Могильник расположен, как и Больше-Тарханский, на левом берегу речки, на первой надпойменной террасе. Предполагаемая его площадь — 170–200×130 м. Могилы располагаются более или менее ровными рядами и редко пересекают друг друга, несмотря на большую скученность их на некоторых участках в центре могильника. Группы могил, прослеженные на плане, несомненно отделяются свободными (пустыми) полосами. Очевидно, и здесь каждая группа была семейным или родовым кладбищем.
Инвентарь Танкеевского могильника много богаче инвентаря могильников предшествующего времени, поскольку на нем вскрыто значительно больше погребений, чем во всех остальных могильниках болгар, вместе взятых [Казаков Е.П., 1971]. С предшествующим временем, т. е. с IX в., связано всего несколько типов вещей: 14-гранные бусы, бусы-пронизки, некоторые типы глазчатых бус, серьги с подвижной подвеской из дутых шариков и литые серьги с подвеской, несколько «солнечных» амулетов-колесиков, копья с узким лезвием, мотыжка, деревянные сосуды с бронзовыми оковками, небольшое число салтовских лощеных кувшинов, кресала-«клещи» и удила с прямыми железными псалиями. Все остальные вещи имеют иной, значительно более поздний облик сравнительно не только с салтовскими древностями, но и с большетарханским инвентарем.
Орудий обнаружено очень много: две пешни, ювелирный молоточек, рабочие тяжелые топоры с широким лезвием.
Набор оружия более разнообразен. Это прежде всего топоры с широким, иногда даже серповидным лезвием и молоточкообразным обушком. Таких топоров в предшествующую эпоху не знали. Сабли, приобретающие небольшую кривизну, плоские или бронебойные шиповидные стрелы. Трехперые стрелы уже вышли из употребления. Костяные накладки на лук стали массивнее.
Стремена несколько более мягких очертаний, чем салтовские, а среди удил попадаются уже кольчатые, с костяными псалиями из рога животного и даже без перегиба, широко распространившиеся в следующую эпоху. Появляются различные металлические части сбруйных ремней: кольца с присоединенными к ним накладками, круглые кольчатые бляхи, лунницы, бляшки, имеющие сходство с трапециевидными бляхами X в., известными в русских древностях.
Среди бытового инвентаря новыми являются костяные ложки, остальные вещи — шилья, иголки, ножи, пинцеты, пряслица из камня и черепков керамики — обычные, мало изменяющиеся со временем предметы. Кроме того, в могилах несколько раз попались остатки сумочек и кресала самых различных типов — от простого, почти округлого до сложных, имеющих аналогии в прикамских древних кресалах с бронзовыми литыми рукоятями в виде двух конских головок.
Керамика резко отличается от салтово-маяцкой (рис. 54, 22–33). Мы уже говорили, что в Танкеевском могильнике встречались салтовские лощеные кувшины и кубышки. Однако подавляющее большинство сосудов — местная керамика, характерная для памятников Башкирского Приуралья, верхней Камы и Чепцы. В этом основное отличие танкеевского этапа от предыдущего большетарханского, где салтовская посуда оставалась преобладающей, несмотря на наличие и там типично местной посуды.
Среди предметов туалета и украшений выделяются, во-первых, появившиеся односторонние гребни-расчески, относящиеся по аналогиям к X в., и, во-вторых, большое количество так называемых шумящих подвесок, имеющих аналогии в верхнекамских и мордовских древностях X — начала XI в.
Наряду с обычными проволочными тонкими салтовскими браслетами встречаются новые типы браслетов: витые из двух жгутов, ложновитые и со вставками на концах. Совершенно новые типы попадаются я среди перстней (с высокой жуковиной или щитком).
В целом украшения попадаются очень редко: на сотни могил — единицы. Даже наиболее частая находка — бусы встречены всего в 25 % погребений могильника.
Характерна некоторая связь инвентаря, особенно поясных наборов, с сибирскими материалами IX–X вв. Кроме того, только в могильниках танкеевского периода попадаются серьги с подвеской, покрытой зернью и абсолютно аналогичной сибирским серьгам, датирующимся от VII до X в. К X и даже XI в. относятся поясные лировидные пряжки, широко известные в древностях Восточной Европы. Следует помнить, что из 18 монет, найденных на могильнике, 15 относятся к IX–X вв., что еще раз подтверждает позднюю дату могильника.
