Эта система (Янин В.Л., 1970б) просуществовала до 1410 г., когда новгородцы «куны отложиша» и стали пользоваться «лопьци и гроши литовьскыми и артуги немечкыми», т. е. прибалтийской монетой. Артиг, хорошо известный в нумизматике Ливонии, в это время содержал около 0,8 г серебра и занимал таким образом промежуточное положение между белой и куной, будучи немного меньше по своей ценности, нежели половина белы или 2 куны. Подстановка его в систему в качестве 1/14 гривны привела к уменьшению веса гривны до 11 г. Таких гривен в рубле содержится уже не 13, а 15; кроме того, деление рубля на 15 гривен дает избыток в 6 артигов. Когда в 1420 г. новгородцы приступили к чеканке собственной монеты, сложившиеся соотношения были сохранены, как и норма артига, ставшая нормой новгородской деньги (Янин В.Л., 1979).
Возобновление русской монетной чеканки. Постепенное восстановление товарного производства в процессе борьбы с монголо-татарами, возвышение великих княжеств и городов создали во второй половине XIV в, условия для возобновления русской монетной чеканки. Связь чеканки с указанными историческими процессами определила и место этого важнейшего события. Русская чеканка началась в Москве. Первые, анонимные, московские монеты относятся, по-видимому, к 70-м годам XIV в. Почти одновременно с Москвой денежная чеканка начинается в Рязани и Нижнем Новгороде. Тверь, Новгород и Исков начали производство своих монет значительно позднее — в первой четверти XV в., и это обстоятельство кажется весьма интересным.
Монетная чеканка одновременно началась на тех территориях, денежное обращение которых было связано с употреблением низовского рубля, т. е. древней «гривны серебра» (она отливалась в виде коротких и горбатых, но монолитных слитков), и только на этих территориях. Есть все основания полагать, что товарное обращение на этих территориях отличалось наиболее тесными связями, если начало чеканки Москвы повлекло возобновление производства монет в двух других областях. Обращение в северо-западных землях было более изолировано от московского: там, по-видимому, существовали особые условия, в силу которых перепродажа слитков в Низовские области (а Новгород был основным центром получения серебра с Запада) казалась более выгодной, нежели превращение их в собственную монету.
Чеканка московских монет начинается с использования старой и привычной нормы мортки в 1 г. Монетная система сохраняет полную преемственность от московской системы безмонетного периода; сохраняют свою величину рубль и гривна, остается ненарушенной структура единиц. Тем не менее, введение собственной монеты сопровождается возникновением новой терминологии. Москвичи называют свою монету не морткой, а деньгой. Шесть денег образуют алтын.
В начале княжения Василия Дмитриевича (1389–1426 гг.) в Москве предпринимается реформа понижения веса деньги примерно до 0,93 г. Цели этой реформы возможно оценить по ее результатам. До нее норма московской монеты (а до нее мортки) находилась в весьма неудобном соотношении с новгородскими единицами. Вследствие понижения веса деньги новая деньга оказалась равной половине новгородской белы. Тогда же в Рязани были широко распространены дирхемы Тохтамыша, весившие около 1,4 г. Новая московская деньга в 0,93 г. вступила в рациональное соотношение и с этими монетами: три московских деньги равнялись двум золотоордынским дирхемам. Эта норма оставалась неизменной до конца первого десятилетия XV в.
Вероятными памятниками первой реформы Василия Дмитриевича представляются клейменные денежные слитки, наложение особых штемпелей на которые, по-видимому, обозначает их соответствие дореформенным или пореформенным нормам: ведь вместе с изменением нормы деньги изменилась и норма рубля (табл. 152, 6).
Около 1409 г. Василий Дмитриевич проводит еще одну реформу, понизившую вес деньги примерно до 0,86-0,87 г. Новая реформа вызвала в русских денежных системах ряд важнейших изменении, сама согласованность которых является ярким свидетельством исключительно тесной взаимосвязи областных денежных систем. Она, прежде всего, привела к падению веса рязанской деньги до 1,2–1,3 г (3 московские деньги равны 2 рязанским). Известно летописное сообщение о падении веса деньги в Нижнем Новгороде, о котором говорится под 1412 г. (упоминаются «старые деньги»). Нижегородские деньги с этого времени весят 0,53-0,63 г, что соответствует половине рязанской деньги. Монеты удельных княжеств повторили изменение нормы денег своих великих княжеств.
