«В Столешниковом переулке были две кофейни: француза Лефенбенрга в доме № 8, в которую я любил заходить» (Мариенгоф). Я специально ездила туда в самый лучший кондитерский магазин Москвы (бывшей кофейне Цумберга в доме № 6) и покупала фирменную «картошку» и пироженое «Наполеон», которые пекли в этой пекарне… Иных уж нет, а другие далече. А рядом, уже в юности, я заходила в букинистический магазин «Медицинская книга», когда нужны были книги по генетике. А на углу Столешникова был 2-х этажный старинный Доходный дом Е.А.Обуховой и Оболенского. Впоследствии его надстроили и организовали книжный магазин на двух нижних этажах с внутренней лестницей.

Почтовые ящики висели на каждом столбе и на каждом углу. А теперь все переписываются по электронной почте. Наступил цифровой век. Потом возникли «Шоколадницы», «Блинные», «Кофейни»… А теперь огромные «Перекрёстки», «Ашаны», «Пятёрочки», «Ленты», «Глобусы» и проч. До них надо ехать либо на личном, либо на общественном транспорте. Когда-то ходили только с авоськами, потом с хозяйственными сумками-мешками, потом с иностранными полиэтиленовыми пакетами, украшенными красивыми картинками. А теперь – рюкзаки за спиной, сумки на колёсиках, и багажник в машине.

У мамы всегда от малого гемоглобина возникали фурункулы, даже резали. Как мне было жалко её. На следующий день надо было печатать. Я всегда называла её птицей Фениксом, из огня возрождалась.

Под Новый год я попала в Морозовскую больницу. Помню, как переживала, что не успела сдать домашнее сочинение по «Муму» Тургенева. И ещё как мы наряжали еловую веточку и окна палаты снежинками, вырезанными из фантиков и папиросной бумаги, которую принесла мама. Эта больница была построена меценатом из купеческой династии Морозовых. Алексей Викулович Морозов в 1900 году принял решение о строительстве больницы для детей из малоимущих семей. В честь него больница и названа Морозовской.

Голову мыли с керосином, т.к.часто находили гниды вшей. Друг от друга в школе заражались. А клопов в доме было! И в диване, и за рамами картин, и бессмысленно было бороться, т.к.приползали по щелям и дымоходам от соседей. А тараканы ползали по лестницам! У нас в полуподвале жили люди. В кухне был мусоропровод. Приходилось работать с кипятком. Всё бесцельно. А потом общей дезинфекцией и ликвидацией мусоропровода добились полной чистоты. Пока не зацементировали под лестницей, пели сверчки.

На лето мама, если не могла достать путёвку в пионерский лагерь, отправляла меня к молочнице из Внукова (тогда это была деревня, аэропорта не было). Она приносила молоко всей Плющихе, а летом мы у неё покупали охапки сирени. Дом жёлтого цвета двухэтажный с деревянной лестницей в ряду таких же домов. За домом – сарай, в котором держалась корова.

Однажды я так наелась жмыха (украла у коровы), что всё кончилось плачевно. Первое лето мама дала с собой деревянные качели. Второй раз – настоящий гамак. Где всё это?… Там сейчас город.

Всё у нас было добровольно

ДОСААФ – Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту; ГТО – готов к труду и обороне; Всероссийское общество охраны природы, сандружина. Собирали по 10 копеек, но и бутерброд, и мороженое тоже стоили 10 копеек. Поэтому…, когда я работала в школе и собирала эти взносы, то за «бедных» и за «жадных» я платила свои деньги.

О коньках

Коньки-канадки с ботиночками мне достались от мамы, лежали на антресолях во время войны. Лыжный немецкий байковый с начёсом костюм тоже достался от мамы. Тётя Саша (портниха) приспособила его для меня. Снегурочек у меня никогда не было. Каток был между улицами Петровкой и Неглинкой, назывался «Динамо» (потом выяснилось, что Галка Минеева жила на Петровке, напротив него). На местном «Буревестнике не каталась. Никаких внутридворовых стадионов не было. Мы сами заливали малюсенький каток, который даже не был огорожен и освещён. Дворы всё-таки были обособленны друг от друга, были заборы. А сейчас – единое пространство на все дома Ростовских переулков. Потом уже каталась по аллеям в Парке культуры им.Горького, в Лужниках по аллеям и набережной. На ВДНХ не была, аллеи стали заливать позже, когда я уже не каталась на коньках. На этих стадионах были тёплые раздевалки. А на дворовой площадке ребята раздеваются на скамейке.

