Другие древнехакасские города того времени еще не открыты археологами. Об их существовании свидетельствуют письменные источники. Например, иранское сочинение X в. «Худуд-ал-Алам» указывает, что каган в начале X в., после войны с уйгурами, жил в г. Кемиджкет, название которого переводится как «Енисейский город» (город на р. Кем). Из данных Гардизи (XI в.) проистекает, что другая, самая северная ставка кагана в середине X в. находилась поблизости слияния рек Белого и Черного Июсов [Кызласов Л.Р., 1969, с. 96].

Нельзя не отметить, что на той же самой территории, где зафиксированы тюхтятские курганы (Хакасско-Минусинская котловина, Кемеровская и Новосибирская области, Горный Алтай, Алтайский край, Восточный Казахстан, Тува и Монголия), одновременно с ними в IX–X вв., сооружались курганы других древних тюркоязычных племен, в большинстве своем сохранивших обычай погребения с конем. В этих могилах под округлыми каменными курганами (рис. 33, Г) человек и лошадь обычно положены головой на запад (иногда с отклонениями от этого направления к юго-западу или северо-западу). Хотя погребальный инвентарь выявляет сильное воздействие древнехакасской материальной культуры (особенно в глиняной посуде и украшениях) и многие формы предметов конского снаряжения и вооружения имеют общие «степные» формы, все же по совокупности признаков эти памятники не могут относиться к тюхтятской культуре (см. первый раздел данной главы).

Древнетюркские всадники, проживающие в это время в Хакасии и Туве (рис. 33, справа), очевидно, входили на правах союзников и клиентов в древнехакасское войско и пользовались известной свободой, расселяясь в определенных местах по всей территории каганата древних хакасов в IX–X вв.

В конце кровопролитной двадцатилетней войны с уйгурами древние хакасы в 840 г. захватили территорию Тувы. Их кагал писал кагану уйгур: «Твоя судьба кончилась. Я скоро возьму золотую твою Орду, поставлю перед нею моего коня, водружу мое знамя». Прорвавшись в уйгурские степи, древнехакасское войско разгромило уйгур. Их каган был убит, а столичный город Орду-Балык в верховьях р. Орхона был разграблен и сожжен. До 846 г. продолжалась борьба с уйгурами, оттесненными к границам Китая и в Восточный Туркестан. В 847 г. было совершено нападение на монголоязычные племена шивэй, жившие в верховьях Амура и укрывшие часть бежавших туда уйгур. В 841–842 гг., преследуя отступающих уйгур, древнехакасские войска совершали походы через Джунгарию в Восточный Туркестан и доходили до Кашгара. В середине IX в. древнехакасское государство на западе ограничивалось Иртышем, на севере и востоке — Ангарой, Селенгой и хребтом Большой Хинган, на юге — пустыней Гоби. К началу X в. граница изменилась только с юго-восточной стороны. Древние хакасы ушли из восточной части Центральной Азии, сохранив ее западную часть. Граница прошла по отрогам хребта Хангай (рис. 32).

В этот период тяжких феодальных войн жители древнехакасского государства продолжали вести то же комплексное земледельческо-скотоводческое хозяйство, что и в эпоху культуры чаатас. Но в IX–X вв. на Енисее значительно возросла добыча железной и медной руды. Получила ускоренное развитие металлургическая промышленность, кузнечное, бронзолитейное и иные ремесла. Естественно, резко выросло производство оружия и защитного вооружения войск.

После снятия уйгурского «барьера» значительно выросла торговля хакасов со Средней Азией, Восточным Туркестаном, Китаем и народами Западной и Восточной Сибири. В обмен на ткани и предметы роскоши они продавали мускус, меха ценных пушных зверей, древесину березы, ископаемую мамонтовую кость, породистых скакунов, оружие и кузнечные изделия, а также хлеб.

