Густо покраснев, Ричард взял свой бокал.
— А вы здесь на долго? — спросил он.
— Нет. Вообще-то я уезжаю завтра утром.
Ричард выпил виски. Совершенно очевидно, что для Редвуда было невыносимо жить в том же отеле, где, как ему теперь стало известно, Лесли проводит свой медовый месяц — и это еще одно доказательство того, что он ее еще любит ее. Если бы только Пат немного поспешила и поскорее спустилась бы сюда. Ричарду очень хотелось увидеть каково будет его удивление.
— Ну, мне пора, — сказал Филип. — Передайте мои наилучшие пожелания… вашей супруге.
— Не уходите, — преградил ему путь Ричард. — Давайте выпьем еще по одной.
— Вообще-то я очень устал. И поэтому если вы не возражаете, я…
— Ерунда! Вам просто надо выпить, и все будет в порядке.
Филип Редвуд неохотно облокотился на стойку бара, а Ричард заказал еще два бокала виски и быстро оглянулся через плечо. И куда только запропастилась эта Пат?
И тут, как будто угадав его мысли, она возникла на пороге, и ее рыжие волосы казались огненными из-за яркого света у нее за спиной.
— Ах, вот ты где прячешься! — воскликнула она, но тут же осеклась, заметив, что рядом с ее мужем теперь стоит никто иной, как сам Филип Редвуд.
— Привет, дорогая, — поспешно сказал Ричард, обнимая ее за плечи. Посмотри, кого я только что встретил!
Если Пат и была удивлена при виде Филипа Редвуда, то ее удивление не шло ни в какое сравнение с тем, как был он изумлен встрече с ней. Пат сумела первой прийти в себя и тут же протянула ему руку.
— Какая неожиданность: встретиться с бывшим боссом Ричарда во время нашего медового месяца!
Еще не вполне придя в себя от потрясения, Редвуд непонимающе уставился на нее.
— Вы хотите сказать, что жена Ричарда это вы?
— Вообще-то да, если только он не многоженец!
— Но я думал… у меня было такое впечатление…, — не договорив, он оглянулся вокруг и тяжело опустился на ближайший стул.
Взглянув на Пат, Ричард указал ей на свободный стул, и лишь сев рядом с ней, он решился снова заговорить.
— Я должен объясниться с вами, мистер Редвуд. Это очень неприглядная история, и я даже не знаю, с чего начать, но…
— Не надо ничего объяснять, — перебил его Редвуд. Лесли хотела уехать из клиники и поэтому выдумала всю эту историю с помолвкой, как повод для отъезда.
— Это не так, — вставила Пат, прежде чем Ричард успел что-нибудь ответить ему на это. — Насколько я понимаю, она уехала от вас, потому что… — тут она нерешительно замялась, а потом выпалила — потому что вы просто заигрывали с ней.
— Что! Это она сама так сказала?
— Она никогда ничего не говорила, — поспешно возразила Пат, с беспокойством замечая, что ее слова привели Редвуда в ярость. — Она упорно отказывалась разговаривать на эту тему. Так что это всего навсего мои догадки. Я хочу сказать, что должна же быть подлинная причина для того, чтобы она уехала из клиники, и я готова поклясться, что произошло это совсем не из-за того, что ей вдруг так захотелось.
— Я туже так думаю, — добавил Ричард и замолчал, бровями сделав Пат знак, что теперь они должны дать высказаться Филиппу Редвуду.
— Я ничего не понимаю, — наконец еле слышно проговорил Редвуд, голос его при этом дрожал. — Я любил Лесли и хотел жениться на ней. — Подняв глаза, он взглянул на них. — Я любил ее, — повторил он, — и я думал, что она тоже меня любит. А она меня не любила… она сказала, что передумала.
— Она не передумала! — не выдержала Пат.
— Тогда почему она уехала?
— А ответ на этот вопрос вы должны найти сами. Но если вы хотите знать мое мнение, то она до сих пор любит вас. — Пат взяла Ричарда за руку и встала. — Спокойной ночи, мистер Редвуд.