Однако эти последствия реформы Василия Дмитриевича не идут ни в какое сравнение с явлениями, вызванными ею в Новгороде и Пскове. Если денежные системы Рязани и Нижнего Новгорода были связаны только с русским денежным обращением, то для новгородцев и псковичей не менее важными были связи с Прибалтикой. Только тесными контактами с Прибалтикой возможно объяснить характер и направление предпринятых в Новгороде и Пскове реформ, как бы противопоставленных реформе Василия Дмитриевича.
В 1409 г., по сообщению Псковской летописи, «в Пскове отложиша кунами торговати и начаша пенязми торговати»; летописец разъясняет термин «пенязи» как «артуги». Аналогичные события происходят в 1410 г. и в Новгороде. На место прежних товаро-денег в 1409–1410 гг. новгородцы и псковичи впервые вводят монету, но не свою, а западноевропейскую. Новая московская норма вступила в иррациональное соотношение с новгородской и псковской, и в эпоху острого обострения отношений с Москвой эти города видоизменяют свою денежную систему, ориентируя ее на нужды своей западной торговли.
Как уже отмечено, чеканка собственных монет в Новгороде началась в 1420 г.; в Пскове аналогичная реформа была проведена в 1424 г. К сожалению, не существует указаний письменных источников о состоянии псковской денежной системы. Сами монеты Пскова на всем протяжении самостоятельной чеканки вплоть до 1510 г., когда Псков был присоединен к Москве, отличаются значительной выверенностью веса, который оказывается очень близким норме новгородских монет, колеблясь от 0,74 до 0,79 г. Не исключено, что монетная система Пскова не отличалась от новгородской или же была ее вариантом.
В первой четверти XV в. началась чеканка монет еще в одном значительном русском центре — в Твери. Самые ранние тверские монеты с именем великого князя Ивана Михайловича (1399–1425 гг.) сравнительно с монетами следующих тверских князей немногочисленны. Поэтому начало чеканки в Твери можно отнести ко второй половине княжения Ивана. Вес этих монет близок 0,62-0,64 г. По-видимому, четыре тверских деньги равнялись трем московским 10-х годов XV в. В дальнейшем вес тверских монет понижается вслед за падением московских монет.
Норма новгородской деньги 0,79 г, подвергаясь некоторым незначительным колебаниям, остается в общем неизменной вплоть до конца самостоятельной чеканки в 1478 г. В Москве, напротив, она несколько снизилась еще в конце правления Василия Дмитриевича, достигнув примерно 0,73 г. Ее придерживались и все удельные московские князья. В первой четверти XV в. число центров удельной чеканки еще более увеличилось. Помимо Серпухова, Можайска, Галича и Дмитрова, монета выпускалась в Ярославле и Угличе. Известны также верейские монеты второй четверти XV в. В тверском великом княжестве по норме тверской деньги монету чеканили удельные князья Городенские, Кашинские и Микулинские.
Эта пестрота центров, чеканящих монету, отражала общую систему феодального устройства великих княжеств того времени, а дальнейшие судьбы удельного чекана являются прекрасной иллюстрацией к истории борьбы великих князей за полное подчинение уделов, а затем и полную их ликвидацию.
Уже в начале правления Василия Васильевича (1425–1402 гг.) в Москве предпринимается ряд мер в этом направлении. Если в конце XIV и в первой четверти XV в. чеканка монет сдавалась на откуп многочисленным ремесленникам-чеканщикам, в правление этого князя в Москве создается большой и хорошо организованный денежный двор, который смог наладить чеканку монет в больших масштабах. Деньги, выпускаемые этим двором, не отличаются таким многообразием типов, как в предшествующий период. Фактически Василий II вводит в обращение стандартную монету. Другим нововведением было изменение типа удельных монет. Они также становятся стандартными, а рядом с именем удельного князя на них обязательно помещается имя Василия Васильевича. Некоторые типы удельных монет чеканятся на московском денежном дворе, а это значит, что Василию II удалось поставить такую чеканку под свой непосредственный контроль.
