Терис подхватил чайник и, опасливо озираясь на птицу, поковылял к модулю. Тело болело, а ладони, казалось, никогда не разожмутся: ссохшаяся корка из крови и лимфы вперемежку с грязью тянула кожу и терзала ссадины под собой.

И всё же надо дать пернатому созданию воды.

– Где ты пропадала? – спросил Терис у квазибарры. Странно же, птица действительно куда-то исчезает, а потом является.

Существо пило, прикрыв малиновые глаза, и выглядело сытым – по крайней мере, в смысле энергичности квазибарра была такой же, как и в день знакомства. А вдруг она нашла источник пищи?

Желудок буркнул, и Терис потёр живот. До темноты примерно час.

– Хорошая птичка, – сказал он и решил не спускать глаз с квазибарры. Узнать, куда она ходит. Анализатор пискнул, требуя новых данных, и Терис снова направил его на птичью шею. Квазибарра, ясное дело, ничего не ответила.

Терис поднялся с жёстких камней: тело ныло. Стараясь не спугнуть удаляющуюся птицу, неловко оскальзываясь, он поковылял за ней.

Квазибарра маячила впереди – длинные голенастые ноги, казалось, переплетались, когда она рыскала из стороны в сторону, крутила головой, а потом… исчезла.

Терис потёр глаза. Где она? Спрыгнула в какую-то яму?

Он прибавил ходу. Но нет, однообразная насыпь, украшенная перекрученными листами металла, не хвастала особенностями рельефа.

Может, сумерки сыграли дурную шутку?

Терис заморгал, вздохнул и поплёлся обратно к модулю. Живот болел: минеральная вода не могла насытить. Сколько он так протянет?

Чтобы подать сигнал бедствия, нужен мощный передатчик, способный испустить сигнал, который выйдет за пределы атмосферы этой чёртовой планеты… А мощности-то и нет. Крох заряда в рециклере и анализаторе не хватит на такое, и Терис собирался их беречь. Он ткнул во всплывшее оповещение и от удивления чуть не уронил компьютер.

Машинка старательно обработала загруженную информацию и выдала результат: первые смысловые значения комбинаций из перьев!

Териса залихорадило: открытие века, сделанное им, техником обыкновенного космического грузовика, грозило умереть вместе со своим незадачливым открывателем.

В следующие дни Терис, как маньяк, преследовал птицу, приманивал её, щёлкал пальцами, свистел, наблюдал за реакцией и записывал, записывал…

Деятельность отвлекала от мыслей о еде, и техник уже не помышлял о поимке квазибарры для пропитания. Тем более птица совершенно загадочным образом умела пропадать.

– Нужно оставить послание людям, – пробормотал Терис, оглядывая своё нехитрое хозяйство. – Нацарапать на стенке лифта? – он невесело усмехнулся. Лучше снаружи выложить камнями какой-нибудь знак. Например, сверкающими на солнце кусками металла, они будут заметнее с орбиты.

Терис подёргал обгоревшие металлические остовы диванчиков – ему пригодится лом. Из-под обугленных остатков пластика выпала разорванная упаковка крекеров!

Дрожащими пальцами Терис сорвал покрытие и подобрал каждую крошку. Он ползал и ощупывал каждый сантиметр, каждую щель расслоившегося пола. Всю добычу сложил кучкой – совсем небольшой, в пару горстей – и поделил на части. Он старательно не думал о том, что кучка задаёт некоторый отсчёт жизни, жил моментом, в котором у него была еда.

Размоченная в воде порция ухнула в желудок незаметно. И даже некоторая затхлость обгоревшего печенья не притупила желания наброситься и съесть всё.

Усталость навалилась на Териса. Он выбрался из модуля и пошёл прочь. Подальше от соблазна. Слёзы катились по чумазому лицу. Квазибарры нигде не было видно.

«Снова испарилась», – подумал техник и привалился к торчащему из гравия куску корабельной обшивки. Обломок изгибался, как огромный древесный лист, нависал над головой, и Терис почувствовал, что это почти уютно, закрыл глаза…

В лицо светило рассветное солнце. Выбранное для ночёвки место оказалось неудачным. Над мерцающим морем-озером клубился тонкий туман, две птичьи фигуры рыскали по берегу, их голенастые ноги заплетались.

Две?!

