашкова, чтобы «было что рассказать главам родов».Да-да, абсолютное большинство собравшихся старательно выполняло ультимативные распоряжения старейшин навести как можно более прочные мосты со мной и моими женщинами. Точнее, сочетало приятное с полезным, получая удовольствие от общения с теми, кого искренне считало достойными личностями, и параллельно набирало информацию для предстоящего отчета. Ну, а меньшинство изображало статистов и тихо радовалось тому, что смогло попасть на это мероприятие — как выяснилось где-то в середине трапезы, народа, желавшего пообщаться с нами, Нестеровыми, накоротке, было в разы больше, но основное ядро борцов с «непримиримыми» отсеяло всех тех, в чьих истинных мотивах хоть немного, да сомневалось.— Мы вас по-настоящему уважаем… — открытым текстом заявила Мария Белосельская, отвечая на уточняющий вопрос Лады. — Поэтому постарались избавить от необходимости отбиваться от личностей, получивших приказ впечатлить вас нереальными перспективами, ожидающими при вступлении в тот или иной род, купить особо невероятными преференциями, которые вы получите при тех или иных телодвижениях, или найти и соблазнить «слабое звено».— Вступать в другие рода не собираемся, свои возможности не продаем, слабых звеньев так и не завели… — насмешливо фыркнула Рыжая. — Но ваша забота приятна, так что большущее вам спасибо!Развивать эту тему мне очень не хотелось, поэтому я переключил беседу в другое русло, спросив, что изменилось в жизни этих ребят и девушек во втором триместре обучения.На этот вопрос ответил Геннадий Гагарин:— Практически ничего! Дело в том, что мы объединились в группы по восемь-десять человек еще в самом начале войны против «непримиримых», поэтому смена разрешенной парадигмы не добавила ровным счетом ничего. Зато наша победа над этими уродами существенно изменила правила Большой Студенческой. Для начала исчезли, как класс, бои один на один и два на два: почти каждое боестолкновение становится батальным, участники не столько воюют, сколько нарабатывают придуманные тактические схемы и, что самое главное, победители никогда не калечат и не унижают проигравших.— И пусть в перспективе такая «мягкость» теоретически может выйти нам боком, КПД обучения стало заметно выше. Хотя бы за счет нашего морального состояния и минимизации времени, проводимого в целительском корпусе… — добавила Милана Колычева. — Кстати, это отметили даже наши наставники…Софья регулярно знакомила нас со всеми значимыми аналитическими выкладками сотрудников МАО, так что, при желании, я мог бы рассказать народу намного больше интересного, чем они нам. Но надувать щеки было не в моих принципах, поэтому я вникал в каждую новую историю или байку и параллельно обдумывал основные вехи нашего буйного прошлого, чтобы хоть как-то заглянуть в будущее.Что меня напрягало в прошлом? Жесткая последовательность событий, каждое из которых являлось жизненно необходимым условием для реализации следующего. К примеру, оттолкни я в свое время «соседок», не сблизился бы с Ольгой. Без активного участия последней не вышел бы на Софью. Не прими предложения дружбы от Рюриковны — не попал бы в катакомбы Ингвара Ярого и так далее. Что самое обидное, в эту цепочку «случайностей» укладывалось абсолютно все, включая появление у меня Златы: патриарх прайда ирбисов решил отдариться младшим родичем только после того, как я приживил его личному целителю «комплект абитуриента». А «продвинутый подзатыльник» был открыт только благодаря чрезвычайно быстрому прорыву в девятую звезду созвездия Воли, что, в свою очередь, было нереально без медитаций в катакомбах Ярого! Увы, даже после осознания правильности этих выкладок в будущее все никак не заглядывалось: столь сложный план, постепенно реализующийся богиней Судьбы, мог требоваться только для предотвращения чего-то очень и очень неприятного. Вернее, в разы более неприятного, чем несколько Больших Волн, усиленных сезонной миграцией — да, как ни цинично это утверждать, но подобные катастрофы иногда случались, а значит, не должны были привлечь к себе внимания богов.В общем, невесть в который раз за последний месяц уперевшись в стену… хм… интеллектуального бессилия, я усилием воли задвинул куда подальше проснувшийся пессимизм и снова включился в беседу. Благо как раз в этот момент Засекина прочитала сообщение, прилетевшее на коммуникатор, раздраженно закатила глаза к потолку и в сердцах помянула Чернобога:— Случилось что-то неприятное?