В нашем городе сохранились остатки Китай-города и кусок его стены, остатки Белого города и кусок его стены, названия улиц, связанных с садами (Садовническая, Садовые), и район Зарядье (за рядами), а деревня Новинки теперь – Новинский бульвар, деревня Кудрино – Садово-Кудринская!!! И все ехали на сенной базар – Смоленская-Сенная.

Сорок сороков – это о той ушедшей от нас Москве. Китч – это смешение стилей: мы можем найти детали барокко и классицизма, детали конструктивизма и «хрущёбы», современные 30-40-этажные стекляшки и где-то приютившиеся церковки и монастыри, и реконструированные дворянские усадьбы казаковских и баженовских времён. Её расписывали и Виктор Васнецов, и Марк Шагал, и Андрей Рублёв. А голова всему – Кремль с его зубцами, построенный по проекту Аристотеля Фьораванти в 1475 году. Её улучшали московские благотворители – меценаты – такие как Савва Мамонтов и династия Морозовых, Хлудовы, Прохоровы, Солдатенковы, Корзинкины, Щукины, братья Третьяковы, отец и сын Бахрушины. Сколько обязана русская культура и московская архитектура щедрой мошне российских предпринимателей!!!

Меценат Иван Васильевич Щукин, приобрёл имение на Большом Знаменском переулке, дом 8, которое вскоре отдал своему сыну Сергею. Он разместил в здании частную галерею картин импрессионистов. А влюбившись в картины Анри Матисса, закупил и их. В 1924 году его коллекция перешла в Музей изящных искусств, из которого его картины были переданы в Государственный музей изобразительных искусств им.Пушкина. Вспоминается картина Матисса «Красные рыбки», которая произвела на меня большое впечатление. Много лет я водила учеников на экскурсии в Государственный Биологический музей им. К.А.Тимирязева на Малой Грузинской и не знала, что этот как теремок дом принадлежал семье Щукиных. И сын Ивана Васильевича, Сергей, тоже был меценатом Москвы – всю коллекцию картин отца и особняки он подарил государству (ни дома, ни коллекции картин не были национализированы как у других).

Я росла в Москве. Вместе со мной росла и Москва. В 50-х гг. прошлого столетия к Москве присоединили Фили, Мнёвники, Черёмушки, Свиблово, Текстильщики, Кузьминки. В 60-е – Медведково, Ховрино, Давыдково, Нагатино, Бескудниково / Дегунино, Тушино, Царицыно, Беляево, Тропарёво, Матвеевское, Выхино, Чертаново. В 70-е – Бирюлёво, Вешняки, Гольяново, Печатники, Ивановское, Бирюлёво-Западное, Орехово-Борисово, Тёплый стан, Отрадное, Бибирево, Южное Измайлово, Олимпийская деревня, Марьино, Ясенево, Строгино, Загорье. В 80-е – Солнцево и Внуково, Северное Чертаново, Бусиново, Нагатинский район, Братеево, Крылатское, Новопеределкино, Бутово и Северный, Косино, Новокосино, Жулебино, ухтомский, Молжаниновский, Мякинино, Восточный, Марьинский парк. В 90-е – в состав Москвы теперь входит Зеленоград. Хотя город подчиняется МосСовету со дня основания в 1963. В 2000-е гг. нынешнего столетия – Куркино и Кожухово. В 10-е – у Москвы появилось два новых административных округа – Новомосковский и Троицкй, вобравшие в себя, которые раньше располагались южнее города. А метро! Была только одна ветка метро от станции «Сокольники» до станции «Парк культуры» с ответвлением от станции «Охотный ряд» до станции «Смоленская» всего 13 станций. Постепенно количество станций увеличивалось, появились новые ветки и кольцевая линия. Вошла в строй даже монорельсовая дорога на севере столицы. Со временем метро вышло за пределы Москвы в область. А дальше – ещё лучше: вошло в строй Московское центральное кольцо и появилось шесть станций Большой кольцевой линии. Теперь московское метро насчитывает 333 станции.

Попасть в Москву можно через три аэропорта.

