Копья с пером ланцетовидной формы (тип I, 900-1050 гг.). Около 1000 г. эти наконечники, достигавшие в длину 40 см, уменьшаются, а их втулка расширяется с 2,5 до 3 см и удлиняется. Распространены у многих народов Европы времен викингов. Наконечники с пером ромбической формы (тип II, IX — начала XI в.) длиной до 30 см, шириной лезвия около 3 см для русского орудия X в. нехарактерны, так как их основное развитие относится к VI–VIII вв.
Наконечники копий с относительно широким пером удлиненно-треугольной формы (тип III, IX–XIV вв.). Плечики (могут быть несколько подняты или опущены) всегда ясно выражены. Обычная длина 20–40 см, ширина 3–5 см, диаметр втулки около 3 см. Подобные наконечники восходят к общеславянским прототипам, а в рассматриваемый период встречаются в курганах дружинников, но почти нигде не преобладают среди других форм. Зато эти образцы типичны для многочисленных деревенских курганов центральной и северной Руси XI в. Объясняется это тем, что данное оружие, по-видимому, служило не только как боевое, но и как охотничье. Копья описанного типа имеют разновидности. У одной из них (типа IIIА, табл. 125) скошены плечики, что позволило удлинить лезвие до 38–45 см почти без увеличения его веса. Другая (типа IIIБ) отличается узким (1,5–3 см) длинным пером (до 50–60 см). Наконечники типа IIIБ, судя по находкам, относятся скорее к боевому, чем к охотничьему оружию. Эволюция листовидного копья ко все более узкому и длинному в период широкого распространения кольчатой и пластинчатой брони вполне закономерна.
Копья с пером продолговато-яйцевидной формы (тип IV, XI–XII вв.). Большая часть этих образцов уверенно относится к XI в. и выявлена в северной Руси. Появление подобных наконечников в Новгородской земле, по-видимому, как-то связано с влиянием эстонских, латвийских и других прибалтийских образцов. В XII в. распространяются наконечники лавролистной формы (тип IVА, XII–XIII вв.). Криволинейный изгиб края их лезвия отличается большой плавностью и симметрией. Возникновение этих массивных наконечников с плавно заостренным пером свидетельствует об увеличении прочности и ударной мощи орудия, в данном случае имеющего собственное наименование — рогатина. Среди древнерусских копий, даже достигающих длины 40–50 см и ширины лезвия 5–6 см, нет более тяжелых (вес около 700-1000 г, вес обычного копья 200–240 г.) мощных и широких наконечников, чем рогатины. Форма и размеры домонгольских рогатин удивительным образом совпали с одноименными образцами XV–XVII вв., что позволило опознать и выделить их среди археологического материала. При ударе такое копье могло выдержать без поломки большое напряжение. Рогатиной, конечно, можно было пробить самый мощный доспех, но пользоваться в бою, особенно в конной схватке, вследствие ее тяжести, вероятно, было неудобно. Судя по украшениям, рогатина иногда использовалась для парадных церемоний, что не мешает определить ее как преимущественно пехотное, а иногда и охотничье оружие.
Копье с пером в виде четырехгранного стержня и воронковидной втулкой (тип V, X–XVII вв.). Типичные размеры: длина 15–30 см, ширина пера 1,5 см, диаметр втулки 3 см. Происхождение этого копья указывает на области степного юго-востока, но уже для X в. нет оснований считать эти пики исключительно кочевническим оружием, они распространены от Молдавии до Приладожья. В XII–XIII вв. уже ни одни тип копья не имел столь явного преобладания, какое получили пики. В этот период они составляют половину всех находок. В предмонгольское время пика приобретает совершенную форму, которая уже не изменяется до конца средневековья. Изумляет абсолютное сходство домонгольских пик с образцами XVII в. Очевидно, одна и та же форма была порождена одинаковыми условиями борьбы — усилением доспеха и активизацией конных стычек. Пика использовалась в качестве боевого оружия, рассчитанного главным образом на эффективное пробивание металлического доспеха. Можно предположить, что впервые в истории древнерусского колющего оружия приблизительно в XII в. бронебойные пики выделяются как специально кавалерийские копья.