Оставшись в одиночестве, Филип пытался рассуждать логически. То что, Ричард, как выяснилось, женился на Пат, было для него величайшим потрясением изо всех, какие ему только пришлось пережить за последний год, оказавшийся не самым счастливым временем в его жизни, и теперь он снова и снова, вот уже в который раз пытался найти объяснение поведению Лесли. За время, прошедшее с того дня, как она покинула клинику, он безуспешно пытался уяснить, что же произошло между ними на самом деле, будучи не в силах поверить в то, что их отношения были всего навсего не более чем бездумным флиртом, как ему о том заявила сама Лесли. Равно как он не мог подобрать и каких бы то ни было доказательств, которые бы целиком опровергали это утверждение, и тогда он сделал отчаянную, но безуспешную попытку навсегда вычеркнуть ее из своей памяти.
Теперь его любовь к ней снова поставила его перед выбором, заставляя принять решение, и внезапно он решительно отодвинул свой стул и направился к стойке администратора.
— Пожалуйста, мой счет.
Служащий смотрел на него с величайшим недоумением.
— Но сэр, вы же только что поселились у нас!
— А теперь я уезжаю.
— Что-нибудь не так?
— Все просто замечательно. Но я только что получил очень важное известие. Так что если бы вы сейчас сказали бы мне, сколько я должен вам за номер…
— Я должен выяснить, сэр. У нас еще никогда не выезжали только что вселившиеся постояльцы!
Редвуд вытащил бумажник, и вынув из него несколько банкнот, положил их на стойку.
— У меня нет времени на то, чтобы ждать, пока вы будете совещаться! Здесь более, чем достаточно. Сдачи не надо.
Лесли же ничего не было известно о той случайной встрече Ричарда и Филипа, и она продолжала работать, разрываясь между многочисленными вызовами на дом, и утренними и вечерними приемами в кабинете. И хотя работа шла в довольно напряженном ритме, но она все равно получала от нее удовольствие, потому что впервые в жизни у нее появилась возможность поближе узнать своих пациентов, и не просто приходить к ним на помощь в критические моменты их жизни, а также быть в курсе их обыденных, житейских проблем. И действительно, оказывалось, что в большинстве случаев, именно беспокойство было зачастую главной из причин, из-за которой они приходили к ней за советом, и Лесли была очень польщена их доверием и уверенность в ее непогрешимости.
Не удивительно, что доктор Роджерс искал себе помощника, думала Лесли, возвращаясь обратно после вызовов. Если это считалось у него относительным затишьем, то как же тогда ему удавалось управляться в одиночку зимой или же во время эпидемий? Припарковав машину, она взяла свою черную сумку и прошла через задний двор в кухню.
Молли, их бессменная домоправительница, стояла здесь у стола.
— Здравствуйте, доктор. Может быть выпьете чаю?
— С удовольствием. — Лесли присела на краешек стола, глубоко засунув руки в карманы пиджака.
— Может быть съешьте и кусочек пирога? Я только что испекла.
— Нет, спасибо. Мне не хочется есть.
— А зря. Вы почти совсем ничего не ешьте. А честно говоря, доктор Форрест, вы худеете прямо на глазах.
— Возможно когда-нибудь я решусь на то, чтобы бросить медицину и подамся в манекенщицы!
Молли фыркнула, а Лесли, засмеявшись, отошла от стола.
— Я пойду умоюсь и выйду к чаю через пять минут.
Оказавшись у себя в комнате, она разделась и критически посмотрела на себя в зеркало. Моли права — она слишком худа. Под глазами залегли темные круги и золото волос теперь лишь самым невыгодным образом подчеркивало бледность ее кожи. "Еще один год, и я добьюсь полного сходства с огородным пугалом", — невесело подумала она, умываясь холодной водой. Умывшись, Лесли почувствовала, что к ней начинает вновь возвращаться хорошее настроение, и затем она сошли вниз, в гостиную, чтобы выпить там чашку чая и сделать кое-какие записи. В половине шестого начали приходить пациенты.
Лесли прошла в кабинет, села во вращающееся кресло и начала вечерний прием. В семь часов Молли закрыла входную дверь и вошла к ней, чтобы сказать, что в приемной больше никого нет.
— Может быть поужинаете сейчас?
— Что-то не хочется, я слишком устала, — сказала Лесли и виновато замолчала, почувствовав на себе осуждающий взгляд Молли. — Ну хорошо, я сейчас только приведу в порядок бумаги и тут же приду.
