В женских погребениях много украшений, среди которых выделяются височные подвески в виде прямого стержня длиной 5–6 см., заканчивающегося гольцом (рис. 13, 31, 35). Стержень весь обмотан тонкой бронзовой проволокой, и иногда на него насажена стеклянная бусина. Эти подвески, чаще всего попарно, носились у виска и прикреплялись, очевидно, к головному убору. Из других украшений ко II этапу относятся серьги с литым многогранником, серьги харинского типа, нагрудные подвески в виде колец с выступающими шишечками (рис. 13, 45, 54), литые кольцевидные застежки с выступами (рис. 13, 43, 52), лапчатые подвески (рис. 13, 50). Имеются также фигурки коней (рис. 13, 40, 41), литые зеркала с рельефным орнаментом (рис. 13, 47, 48), браслеты с изображением змеиных голов на концах (рис. 13, 49). Очень часто эти украшения находят вместе с другими предметами в мужских погребениях, что говорит об их синхронности.
Возраст бахмутинских древностей уточняется по деталям геральдических поясов: В-образным пряжкам «вычурного» стиля, Т-образным и другой формы накладкам, встреченным в большом числе в Бахмутинском и Бирском могильниках [Смирнов А.П., 1957, с. 51, табл. VI, 10] (рис. 13, 24–30). Все они относятся к VII в., что подтверждается и новыми находками [Амброз А.К., 1971а, с. 54, 61]. Таким образом, преобладающее большинство комплексов Бирского и Бахмутинского могильников датируется VII в., а весь период существования этих могильников можно предварительно определить двумя столетиями — VI–VII вв. Однако тот факт, что бахмутинская культура генетически тесно связана с культурой местных караабызских и пьяноборских племен предшествующего времени, заставляет предполагать, что со временем будут найдены выразительные комплексы V–VI вв. Все остальные могильники (Старо-Кабаново, Каратамак и др.) с инвентарем специфически местных форм, видимо, следует также датировать в пределах V–VII вв.
Бахмутинская культура продолжала существовать и после VII в. Так, в погребении 2 из раскопа IV Бирского могильника, найденном в стороне от остальных могил, вместе с характерным бахмутинским глиняным сосудом оказались бронзовый колокольчик и розетковидная подвеска, не имеющие аналогии в комплексах VI–VII вв., но зато они обычны в памятниках, датируемых не ранее VIII в. (см. рис. 15, 78, 83).
По планировке поселения бахмутинских племен очень напоминают турбаслинские. На упомянутом выше поселении Новотурбаслинское II почти половина керамики состояла из обломков сосудов бахмутинской культуры, поэтому данный памятник можно рассматривать как общий для обеих культур. В отличие от турбаслинцев у бахмутинцев городищ значительно больше. Обычно они характеризуются тонким культурным слоем (мощность 20–40 см.), что говорит о временном характере их использования (в основном в опасные периоды жизни). Большинство городищ расположено на мысах, на берегах рек, но есть много примеров устройства их на горных вершинах, вдали от воды. По внешним признакам городища могут быть подразделены на два типа. В первый тип объединены небольшие городища с одним-тремя короткими (40–60 м.) валами высотой 1–1,5 м. и рвами (рис. 13, 4). Разновидностью их являются городища с округлым или полукруглым валом (рис. 13, 3, 5). Городища второго типа отличаются большой площадью и сложной системой оборонительных сооружений, особо подчеркивающих центральную часть — цитадель (рис. 13, 1, 2). Общая длина основных валов достигает 200–300 м. при высоте 3–4 м. и ширине у основания 12–15 м.
На основании разведочных данных можно утверждать, что валы на городищах строились из глины и чернозема. В ряде случаев для прочности глину на валах обжигали; изредка при сооружении вала использовали валуны. Не установлено, были ли над валами и по краям площадки деревянные укрепления. Со стороны скатов производилось эскарпирование, т. е. края площадок искусственно срезались на высоту 3–4 м.
Могильники грунтовые, занимают большую площадь, густо заполненную могилами. Средний размер могил — 2–1,80×0,80-1 м., глубина — 50–80 см. Последняя по отдельным могильникам имеет незначительные отклонения. Гораздо чаще, чем в турбаслинской культуре, встречаются неглубокие захоронения, совершенные либо в почвенном слое, либо у самой поверхности материка, на глубине 20–45 см. Часть могил Бирского могильника (46 случаев из 218) в северных узких стенках имела глубокие подбои или ступеньки для размещения сосудов с пищей и кусков мяса (рис. 13, 6). Во вскрытой части памятника эти могилы располагались компактной группой и, очевидно, отражают воздействие турбаслинских племен на религиозные воззрения местного населения [Мажитов Н.А., 1968, с. 71] (рис. 13, 10).
