Квазибарра куда-то делась.

Вода накатывалась на камни и отступала. Снова и снова долбилась о берег, рокотала, шипела, её гул поглощал прочие звуки.

Терису пришлось зайти в воду, и его окатило холодной пеной, быстро намочило до пояса. Вода затекла в ботинки. Пойманные в ладони глотки оказались горькими, и желудок Териса сжался, извергнув из себя жидкость. Волна ударила в спину, и техник чуть не упал в шаге от берега. Ноги дрожали. Он опустился на колени, и его вырвало снова. Желудок скукожился и мучительно потребовал пищи.

Неподалёку нарисовалась квазибарра, снова по-идиотски вытаращилась. Любопытно ей, как его тут выворачивает!

– Иди сюда, кис-кис-кис. – Терис пытался вспомнить, какими словами приманивают птиц. Да и, собственно, приманивают ли? Птицы не живут с людьми, они же не кошки и не вомбаты. – Кис-кис… о, цыпа! Цып-цып.

Он вытянул руку и медленно пошёл к квазибарре. Та замерла, наклонив голову и поглядывая ярким глазом, встряхнулась, перья на спине распушились фонтанчиком.

«Она всё время шевелит ими, – некстати затесавшаяся мысль крутилась в голове. – Это неопасно». От голода и мерзкой воды мутило.

Квазибарра стояла неподвижно, распушив перья на горле, и пальцы Териса задрожали. Нужно быть решительным и жёстким, от того, придушит он птицу или нет, зависело его выживание на этой бесплодной кучке камней. Лишь бы дождаться спасателей.

Солнце пригревало затылок и играло малиновым бликом в круглом прозрачном глазу квазибарры.

Рывок! Пальцы ухватились за податливые перья, спружинили, и следующее, что Терис увидел, был лаково блеснувший серый клюв.

Тюк! – клюв долбанул по лбу, на изнанке век заискрило. Терис обнаружил себя стоящим на четвереньках, лоб пульсировал болью.

– Ах ты, тварь! – заорал он, ухватил камень побольше и швырнул в удаляющуюся птицу – Тва-а-арь! – выл техник, понимая, что птица гораздо сильнее и ловчее его, а ещё, оказывается, неплохо вооружена.

Терис взрыкнул и поковылял к бесполезному лифтовому модулю. Он тихо рыдал: и это было так просто, ведь никто – никто! – не видел его слёз.

Чёрт побери, похоже, он – единственное разумное существо на парсеки вокруг. Не надо себе врать, спасатели не прилетят. Проще лечь и сдохнуть на горячих острых камнях.

Он бил и бил булыжником, смял замок ремонтной панели, толкнул консоль, и она выехала наружу, мерцая шинами и коммутаторами.

Руки дрожали. Терис посмотрел на окровавленные пальцы, на обломанные ногти и разводы грязи на ладонях. Нужно сосредоточиться и не повредить тонкую схему, инструментов-то нет…

Аварийного источника хватило на то, чтобы запустить все четыре привода, а разбалансировал их Терис «на глаз». Не важно, какова дельта, главное – вызвать «биение» на холостом ходу. Неприятный, болезненно-прерывистый рык машины, которая пыталась справиться с нагрузкой, заполнил воздух. Терис убрался подальше, когда модуль начал вибрировать.

Облако каменной пыли окутывало лифт в том месте, где он входил в насыпь – камешки подскакивали и дрожали. Модуль «всплывал».

Двигатель взвыл, захлебнулся и затих, но Терису хватило сделанного.

Обломок двухгигатонного космического грузовика торчал теперь почти вертикально, покосившись. Облака каменной пыли оседали. Тёмная дыра выломанной крыши кабинки зияла пустотой: щебень высыпался оттуда при вибрации.

«Там никого нет», – сказал себе Терис, опустил ноги и ввалился внутрь.

Пол кабины наклонился под углом градусов в тридцать, мёртвое тело Френа перекатилось и лежало поверх остатков щебня. Терис видел его измятую на спине куртку, серые от пыли волосы и радовался, что не видит лица. Френа, скорее всего, убило жидким гелием, когда лопнули гелиепроводы катушек при аварии.

Терис быстро нашел сумку с инструментами и полез выше.