— Ага! — кивнула она. — Глава нашего рода откуда-то узнал, что в данный момент я ужинаю с вами, Нестеровыми, и счел необходимым прислать мне дополнительные инструкции!— Ты такая не одна! — хохотнуло человек шесть или семь.— Я понимаю… — медленно выдохнув, чтобы унять проснувшийся гнев, выдохнула зеленоглазая красавица. — Но меня дико бесят фразы типа «Парень молодой, неопытный и при правильном подходе к охмурению очень быстро окажется под твоим каблуком…»: не знаю, на какой дури сидят его аналитики, но такие идиотские идеи просто так не появляются!— Странно! Мы с ним общались на праздновании дня рождения Его Императорского Высочества Александра Александровича, и он показался нам вполне вменяемой личностью… — негромко хмыкнула Рыжая.— Они все вменяемые… — подал голос парень, которого я видел первый раз. — Но вы в их представлении слишком ценный ресурс или приз. Вот им крышу и срывает. В связи с этим нам даже стоит поблагодарить вас за столь долгое отсутствие: нас начали доставать звонками на следующий день после того дня рождения…— …и не давали покоя недели две, если не три… — продолжила Дашкова. — Потом, конечно же, унялись, но ваше возвращение наверняка пробудит новую волну энтузиазма.Я криво усмехнулся и озвучил кусочек «военной тайны»:— Вторая волна поднимется завтра и будет в разы серьезнее первой. Но я вам этого не говорил.От однокурсников потянуло любопытством, но они быстро справились с желанием закидать нас вопросами и заявили, что ничего такого не слышали.Я догадывался, что часть студентов говорит совсем не то, что думает, и, играя роли, рекомендованные старшими родичами, добивается неких целей. Но выискивать второе дно во всех сразу как-то не тянуло, и я сделал ставку на нормальных. В смысле, захотел сделать им приятное. Поэтому предупредил, что отойду на пару минут, вышел из ресторана, спустился на первый этаж и вышел к машине.Глухая тонировка стекол позволяла творить в салоне любую дичь, так что я сел на водительское сидение, заблокировал двери и со спокойной душой занялся сортировкой средоточий, экспроприированных у туранцев. Вернее, переложил штук шестьдесят-шестьдесят пять в свою емкость с термостатом, убрал ее в непрозрачный целлофановый пакет, а трофейный контейнер убрал пространственный карман и отправился обратно. По пути встретил и взял на прицеп знакомого парня и двух страшно деловых девиц, вроде как, только что вырвавшихся из целительского корпуса. А когда добрался до ресторана и уселся на свое место, пару раз стукнул вилкой по бокалу и привлек к себе все внимание:— Как я уже говорил, мы вернулись в Академию незадолго до встречи с вами, тем не менее, не забыли о подарках. И вручим их. После стандартной клятвы о неразглашении информации… сроком на одни сутки!Первой обещание придержать язык дала Белосельцева. Судя по яркости ощущения, появившегося в моем средоточии, от всей души. Затем примеру этой особы последовали ее одногруппники, а после них весь остальной народ. Отклики прилетали от каждого, так что после завершения подготовительного мероприятия я достал из пакета контейнер и передал Марии Евгеньевне:— Тут высокоранговые средоточия, уже готовые к употреблению. Какие именно, к сожалению, еще не выяснил, ибо это трофеи. Зато их много, а среди ваших наставников море специалистов, способных помочь с идентификацией. В общем, на вас организация процесса, опрос соратников на тему кому что в принципе может пригодиться и распределение…— Всю остальную информацию получите завтра… и не от нас! — лукаво улыбнулась Рыжая и привалилась к моему плечу: — Уверены, что в новом свете эти подарки станут выглядеть в разы привлекательнее. А еще их можно будет предъявить родичам, как доказательство вашей активности в деле охмурения «молодого и неопытного паренька».— Определенно, вы над нами издеваетесь! — притворно застрадала Ксения Богдановна. — Мы же изведемся. Напрочь. И к исходу суток, оговоренных в клятве, превратимся в тени самих себя!— Могу вырубить целительским сном… — предложила Рыжая. — Прямо сейчас. Всю компанию, за вычетом хотя бы одного носильщика.— Не-не-не! — хором заверещала добрая половина собравшихся, а потом Белосельская объяснила и этот порыв душ: — Бодрствовать будет значительно интереснее: можно будет заинтриговать особо надоедливых личностей фразой «Завтра вечером мы сможем поделиться с вами убийственной новостью…» и действовать им на нервы аж двадцать четыре часа…