В государстве древних хакасов к IX в. сложились феодальные отношения. Существовало государственное и частное землепользование. Захваченные во время войны земли раздавались каганом семьям наиболее отличившихся и родовитых военачальников-феодалов. Такие феодальные наделы «баг» передавались по наследству [Кызласов Л.Р., 1965б; Кызласов Л.Р., Кызласов И.Л., 1976]. В начале IX в. наряду с ополченцем сложилось регулярное войско, появилась новая служилая знать. Закабаленное население платило натуральный налог, несло воинскую и трудовую повинности и другие государственные повинности (постойную, подводную и т. п.). Свободное крестьянство разорялось и попадало в зависимость. Знать имела в частной собственности, на основании феодального права, не только землю и скот, но и крестьян. О дарении крестьян феодалами друг другу упоминают эпитафии на каменных стелах. Захваченные чужеродные племена становились данниками, так называемыми кыштымами, а также рабами.

Военно-феодальный государственный аппарат имел сложную иерархию. Управление государством осуществлялось с помощью громоздкой бюрократической машины, на которую опиралась деспотическая власть кагана [Кызласов Л.Р., 1969].

К этому периоду относится значительное количество разнообразных памятников прикладного, ювелирного и скульптурного искусства. Всемирно известны гравированные на скалах близ станции Копьево Сулекские писаницы — искусно выполненные сцены охоты, турниров, переездов, борьбы животных, геральдические фигуры и птицы, личные тамги и т. п. (рис. 21, 1, 4–6, 10, 12). Они сопровождаются енисейскими надписями, из которых верхняя в переводе гласит: «Вечная скала», т. е. скала с рисунками, оставляемая на вечные времена [Appelgren-Kivalo Н., 1931, Abb, 64–93; Евтюхова Л.А., 1948, рис. 171–180].

Многие другие данные свидетельствуют о высоком уровне хозяйственного и культурного развития населения древнехакасского государства в IX–X вв. Продолжалось широкое распространение тюркоязычной енисейской письменности (рис. 34) и грамотности, в том числе и на завоеванные земли. Памятники енисейской письменности появились на Алтае, на Иртыше, в Прибайкалье и в Центральной Азии на землях бывшей Уйгурии. В IX–X вв. часть знати получала образование за границей в киданьском государстве Ляо и в Тибете. Поэтому в государстве имелись ученые люди, знавшие не только китайский, киданьский, тибетский языки, но и западные тюркские, а возможно, также персидский, арабский и сирийский. На Енисее найдены разнообразные привозные предметы с надписями на всех перечисленных языках.

Образованные люди были, следовательно, хорошо знакомы с религиями и философией стран Запада и Востока. В IX в., например, известен переписчик в тибетской транскрипции китайских буддийских сочинений, который был выходцем «из княжеского дома страны Кыргыз» [Кызласов Л.Р., 1969, с. 127]. При дипломатической переписке каганы древних хакасов пользовались собственной письменностью и писали тростниковыми перьями чернилами (найдены фарфоровые чернильницы-«непроливашки») (рис. 33, 18).

Наиболее близкие культурные, торговые и посольские связи были установлены со Средней Азией, прежде всего с Семиречьем. Известно, что в 20-х годах IX в. каган древних хакасов был женат на дочери карлукского ябгу, а мать его происходила из знатного рода тюргешей. К IX в. часть знати приняла манихейство, распространяемое сирийцами в Центральной Азии и Южной Сибири через Среднюю Азию. Проникала на Енисей и буддийская пропаганда (найдены буддийские статуэтки). Но рядовое население в значительной своей части, по-видимому, продолжало оставаться язычниками-шаманистами.

Таким образом, IX–X вв. были периодом наибольшей территориальной экспансии древнехакасской военно-феодальной знати, периодом установления широчайших культурных, торговых, межгосударственных и этнических контактов с отдаленными племенами и народами, обитавшими, по выражению рунических тюркоязычных текстов, во всех «четырех углах» света.

Первые раннесредневековые могильники в Западном Забайкалье (могильники «На Увале» и Хойцегор) были раскопаны в бассейне Селенги Ю.Д. Талько-Грынцевичем в 1897–1899 гг. В 20-е годы Г.Ф. Дебец исследовал могильник у д. Зарубино (1926 г.), а Г.П. Сосновский раскопал значительное число средневековых погребений в разных районах южной Бурятии (1927–1929 гг.). К сожалению, в большинстве своем эти материалы остались неопубликованными [Дебец Г.Ф., 1926; Хамзина Е.А., 1970]. В конце 40-х годов некоторые курганы этого времени изучал А.П. Окладников [Окладников А.П., 1950; 1951].