Могилы Танкеевского могильника весьма близки Больше-Тарханскому. Это глубокие и длинные ямы с вертикальными ровными стенками. Всего 6 % из них имеют различные конструктивные особенности: небольшие подбойчики в ногах или головах, заплечики и т. п.
Погребения совершались обычно без гробов, но попадались и с гробами (около 100 захоронений). Покойников хоронили в вытянутом положении, на спине, с руками, уложенными вдоль туловища или слегка согнутыми в локтях, преимущественно головой на запад, но попадаются погребения и с восточной ориентировкой. Обыкновенно погребения одиночные, но изредка встречаются и парные и даже групповые. Сосуды с сопровождающей пищей и кости жертвенных животных помещались у головы или ног покойника. 35 мужских погребений сопровождались захоронением останков убитых на похоронах коней: головы и ног, отчлененных по второй сустав. В одном погребении голова и ноги коня были заменены коровьими. Как и в Больше-Тарханском могильнике, обряд погребения костей коня не характерен. Однако самый факт его появления говорит о> более поздней дате и большетарханского, и танкеевского периодов по сравнению с салтовским.
По материалам танкеевский этап более поздний, во всяком случае, он меньше связан с предшествующим временем, чем большетарханский: ранних вещей в нем мало, поздних (X в.) — подавляющее большинство. Характерно, что на окраинах этого могильника хорошо выделяются мусульманские захоронения, относящиеся к X в. Правда, возник этот могильник, возможно, почти синхронно с Больше-Тарханским, о чем свидетельствуют находки IX в. в его погребениях.
Ряд погребений Танкеевского могильника имеет еще одну особенность, совершенно неизвестную по материалам предыдущего времени. Это серебряные маски на лицах покойников, аналогии которым можно указать в погребениях ломоватовской культуры.
Эта же особенность в сочетании с захоронениями вместе с останками коня (головы и ног) характеризует еще один в настоящее время активно исследуемый могильник — Больше-Тиганский [Халикова Е.А., 1976]. Остальные черты и датировка этого могильника также близки танкеевским, хотя аналогии большинству найденных в могилах вещей исследовательница находит в древностях VIII–IX вв. а монеты, обнаруженные в нескольких погребениях, в основном относятся к VIII в. (от 709 до 790 г.). Видимо, надо считать, что Больше-Тиганский могильник синхронен Больше-Тарханскому. Захоронения с костями коня в Больше-Тарханском могильнике явились, очевидно, результатом взаимодействия с большетиганским населением. Интересно, что лицевые покрытия у «тиганцев» не в форме личины, как в Танкеевском могильнике, а в виде небольших пластин на глаза, нашивавшихся на лоскут ткани, прикрывавшей лицо. Это, вероятно, ранняя форма лицевых покрытий, развившаяся в X в. в серебряные маски-личины.
Явные отличия в погребальном обряде и в инвентаре между Больше-Тиганским и Больше-Тарханским могильниками и в то же время черты сходства, которые наблюдаются между ними, и особенно связи обоих могильников с танкеевским периодом или этапом раннеболгарской культуры Поволжья нуждаются в объяснении.
Исследователи этих памятников многократно пытались интерпретировать их [Генинг В.Ф., Халиков А.X., 1964; Халикова Е.А., 1971; 1976; Казаков Е.П., 1971; и др.]. Суммируя их наблюдения и выводы, мы имеем все основания считать Больше-Тарханский могильник и близкие синхронные ему памятники (Кайбельский и некоторые другие могильники) болгарскими, но подвергшимися местному влиянию, о чем свидетельствуют находки сосудов, имеющих аналогии в прикамских культурах, а в нескольких могилах — шумящих подвесок. Могилы с захоронениями головы и ног коня также не свойственны болгарам. Эта черта обряда появляется в Восточной Европе с X в. (с приходом новой тюркской волны народов). В Поволжье она появилась, очевидно, раньше, так же как и характерные сибирские поясные наборы, употреблявшиеся танкеевскими и большетиганскими воинами.
