В середине XIII в. образовалось одно из монгольских государств — улус Джучи. Оно включало в себя степные пространства Восточной Европы до Дуная, а также большую часть степной Западной Сибири и Казахстана. Эти области назывались Дешт-и-Кипчак. Кроме того, в состав улуса Джучи вошел ряд оседлых областей со старыми центрами ремесла и культуры: Северный Кавказ, Крым, Молдавия, Волжская Болгария, мордовские земли, левобережный Хорезм. Все эти области составили правое крыло улуса (позднее Ак-Орда), где правили потомки сына Джучи хана Бату — завоевателя Восточной Европы. Низовья Сырдарьи вошли во владения другого сына Джучи — Орды и составили левое крыло улуса Джучи (Кок-Орда или Синяя Орда русских источников).
В зависимом от Орды положении оказалась Русь. Позднее государство улус Джучи стало называться Золотой Ордой.
Золотая Орда объединяла два совершенно различных культурных и хозяйственных мира: степных кочевников-скотоводов и оседлые сельскохозяйственные земли с городами — центрами ремесла и торговли. Эти два мира резко отличались друг от друга. Они были мало связаны хозяйственно и объединялись в рамках одного государства главным образом деспотической властью золотоордынских ханов. Первоначально монгольская аристократия вела кочевой образ жизни, заменив в половецкой степи вытесненную и уничтоженную ею половецкую племенную аристократию. Джучидская династия во второй половине XIII в. приобрела все права суверенитета, полностью собирала в свою пользу налог и обратилась к управлению городскими и сельскохозяйственными землями, а также к строительству новых городов. Расцвета государство Золотая Орда достигло в первой половине XIV в. при ханах Узбеке и Джанибеке, когда максимально развивается городская жизнь, торговля, денежное обращение. В это время наблюдается определенное единство в политической жизни государства.
Основным населением Золотой Орды и главным образом ее степной части оставались прежние кипчакские (половецкие) племена. Исследовано большое количество курганов в степях, относящихся к XIII — началу XV в. Установлено, что обряды и наборы вещей, характерные для половцев XII — начала XIII в., существовали и в золотоордынский период. Пришлые монголы оставили некоторые погребения и группы курганов, но не внесли существенных изменений в этнический состав населения степей. С пришлым с монголами из Сибири этносом можно, видимо, связывать погребения с северной ориентировкой, подбойные могилы (рис. 97, 5), встречающиеся иногда в могилах вырезанные из листовой бронзы идольчики и головные уборы типа описанной Карпини шапки-бокки (рис. 98, 6). Но эти черты пришлого восточного этноса не образуют устойчивого комплекса и растворены среди половецких погребений. Отмечено, что монгольское завоевание вызвало перераспределение кочевого населения в Дешт-и-Кипча. Так, например, массы Черных Клобуков переселились из районов Роси на Волгу. Значительно увеличилось кочевническое население степного Нижнего Поволжья в связи с переносом сюда основных центров Золотой Орды. Но вместе с тем ряд локальных признаков в половецкой степи, сложившихся до монгольского завоевания, сохраняется и развивается в XIII–XIV вв. [Федоров-Давыдов, 1966а]. Возникшее в домонгольский период основное этническое членение восточноевропейской и казахстанской степей (областей западных половецких и восточных кипчаков) и гузов в Приаралье повторилось в основном членении улуса Джучи на улус Бату (Восточная Европа), улус Шибана (Сибирь и Казахстан) и улус Орды (Приаралье).
Археологические материалы кочевников XIV в. достаточно полно изучены в настоящее время. К числу характерных для XIV в. вещей в кочевнических погребениях следует отнести серьги в виде знака вопроса, костяные накладки на колчаны с резным, иногда ажурным и раскрашенным в разные цвета орнаментом [Малиновская Н.В., 1974] (рис. 99), круглые металлические зеркала с репликами китайских или среднеазиатско-иранских узоров на обратной стороне, стремена с арочной дужкой и широкой подножкой и т. п.