О лыжах

В школе на уроках физкультуры зимой были занятия на лыжах в парке на Девичьем поле. Первые лыжи были широкие деревянные, надевались на валенки, ногу всовывали в кожаный ремешок, пятка была не закреплена, болталась влево и вправо. Следующие лыжи выбирали по росту, были тоньше, деревянные с металлическим креплением. Их надо было смазывать воском. Позже лыжи стали делать из деревопластика с металлическим креплением для лыжных ботинок. Ездила на станцию «Левобережная», училась спускаться с холмов. Почти каждое воскресенье ездила на станцию «Сходня», спускалась с гор. Потом стала ездить на Ленинские горы. Конечно, с трамплина я не спускалась. А далее – лыжные походы. Лет в 60 я прекратила кататься на лыжах.

В волейбольную команду меня не брали ни в детстве, ни в туристических походах.

О плавании

Плавать я не умела до 14 лет. Отчим, дядя Володя, взял меня на Водный стадион, поддерживал, вдруг отпустил и сказал: «Выкарабкивайся». Так я научилась плавать по лягушачьи. Никакими другими стилями так и не овладела. Потом ездили в Серебряный бор на Москва-реку, затем на море, в Анапу, а дальше во всех морских круизах я плавала в бассейне на лайнере и во множестве морей.

О шахматах

В шахматы играть не научилась, хотя дяди Володины шахматы дома имелись. Я

не спортивная.

Но мы играли в домино, настольное лото и шашки. Потом, спустя десятилетия, я хранила эти настольные игры.

Личная гигиена

В туалете пользовались нарезанным газетами, не задумываясь о вреде свинца в них. Мамина папиросная бумага с машинописным текстом отправлялась туда же. А теперь все пользуются туалетной бумагой разного качества и цены. В трудные годы 90-е и нынешние люди запасались туалетной бумагой наряду с продуктами. В 90-е не стеснялись идти по улице со связкой через плечо, а теперь – с упаковками.

Георгий Данелия снимает фильм «Серёжа». Нужен рулон туалетной бумаги. Посылает на этаж выше к Сергею Бондарчуку. Ему как Герою Советского союза выделяется туалетная бумага по одному рулону в месяц…

Сандружины

Вспоминаю о сандружинах. Т.к.время было послевоенное, напряжённое функционировал Комитет борьбы за мир… Были лауреаты премии Мира (Илья Эренбург, Константин Симонов…). В школах было поставлено военное воспитание и организованы сандружины. Мы не знали, что войны более 80-ти лет не будет. В детях воспитывали патриотизм, готовность защищать родину, создавались сандружины, обязательно сдавались нормы ГТО. Оказать первую медицинскую помощь я и сейчас могу. И руку, и ногу, и голову шлемом забинтовать умею, и кровотечение остановить могу, и шина дома есть, и раненого на носилках вынесу.

На углу Мансуровского переулка и Остоженки был красивейший доходный дом в виде терема – это и был дом Санпросвещения, где проходили межшкольные и межрайонные соревнования сандружин. Я всегда участвовала. Никто никаких униформ не выдавал, никто, кроме бумажной грамоты ничем не поощрял. А сейчас волонтёру и униформу выдай, и бесплатно накорми на мероприятии, и на концерт бесплатно пригласи… А отдачи?

Сбор металлолома и макулатуры

Были соревнования отрядов и звеньев как в школе, так и в пионерских лагерях. Был стимул получить грамоту или значок      .

А сейчас, когда я зашла в свою школу, все стены оформлены витринами, в которых кубки, медали за индивидуальную победу в соревнованиях. Коллективизм вытеснен индивидуализмом. Поэтому наше поколение (стариков) – поколение неравнодушных, активных. И никаких денежных призов нам не сулили. Дома собиралась каждая газетка, каждая вышедшая из строя кастрюлечка. Ходили по домам, по подъездам, выпрашивали макулатуру или железный лом. Цветной лом сдавался без расчёта, что он дороже. Сейчас в пунктах сбора металлолома находят статуи, даже памятник героям войны, и водосточные люки, и никому нет дела, что в дыру на асфальте может провалиться человек или животное. В погоне за рублём люди теряют человеческий облик. И мэры, и губернаторы в погоне за Большим Рублём продают свою душу дьяволу.