Помимо перечисленных групп и типов, в степях встречается еще несколько десятков различных типов посуды, которые трудно связать с какой-либо определенной группой. Таковы эйнохоевидные кувшинчики, сделанные из прекрасно отмученной глины, баклажки, изготовлявшиеся в тех же мастерских, что и амфоры, горшки с ручкой, аналогичные по глине, обжигу и деталям орнамента красноглиняным таманским кувшинам, и т. п.
В целом комплекс салтово-маяцкой керамики очень выразителен и слитен, несмотря на то что отдельные локальные варианты отличаются друг от друга различными деталями: преобладанием одной формы сосудов над другой, одного типа сосудов, различным количественным соотношением тарной керамики и т. п.
В заключение раздела о керамике следует сказать о нескольких гончарных мастерских, обнаруженных на салтово-маяцких поселениях (рис. 48).
В настоящее время гончарные печи открыты на нижнем Дону (поселения у Суворовской и Саркела), на Осколе (Ютановское поселение), на среднем Донце (Гаевка и Рогалик). Все они одинаковой конструкции — двухкамерные. Нижняя камера — топка, верхняя, отделенная от нижней перегородкой с продухами, — обжигательная [Красильников К.И., 1976]. Обычно сооружалось несколько печей в одном помещении, функционировали они одновременно. Близкие к ним печи и мастерские известны в Крыму [Якобсон А.Л., 1954, 1955], где обжигались амфоры, корчажки, эйнохоевидные кувшинчики, пифосы.
Наиболее постоянен в салтовское время был комплекс оружия и конской сбруи — типичный комплекс всадников-воинов (рис. 36). Он состоял из сабли, лука с костяными срединными накладками, стрел в кожаном колчане, от которого сохранялись только железные скобы и крючки, боевого топорика и изредка копья. Никаких следов доспехов, кроме остатков кольчужных поясов в погребениях и в поселениях, обнаружено не было. Хронологические изменения прослеживаются пока только на топориках и отчасти саблях. Ранняя форма топориков характеризуется наличием на противоположном от лезвия конце квадратного или круглого в разрезе молоточка-обушка. В более позднее время обушок стал плоским, приближающимся по форме к лезвию. Что касается сабель, то изменения в ту эпоху происходят лишь в длине клинка: длинные прямые клинки превращаются в довольно короткие, но тоже прямые и однолезвийные. Наиболее типичным перекрестием является вытянуто-ромбическое, с утолщением на месте соединения рукояти с лезвием. Однако встречаются и прямые перекрестия, а также С-овидные с квадратными утолщениями на концах.
Для народов с разным погребальным обрядом характерны своеобразные боевые наборы. Так, для «катакомбников»-алан — сабля, топорик, лук со стрелами; для болгар — сабля, копье, лук со стрелами; топориков они почти не использовали. Воины, похороненные по обряду трупосожжения, пользовались саблями, копьями, кинжалами, луками. Таким образом, постоянным в боевом наборе остались сабли и луки, остальное довольно заметно варьировалось.
Каждое погребение воина в катакомбах и в богатых трупосожжениях сопровождалось поясом, украшенным определенным числом бляшек и наконечников (рис. 37). Если болгарский «безынвентарный» обряд по какой-либо причине нарушался, то тогда и болгарские воины хоронились с наборными поясами. Наборные пояса играли роль своеобразных знаков воинского отличия: чем больше на поясе бляшек — тем выше ранг воина [Плетнева С.А., 1967, с. 164]. Бляшки изготовлялись из бронзы и серебра, иногда золотились. Орнамент на них литой или штампованный. Штампованные бляхи, как правило, более поздние. Во всяком случае техника штамповки в конце салтовского времени преобладала над литьем.
Очень стандартен сбруйный набор салтовцев (рис. 36). Обыкновенно от него сохраняются металлические части: стремена, удила, бляшки и бляхи, украшавшие сбруйные ремни, и подпружные пряжки. Луки седел в салтовское время, видимо, совсем не украшались металлическими или костяными пластинами в отличие от предшествующих веков, когда такие пластины на передней луке были непременным украшением. Для аланских конских уборов весьма характерны были так называемые начельники — большие бронзовые (позолоченные) налобные бляхи с трубочкой для султанчика в центре и всегда находимые вместе с ними крупные или овальные бляхи, покрывавшие сбруйные ремни (в основном узду) (рис. 36, 16). В степях таких уборов найдено не было — видимо, болгары ими не пользовались.