Для всех могильников характерно трупоположение в вытянутой позе, на спине, головой к северу с некоторыми отклонениями на восток или запад. Преобладающее большинство могил содержит индивидуальные захоронения. Наряду с ними есть случаи коллективных неглубоких погребений с двумя-тремя скелетами и более. Почвенные условия во многих памятниках не способствуют сохранению костей, поэтому такие важные детали погребального обряда, как кости животных, не всегда оказывались зафиксированными. Б Бирском могильнике в почвенных слоях между могилами обнаружено 10 ритуальных захоронений конечностей лошади, положенных, вероятно, вместе со шкурой [Мажитов Н.А., 1968, с 29, 112, рис. 6] (рис. 13, 9).
Как в мужских, так и в женских могилах украшения (ожерелья, серьги, подвески, браслеты и т. п.) часто располагаются кучкой, сбоку или, чаще, в изголовье костяков. Иногда удается проследить, что они ставились в берестяных коробках. Происхождение этих так называемых жертвенных комплексов, видимо, следует связать с общей системой религиозных представлений населения. Предполагалась этнографическая параллель с языческими воршудными коробками удмуртов [Генинг В.Ф., 1967б, с. 16, 17]. Однако в воршудные коробки попадали лишь отдельные предметы украшения вместе с другими пожертвованиями божеству. В жертвенных же комплексах лежат целые наборы украшений, частью входившие, вероятно, в убор покойного, частью бывшие подарком от близких ему людей. Обычай дарить покойнику вещи зафиксирован у многих народов этого времени (мужчинам, например, положены второй меч и кинжал или кучка женских украшений — дары друзей и жены). Поэтому вопрос о жертвенных комплексах бахмутинской культуры требует дальнейшего изучения.
Специфической чертой погребального обряда бахмутинских племен является обычай класть в могилу расстегнутый пояс вдоль или поперек погребенного [Генинг В.Ф., 1967б, с. 14; Мажитов Н.А., 1968, с. 60, рис. 17, 1, 2, 5–7]. Редко встречается в могилах глиняная посуда. Только в Бирском могильнике, в той его части, где сосредоточены необычные для бахмутинской культуры могилы с подбоями, много глиняных сосудов, в том числе турбаслинского типа. Прямая связь сосудов с несвойственным для остальных могильников типом могил в данном случае служит дополнительным подтверждением влияния или, скорее всего, участия иных этнических групп в формировании бахмутинской культуры.
Важным признаком бахмутинской культуры является керамика, обнаруженная на поселениях. Основную ее часть (около 85–90 %) составляют круглодонные широкогорлые сосуды, сплошь орнаментированные по наружной поверхности беспорядочно расположенными мелкими ямками (рис. 13, 61–64). В примеси к глине имеется песок, дресва. Меньшая часть сосудов представлена небольшими открытыми чашами без орнамента или с редкими ямочными углублениями и длинными насечками (рис. 13, 65–67).
Бахмутинским памятникам Башкирии очень близки могильники и поселения на средней Каме (Мазунино, Юрмашево и др.). В науке долго дебатировался вопрос об их соотношении, а также о том, назвать ли всю эту культуру в целом бахмутинской или мазунинской [Мажитов Н.А., 1968, с. 26–28; Васюткин С.М., 1968, с. 61; Матвеева Г.И., 1969, с. 8, 12; Генинг В.Ф., 1972, с. 240, 243]. В итоге дискуссии выяснилось, что при большом сходстве этих памятников они все же не тождественны. Следует говорить о двух локальных вариантах большой этнокультурной общности. В отличие от бахмутинских, на среднекамских поселениях преобладают круглодонные сосуды с орнаментом из редких ямок по горлу или вообще без них [Генинг В.Ф., 1967б, с. 32]. Есть отличия и в украшениях. Для мазунинского варианта характерны различные «бабочковидные» фибулы, нередко для прочности наклеенные на бересту. В могилах бахмутинского варианта они встречаются в основном на пограничье с мазунинским (раскопки С.М. Васюткина). На средней Каме нет обычных для Бирского и многих других могильников Башкирии поясов с двумя длинными подвесками, спускавшихся спереди на бедра (рис. 13, 19), зато там много широких поясов с поперечными пластинками, часто со свисающими от них мелкими колечками (Генинг В.Ф., 1967а, с. 127, 128, рис. 2, 1, 2; табл. III, 1-15).
