© Перископ-Волга, 2021

– Разрешите доложить?!

– Докладывайте.

– Сэр, посторонний объект за бортом.

– Мы недалеко от места крушения, вахтенный. Мусора здесь много.

– Это не мусор, сэр. Это…

– Прекращайте мямлить, вахтенный. Что у вас?

– Я лучше покажу, сэр…

На экране выделился сектор космоса, увеличился, ещё раз и ещё…

Капитан корвета «Дважды необратимый» нахмурился. Он ненавидел всё непонятное и особенно – мистификации. Что за… шутки?! На фоне россыпи бесстрастных звёзд подсвеченный жёлтым шаром светила плыл обыкновенный человек, облачённый лишь в рабочий комбинезон. В открытом космосе. Да! Каштановые кудри колыхались, образуя нимб вокруг круглого улыбающегося лица с отросшей на подбородке щетиной. Словно заметив, что кто-то на него смотрит, человек улыбнулся, помахал рукой и жестом попросил открыть входной шлюз. В другой руке он сжимал предмет, похожий на большую игрушку.

«Меховая курица, что ли?» – подумал капитан корвета и включил запись видео.

Тринадцатью днями ранее

Терис не слышал взрыва – мир дрогнул, пол ударил по ногам, свет погас. Техник чертыхнулся, схлопнул клавиатуру и задвинул панель контроллера в стену вручную.

Что случилось?! Не может здоровенный, хоть и пустой, грузовой двухгигатонник, курсирующий между Арорусом и Сибелой, так дёргаться. Не должен!

Терис глянул на лифт, который не успел починить, и кинулся по коридору ко второй шахте. В ней напарник Френ проверяет магнитные катушки кабинки, но этот лифт работает! Единственный шанс спастись – подняться отсюда, из этих чёртовых техпомещений, в обитаемую часть грузовика.

Корабль опять взбрыкнул, пол выдернулся из-под ног, в темноте Терис ударился боком о стену коридора так, что сердце заколотилось. Вой сирены ударил по ушам – бабах-бах-бах! – серия взрывов снова сотрясла корабль, и техник остановился. Он понял: раз заложило уши, значит, обшивка повреждена и воздух утекает наружу. Терис натянул аварийный респиратор и кинулся дальше.

Гладкий пол щёлкал под подошвами, в ушах шумело.

Створы второго лифта оказались приоткрыты. Френ оставил их отключёнными. Терис протиснулся в щель и ударил по запорной кнопке. Мёртво. Он упёрся в створку руками, нащупал ногой стену и навалился. Створка нехотя, с тугим скрежетом, поползла, сокращая проём.

В тёмном углу лифта, куда не доставал дохлый свет аварийки, что-то шевельнулось.

– Френ?! – Терису почудился стон, но он, не отвлекаясь, толкал и толкал.

Корабль тряхнуло, что-то оглушительно заскрежетало, словно космическая Годзилла вырывала мегачелюстями куски металла.

Техник почти закрыл створу, как вдруг бесформенный комок влетел из коридора. Шмякнулся, застрял и заскрёбся. Терис вцепился пальцами в тушку – мягкую, как щётка полотёра, – и потянул. Не мог он оставить снаружи тварь неразумную – квазибарру из Навигационной.

Привод зашипел, с мягким чпоканьем дверца лифта захлопнулась.

Кабинка поползла вверх, а Терис, прижимая к груди пернатый комок, сжался в углу, молясь космическим богам. Вибрация нарастала – пронизывала тело и отдавалась болью в ушах.

В другом углу лифта лежал и уже не дышал Френ – младший техник, с которым Терис сегодня на пару дежурил. От вибрации голова Френа перекатилась, и Терис не мог оторвать взгляда от открытых, блестящих в тусклом свете аварийного фонаря, мёртвых глаз – даже когда в стенку лифта ударило, выбив дыхание, а сознание размазалось цветными полосами и ухнуло в тонко воющую бездну.

Почему на лице песок?