Терис вскочил, рванулся, ударился макушкой о нависающий край обшивки.

Сомнений не было. Две квазибарры!

Он бежал, оскальзываясь на камнях, видел, что синие клювастые лица повернулись к нему, бессмысленные глаза следили за неуклюжим человеком, – но не мог остановиться.

Откуда здесь ещё одна птица?!

Пятка скользнула – взмахнув руками, Терис хлопнулся на спину и взвыл от боли. Перекатился, поднялся и поискал глазами квазибарр. Одна, наклонив голову, по-прежнему глядела на барахтающегося техника, а вторая… Вторая исчезла.

– А-а-а-а-а! – заорал Терис.

Он почувствовал, что сходит с ума, ощутил дикую животную злость: на эту идиотскую планету, на тупых синих кур с их дурацкими перьями, на персонал корабля, который умудрился взорваться, и на себя. На всю свою глупую пустую жизнь, в которой он ничего не совершил и не совершит, потому что не будет никакого «завтра», на которое всегда откладываешь Настоящие Дела. И только катастрофа дала нечто необыкновенное…

Язык квазибарр. Может, о Терисе будут говорить, когда его не станет.

Техник достал из кармана анализатор, исцарапанные, ободранные пальцы зависли над панелью.

«Кто ты?» – набрал он, и на экране появились пляшущие и переплетающиеся чёрточки. Повтор, ещё раз повтор. Терис ткнул прибором в глаза квазибарре.

– Кто ты? – голос дрожал. – Ты же умеешь говорить, я знаю.

Птица смотрела на человека с компьютером, её перья лежали спокойно. Потом повернулась и потопала прочь.

Металлический лом скрипел и гнулся, и Терис решил, что ошибся: этот кусок слишком большой, слишком сильно засыпан камешками. Он выпрямился и отбросил лом. Плечи болели, руки дрожали. Без еды он слабеет.

Терис посмотрел на высокое светило и вытер ладонью лоб.

Если отгрести в сторону щебень со склона, то обломок корабля может съехать вниз, к пляжу, где техник выкладывал из космического мусора огромную стрелку. Он сначала думал выложить хрестоматийное SOS., но понял, что умрёт раньше. Потому решил ограничиться стрелкой, недвусмысленно указывающей на место падения лифтового модуля.

Терис натянул на ладони демонтированные от рваного скафандра перчатки и принялся рыть. Жёсткие бронированные пальцы клацали о камни, пневмоусилители выбрасывали их с силой. Шурх-шурх… Терис откинулся и оценивающе поглядел на нависшую громадину. Достаточно небольшого толчка.

Он обошёл обломок по склону выше и пнул его. Покатились камешки. Внизу мерцала солнечными зайчиками жемчужно-синяя гладь водоёма.

– Ну, ещё немного. – Терис влез на обломок и попрыгал.

Далеко, на пляже, квазибарра бродила по мелководью, ещё одна стояла, поджав ногу.

– Сто-о-ой! – заорал Терис и спрыгнул.

Поздно!

Набирая скорость, окутанная оглушительным шорохом камней и клубами серой пыли, часть стальной капсулы поползла на птиц.

Терис не успел ничего подумать, помчался вниз по осыпающемуся склону – быстрее собственных ног, лёгкие рвались от ветра – мимо грузно сползающего обломка, под него. Оттолкнул растрёпанные комки перьев в сторону, а сам увернуться не успел – упёрся ладонями в хрустнувших перчатках в неотвратимо надвигающуюся махину и ощутил, как предательски скользят ноги по мокрой гальке… Сто-о-оп!

Терис не мог надышаться. Волны били в грудь, плескали о тускло поблескивающий кусок капсулы, которую он так легкомысленно вывернул из склона. Терис стянул покалеченную, бесполезную теперь перчатку, зачерпнул воды и протёр частично омытый волной бок устройства. Нанесённые белой краской метки давали ясное представление о том, что именно взрывоопасное перевозилось на «пустом» двухгигатоннике, летящем от Ароруса к Сибеле.

Терис отдёрнул руку и побрёл по мелководью к берегу, где на него уставились пять квазибарр с малиновыми бессмысленными глазами.

Он достал из кармана анализатор, поглядел на экран и неуклюже скрестил грязные, дрожащие, но уверенные пальцы.