Шереметьево

Со станции «Речной вокзал» я добиралась на автобусе. Проезжали по мосту через Москва-реку. Справа на берегу был 17-ти этажный дом, куда я ездила к знаменитой белошвейке, которая по заказу шила бюстгальтеры и пояса. А слева проезжали коньячный завод «КиН». Я была на экскурсии с инвалидами и видела баки брожения, змеевики, компрессоры… и т.д. для производства коньяков, водки и наливок. А далее раскинулся огромный речной порт с контейнерами, связками брёвен и огромными гуртами угля. (Когда мы выходили из Амстердама в море, то на километры вдоль берега раскинулся город контейнеров. Чистота неимоверная). Дальше станция «Водники», куда я ездила на пляж. Далее по Ярославскому шоссе, через город Химки, где родным мне стало здание химкинского суда. Адвокат, Галина Михайловна, «подруга», познакомила с Диной Коломиец с целью одолжить ей 100 тысяч под 4% на 3 месяца. Обе меня надули, суд продолжался 3 года. Далее по дороге стоят фуры с дынями, арбузами, но остановку сделать нельзя. Через маленькие деревеньки подъехали к строящейся эстакаде, уже видно было взлётное поле и через километр – здание вокзала. Однажды, когда мы возвращались через Шереметьево в Москву с Ирой Козловой, на тротуаре стоял чемодан-дипломат, вокруг – никого, я его взяла и отнесла в администрацию.

Домодедово

Уже ходила скоростная электричка с Павелецкого вокзала, и на автобусе не надо было добираться. Но я с собой взяла бабушкины ножнички. Попалась я на просмотровой камере с «холодным оружием» и по прибытии в Москву пришлось снова ехать за ними. Магазин «Дьюти Фри» для меня был как музей: я ничего не покупала, только смотрела. На обратном пути нас встречал на машине мой знакомый, и мы поехали в сторону Ириной дачи на станции «Взлётная». Проезжали тот берёзовый лесок, где я собирала грибы, а Ира сидела на пеньке. А далее было кукурузное поле: какой-то фермер вспахал пустошь и десяток лет выращивал на нём кормовую кукурузу. Но я, когда гостила у Иры, воровала молодые початочки и зрелые початки… Через железную дорогу, минуя их рынок, въезжали в город Домодедово. Мы с Ирой были свидетелями строительства узкоколейки в аэропорт.

Внуково

Этот аэропорт был назван в честь внуков кондитерского магната Абрикосова. Потом один из внуков стал патологоанатомом. В честь него переулок, где находится морг 1-го Медицинского института, назван Абрикосовским переулком. 2-ой из 14-ти внуков, играл в Театре им.Вахтангова – народный артист. Третий восстановил усадьбу, а правнук устроил там музей русской усадьбы и кондитерского дела. Современный кондитерский концерн «Бабаевский» в районе метро станция Красносельская – это продолжение дела Абрикосовых, но носит имя революционера-однодневки. А я вспоминаю деревню Толстопальцево, деревню Внуково, деревню Катуары, деревню Алабино, где до сих пор вижу то маслят под сосенками, то красноголовики из-под снега, то серушки и зеленушки в сосновых посадках, то улыбающиеся мухоморы, то одиночный беленький, то семейство ложных белых, то в осиновике – чернушки и свинушки, то в ольховнике – белые грузди. А на болотистых местах, на кочках – жёлтенькие, то фиолетовые, то красненькие сыроежки, то под сестричками-берёзками – рыженькие лисички и розоватые волнушки, и валуи я не пропускала.

Внуково – аэропорт, предназначенный для внутренних рейсов. Но однажды нас отвезли из Шереметьево во Внуково для полёта в Турцию.

Москва строилась веками,

Петербург – деньгами.

В Шанхае я впервые ехала в метро на уровне четвёртого этажа дома. Сейчас и у нас эстакады. А я живу всё на той же старой Смоленской.

Хорошо бы, чтобы Абрамовичи и Дерипаски, Усмановы и Вексельберги больше вкладывали из своих миллиардов в развитие общества и меньше – в покупку яхт за 600 миллионов долларов. Потомство за это им будет благодарно.

Сейчас идёт реновация – переселение людей из пяти- и девятиэтажек в современные стеклянные «столбы». Я живу в старой сталинской четырёхэтажке и не представляю себя на сороковом этаже.

Я перечитала за последние три года все журналы о деятельности Департамента культурного наследия, о сохранении усадеб XVI-XIX веков, домов Шехтеля, Щусева, Желтовского, Нирнзее. Дом на набережной Бориса Иофана, ансамбль Калужская застава Левинсона, резной Теремок Погодина на Погодинке и «Пряничный» доходный домик купца Титова у нас в Ружейном переулке, в Хамовниках, трогают душу.