Терис закашлялся, пошарил в пересохшем рту языком, руки ударились о вогнутую крышу металлической коробки. Несколько тычков – и внутрь кабинки сыпанула волна щебня, из-под отогнутого карбонового листа замерцал свет. Очень странный. Терис помедлил, то ли давая привыкнуть глазам, то ли пытаясь понять, что не так с этим светом, а потом, обдирая локти и цепляясь одеждой об измочаленные концы вырванных проводов, полез наружу. Прилетели…

В ладони и колени врезались колкие камешки, пахнущие чем-то забыто-острым, похожим на электричество. Терис выполз на четвереньках и лёг. Купол голубовато-серой бездны над головой вызывал тошноту. Техник зажмурился.

Тихое поскрипывание заставило вскинуться и распахнуть глаза.

Спасённая квазибарра, похожая на огромный зелено-синий помпон на высоких лапах, топталась шагах в двадцати и тыкалась клювом в камешки. Её перья колыхались. За птицей серый пологий спуск тянулся от обломка корабля к окутанной дымкой водной глади. Море или озеро? Склон усыпали мятые куски перекрученного металла и рваных кабелей. Остальной грузовик, скорее всего, остался кружить на орбите.

«Я на планете, – сказал себе техник. – На одной из тех, к которым привязан маршрут».

Это была особенность навигационных квазибарр: птицы безошибочно определяли курс в текучем межзвёздном пространстве, их маршруты оказывались безопаснее и оптимальнее, чем просчитанные компьютерами, но переходные узлы всегда оказывались у водно-кислородных планет. Терис не бывал на них: он планеты не любил и никогда не планировал там жить. Космос для него, как и для многих, – лишь странствующие корабли и Земля. Никто во Вселенной людей не ждал и не желал знать. За век межзвёздных перелётов человечество не нашло признаков чужого разума. Планет-то много, а соседей – аналитичных, абстрактных, разумных – никого…

Вода и кислород – это хорошо! Нужно выжить. Терис вернулся к полупогружённой в щебень громаде лифтового модуля и начал копать.

Пальцы заболели почти сразу – ссадины заставили бросить бесполезное занятие. Вырыть модуль руками нереально. Терис вздохнул и обошёл его по кругу. Там-сям на склоне валялись обломки обшивки, виднелись цветные пятна технологических жидкостей. Ниже, метрах в ста, в неярком свете неуютных небес, техник увидел лежащего человека.

– Эй! – заорал он. Квазибарра подняла клювастую голову и уставилась на техника круглыми малиновыми глазами. – Эй! – Терис кинулся к фигуре. Он оскальзывался и пыхтел, от щебня вздымались кучи пыли. Песок хрустел на зубах, и пару раз Терис упал, обдирая запястья. Он буквально катился по склону, надеясь, что выжил кто-то из экипажа.

Не человек – скафандр. Да и скафандр «погиб». Левая штанина с бочиной вырваны, края лохматились композитными нитями и тонкими жилками оптоволокон. Внутри – пустота. Терис некоторое время стоял, наклонившись и упершись ладонями в колени, морща лоб и выкашливая пыль, а потом поплёлся вверх, к модулю. Квазибарра топталась недалеко и с интересом смотрела на Териса.

– Интересно, ты вкусная? – пробормотал он.

Синие перья на груди птицы заколыхались, волна перекатилась на левый бок и затихла.

Проснулся Терис от гула: снилось, что маневровый двигатель шаттла никак не мог войти в режим, а он стоял, прижавшись щекой к переборке, и слушал…

Техник стряхнул с себя тревожный сон, сел, опираясь спиной о стенку лифтового модуля, прижался щекой к обожжённому металлу. Всё тело болело. Над головой нестерпимо сияло местное светило, хотелось пить.

– Зар-р-р-раза… – Терис с кряхтением подтянул ноги и поднялся. Вода есть ниже по склону – целая прорва воды. Шум, разбудивший техника, шёл оттуда. Вряд ли вода стерильна и гомогенизирована… Он поворочал языком во рту, понял, что ему на это плевать, и поковылял вниз по склону.