Копья с пером вытянуто-треугольной формы и черешком вместо втулки (тип VI, IX–XI вв.). Форма лезвия не отличается от обычных листовидных копий типа III, реже типа IV. Черешковые копья происходят из районов, где находились чудские племена (юго-восточное Приладожье, западная часть Ленинградской области, Муромщина). В составе русского оружия они случайны и после XI в., по-видимому, выходят из употребления. Копья с лезвием в виде двух расходящихся в сторону шипов (тип VII, IX–XIII вв.). Двушипные копья (их название — гарпуны) — в основном охотничье оружие, и в этом отношении они не отличаются от двушипных стрел. Археологические образцы типовых форм приведены в табл. 126.
Типология наконечников копий способствует пониманию развития этого орудия в целом. Русь не была родиной какой-либо формы копья, но здесь использовались совершенные для своего времени образцы, возникшие на Западе (тип I) и Востоке (тип V) в сочетании с общеславянскими наконечниками (тип III). Основными были копья с ланцетовидными, удлиненно-треугольными и пиковидными наконечниками (типы I, III, IIIА, IIIБ, V). В количественном отношении они составляют 80 % всех находок. Роль копий этих типов была неодинаковой. Если в X в. существовали три ведущие формы наконечников — ланцетовидная, удлиненно-треугольная и пиковидная, то начиная с XII в. выделяются узколезвийные (типы IIIБ и V) образцы, получившие решительное преобладание среди других наконечников. Находки узколезвийных бронебойных копий указывают на распространение тяжелого доспеха. Удар таким наконечником достигался самим движением всадника — он стремился таранить своего противника. Для сравнения отметим, что в IX–XI вв. укол осуществлялся взмахом протянутой руки. Применение «копьевого тарана» связано с усилением защиты всадника и сопровождалось изменением его верховой посадки на галопе (упор прямыми ногами в стремена). Возникновение мощного напора при ударе копьем отразилось на усилении его деревянной части. Типичным для X в. являлось древко толщиной 2,5 см, в XII–XIII вв. оно утолстилось до 3,5 см.
Кроме военных целей, использовались копья и для промыслов. Специфически охотничьими являлись гарпуны (тип VII) и отчасти рогатины (тип IVА). Универсальными по своему назначению были, очевидно, листовидные и ромбовидные образцы (типы II, III, IIIA, IV, VI). Однако в целом развитие древкового колющего оружия следовало по пути усиления боевой направленности и изживания первоначальной множественности его форм.
Копье в средневековом войске предполагает наличие хорошо обученных бойцов, сражающихся в правильных тактических построениях. С XI в. на Руси выделились отряды копейщиков. Они представляли силу, специально предназначенную для нападения и завязывания решительного сражения. Использование копий, таким образом, точно отражало определенную, действовавшую вплоть до середины XV в. систему ведения кавалерийского боя. По копьям велся счет войску. Возможно, что уже в домонгольское время «копьями» обозначались старшие дружинники со своими отроками (Рыбаков Б.А., 1948б, с. 404). Верная характеристика военному копью была дана в конце средневековья, когда его выдающаяся роль была уже позади: «И то годно ведати, как в старину, когда пушек и пороху и всякого огнестрельного бою не было, лучше и краше и рыцарственнее копейного оружия не бывало и тем великую силу против конных и пеших людей чинили» (Учение, 1904, с. 108).
В качестве вспомогательного средства поражения в бою и на промысле использовались метательные дротики-сулицы. В зрелом средневековье популярность сулиц возросла, что объяснялось удобством их использования в условиях пересеченной местности и в момент сближения ратей и в рукопашной схватке и в преследовании. Больше всего известно наконечников сулиц удлиненно-треугольной формы, но встречаются ромбовидные и лавролистные. Длина их составляла 15–20 см, а вместе с древком 1,2–1,5 м. Таким образом, сулица по своим размерам — нечто среднее между копьем и стрелой.