Вместе с лифтовым модулем из корабля вырвало кусок отсека для отдыха, там был рециклер и мягкие бежевые диванчики.

От диванчиков ничего не осталось. Весь пластик, экраны, напольное покрытие выгорели, остались лишь покорёженные стальные каркасы сидений. А чёртов рециклер не пострадал!

Через несколько минут Терис получил первые глотки тёплой, чуть газированной воды и почувствовал себя счастливым. Он пил из гибкой трубки распотрошённого гидроагрегата и радовался.

– Цып-цып-цып, – сказал он квазибарре.

Птица отиралась возле модуля и смотрела любопытными малиновыми глазами. Терис глянул на зажатый в руке уцелевший в капсуле рециклера чайник, с которым собрался идти за горькой водой для переработки, почесал в затылке и юркнул обратно в модуль. Вынырнул.

– Цыпа, иди сюда, – техник шёл осторожно, всё время удерживая в поле зрения массивный серый клюв квазибарры. В протянутом вперёд прозрачном чайнике бултыхалась тепловатая, чуть газированная вода.

Птица вытянула шею, трепещущие синие перья замерли.

Терис смотрел, как она пьёт, опустив клюв в чайник, и не мог заставить себя схватить её. Не потому что лоб болел от удара – нелепая животина с синими перьями оказалась единственным живым существом, которое будет рядом с ним, Терисом, пока он не умрёт. Сомнений нет: никто не прилетит! Даже если головная контора организует расследование, пока дело дойдёт до обломков, пройдут года.

Птица пила воду, перья на её шее трепетали. Терис понял, что присматривается к этим ритмичным движениям. Они напомнили мигание индикаторов на ремонтной панели. Каждый огонёк нёс информацию о рабочем канале…

Квазибарра вскинулась, глянула на Териса бессмысленными круглыми глазами и потопала прочь…

Терис вытер пот со лба. Треугольный кусок обшивки кабины, которым он копал яму в щебне, скрипнул об особо крупный камень. Яма не получалась. Терис глотнул ещё воды и снова попытался грести осыпающийся склон. Плечи ломило, пот намочил пояс комбинезона. Футболку Терис предусмотрительно стянул, и та выделялась ярким красным пятном на унылой серости плоского ландшафта.

Квазибарры Терис с утра не видел, но не переживал. Птице нужно пропитание, а с её манерой тюкать по голове мерзким клювом переживать следовало за местную фауну, если таковую серый мир всё же породил.

Сегодня Терис решил избавиться от пованивающего тела Френа. Первая мысль – отволочь труп к морю, породила брезгливость помывки в одной «ванне». Нужно похоронить напарника. Вот только яма копаться не желала.

Он выпрямился, тяжело дыша, нахмурил брови, ухватился за штанины бывшего коллеги и поволок его в отрытое углубление. Тяжелое тело Френа застыло, как сгусток пластика. Мелкие камешки осыпались вслед за негнущимся трупом. Терис замешкался, думая оставить себе куртку товарища, – хоть бы и подкладывать под голову вместо подушки, – но сообразил, что придётся отрезать Френу руки. Он отмёл эту мысль, а вот маленький анализатор из нагрудного кармана забрал. Свой он потерял ещё при аварии, а поскольку у изъятого компьютера были почти полные аккумуляторы и пристойный интерфейс, Терис рассчитывал обнаружить в нём пару игр или хотя бы книг.

Заниматься выживанием без передышки слишком утомительно.

Камни образовали холм над упокоившимся Френом, светило опустилось к горизонту: короткий день закончился.

Рядом с изломанной могильным холмиком тенью Териса выросла ещё одна.

Квазибарра явилась внезапно – посмотрела на техника, встряхнулась.

Техник снова увидел загадочный ритм горловых перьев и по привычке направил на птицу анализатор. Квазибарра замерла на мгновение, и Терис едва успел отдёрнуть мини-компьютер от удара клювом. Коварная животина рассматривала предмет посаженными рядом глазами. Только сейчас Терис вспомнил, что у птиц они должны быть по сторонам головы, у этой же клювастая… морда?.. образовывала подобие лица.

– Пить хочешь? – выпалил он и оглянулся на пустой чайник. Квазибарра перевела взгляд на сосуд, перья взволновались сильнее.