Значительное место в салтово-маяцких древностях занимают украшения и предметы туалета (рис. 37). В могилах их обычно находят при женских и детских погребениях [Плетнева С.А., 1967, с. 135–143]. Предварительная работа по хронологизации этого массового материала была проведена на материалах 50 катакомб Дмитриевского могильника. Было установлено, что серьги, перстни, копоушки и зеркала меняли со временем свою форму, размеры и орнаментацию. Менялись формы пуговиц, подвесок на женские пояса и, наконец, амулеты, которые сопровождали обычно женские погребения. В VIII — первой половине IX в. это были так называемые солнечные амулеты — отлитые из бронзы колеса со спицами или кольца с грифоном и всадником на нем, железные ботала, изображения коней, птиц (из бронзы и кости). Во второй период преобладают амулеты из различных камней (чаще из речного янтаря) и из костей и зубов животных (лисы, бобра, зайца). Изменение формы амулетов означало изменение религиозных представлений [Плетнева С.А., 1967, с. 171–179]. Интересно, что некоторые костяные амулеты покрывались сложным орнаментом. Это были обыкновенно большие бабки коровы или лошади, которые также играли роль покровителей человека.
Следует сказать, что салтовцы очень широко использовали кость в быту: они изготовляли из нее не только амулетики, но и мелкие предметы, в частности игральные кости, бабки, биты, налитые свинцом, шахматные фигурки и фишки для нардов. Все эти вещи попадаются в культурных слоях поселений (рис. 36, 94–97).
Предметы прикладного искусства, представленные обычно поясными бляшками и амулетами, не дают полного представления о художественном вкусе салтовцев. Большое значение имеет поэтому единственное серебряное блюдо, по заключению В.П. Даркевича, хазарского производства [Даркевич В.П., 1974, 1976] (рис. 49, 2). По краю этого блюда изображены различные животные в реалистической манере и сцена единоборства двух богатырей или витязя с девушкой (ритуальное свадебное единоборство). Несомненный интерес имеют и многочисленные рисунки и орнаменты, покрывающие костяные предметы и потому дошедшие до нас, а также рисунки на камнях и кирпичах, сделанные во время строительства крепостей древними мастерами. Многие из этих рисунков перекликаются по стилю с произведениями прикладного искусства, другие оригинальны, полны силы и экспрессии (рис. 50).
Наряду с рисунками, на камнях и на обычных сосудах попадаются знаки письменности, которые русские тюркологи [Щербак А.М., 1954] связывают о орхонскими тюркскими письменами (рис. 49, 1, 3, 4). Впрочем, многие знаки на камнях не являются буквами орхонского алфавита, а представляют собой просто тамги строителей или владельцев предметов, на которых этот знак нанесен.
Очень редко попадаются на территории салтово-маяцкой культуры монеты, тем более монетные клады (рис. 51). На Правобережном городище и в Саркеле были найдены клады арабских диргемов, в катакомбах Салтовского могильника — около десятка диргемов и византийских монет VIII — начала X в. Кроме того, византийские монеты в большом количестве найдены были в хазарских слоях Тмутаракани, Фанагории и Саркеле. Особый интерес представляют монеты — подражания византийским, сасанидским и арабским монетам, чеканенные, по всей вероятности, на территории салтово-маяцкой культуры [Кропоткин В.В., 1967, с. 121].
Таким образом, салтово-маяцкая культура, датируемая в основном VIII–IX вв., является культурой сложившегося в те столетия в донских, прикаспийских и приазовских степях Хазарского каганата. Культура эта достаточно высокая, представляющая развитую экономику. Известное единство культуры свидетельствует, что создана она была в рамках, очевидно, одного политического объединения. Таким объединением был Хазарский каганат. Локальные варианты культуры возникали в связи с тем, что в каганат входило несколько народов. Пока мы археологически можем отчетливо выделять памятники двух из них: алан и болгар. Хазары еще только намечаются (подкурганные погребения?). Неясно, кому принадлежали трупосожжения. По письменным источникам известно, что какое-то время в днепровских и донских степях обитали венгры. В настоящее время нельзя назвать ни одного связанного с этим народом памятника. Очевидно, тщательные разведки в будущем на территории, занятой, согласно данным Константина Багрянородного, венграми, — так называемой Ателькузы, которая располагалась в междуречье Днепра и Серета, дадут какой-то археологический материал для изучения культуры венгров времени пребывания их в восточноевропейских степях.