Вторым компонентом археологии Золотой Орды являются древности, связанные с золотоордынскими городами. В Золотой Орде были такие старые культурные центры городской жизни, как Ургенч, Болгары, разрушенные монголами, но быстро восстановленные и ставшие в первый период золотоордынской истории, вплоть до конца XIII в., главными торгово-ремесленными центрами улуса Джучи. Их культура претерпела значительные изменения в золотоордынский период, но все же сохраняла основные традиции предшествовавшего времени, являя собой единую линию развития.
Другую картину представляют построенные ханами во второй половине XIII в. и ставшие основными центрами экономики и политики государства в XIV в. степные, собственно золотоордынские города в низовьях Волги и Урала. Они возникли в течение недолгого периода в результате строительной активности ханской власти и на новых местах (на золотоордынских городищах не обнаружено подстилающего домонгольского слоя). Центральная власть видела в них, с одной стороны, центр управления вновь созданным государством, с другой стороны, пункты, где огромные людские и материальные ресурсы, захваченные в результате походов и завоеваний, могли быть реализованы в строительстве, ремесле и торговле.
Особенностью золотоордынских городов было строительство их силами пригнанных пленных ремесленников и рабов. Это обеспечило быстрое возведение больших новых городов, а также определило своеобразие пути их развития. По археологическим данным золотоордынских городищ на нижней Волге, можно предположительно выделить два периода их развития: 1) период возведения дворцов правителей-ханов и их ближайшего аристократического окружения и создание больших поселений рабов-ремесленников и строителей рядом с ними; 2) период превращения усадеб в ячейки городской застройки аристократических кварталов с развитием внутри них усадебного ремесла и превращения поселений рабов-строителей и ремесленников в кварталы полусвободного городского плебса — мелких торговцев и ремесленников — с уличной планировкой.
Элемент рабовладения, который усилился в связи с завоевательными войнами, отразился не только в коротких сроках строительства золотоордынских городов, не только в смешанности их культуры, в которой сплавились традиции культур многих завоеванных народов, не только в социальной топографии города, но и в организации ремесел. В частности, в золотоордынских городах, так же как и в Иране эпохи монгольского владычества, были крупные рабские ремесленные мануфактуры с участием большого количества рабов, принадлежавшие ханам, аристократии или богатым купцам.
Характерной особенностью золотоордынских, так же как и центральноазиатских монгольских городов, было отсутствие, неразвитость или позднее возведение крепостных стен и других линий фортификации. Для столичных городов это объясняется силой центральной власти в период расцвета этих городов, которая делала ненужными укрепления, обеспечивала внутренний мир в государстве, а для периферийных городов — политикой ханов, боявшихся стремления к автономии и к сепарации городов и их округи.
Пока была сильна центральная власть, города процветали. Но стоило этой власти пошатнуться и ослабнуть — они сразу пришли в запустение. Их неспособность пережить ослабление политической власти была следствием того, что они строились на пустом месте, на привозных материальных и людских ресурсах, не были связаны с окружающими их кочевыми степями, искусственно поддерживались правительством. Золотордынские города, пышно расцветшие в XIV в., оказались историческим «пустоцветом» и в XV в. не оставили после себя ничего, кроме величественных руин и воспоминаний. В оседлых районах, в Крыму, Волжской Болгарии, культура золотоордынских городов оказалась более устойчивой, пережила Золотую Орду и составила важный компонент более поздних культур Казанского и Крымского ханств [Федоров-Давыдов Г.А., 1964, 1974; Егоров В.Л., 1969].
Первой столицей Золотой Орды был г. Сарай, иногда называвшийся, судя по выпускавшимся им монетам, Сарай ал-Махруса (Сарай Богохранимый) С этим городом связывают огромное городище у с. Селитренного на левом берегу Ахтубы в Астраханской обл. Городище исследовалось ранее небольшими эпизодическими раскопками, в частности Ф.В. Баллода в 1922 г. [Баллод Ф.В., 1923б], а систематически — только Поволжской археологической экспедицией под руководством Г.А. Федорова-Давыдова.
