— Хркх, держи щит так!

А-а-а! Как же нам повезло, что с нами именно тролль! Щит примыкал к косяку не до конца — сверху и снизу оставались небольшие зазоры, вылезти через которые монстр не мог, но вот исцарапать кому-нибудь когтями рожу — запросто.

Хркх даже не обращал внимания на когтистую лапу, которая с мерзким звуком ежесекундно шаркала по камню острыми, как ножи, когтями.

Пока тролль держал щит, в районе бывших металлических дверных петель и замка я стал корябать черным от сажи пальцем руну огня. В голове старался держать тот конечный результат, которого так хотелось добиться от этого старого куска металла. Не подведите меня, руны!

В середине, куда смог добраться палец — все-таки тролль почти всей своей поверхностью примыкал плотно к щиту — нарисовал также пару раз руну прочности. Решил, что это также не помешает.

Щит сотрясали удары монстра, который хотел вырваться из тайника. За ноги кусали вездесущие ромашки, которые крутясь под ногами, нервировали и отвлекали от дела.

Руки тряслись, нервы были на пределе, но, кажется, должно сработать. Хотя бы на час — нам больше не нужно.

Отпрыгивая в сторону, крикнул стихийнику:

— Кидай фаерболы в места с краю щита, где я пометил сажей!

Тот понял меня без слов. Череда фаерболов, не принося вреда каменному гиганту, устремилась к щиту. Кажется, парочку раз Джон не выдержал и метнул фаерболы прямо в тайник.

Идея хорошая, конечно, устроить там пожар, чтобы убить монстра, замести следы, да и вообще. Только ни фига не получится у него. Огонь, конечно, может, и наведет слегка шороху, но зверушку не поджарит. Скрижаль с температурным стабилизатором «включит» для вящего баланса холод и не даст огню разгуляться. Ну и ладно… Не хватало еще дотла сжечь тайник ректора. Во мне так не вовремя заговорила гномья прижимистость — кто знает, что еще ценное там может прятаться внутри?

Мой дурацкий план, кажется, начал приносить плоды. Джон даже вскрикнул от удивления, когда подметил, что щит, вопреки всем прогнозам, оплавился точно в нужных местах. Эх! Гномьи руны! Да вам цены нет, если знать, как обращаться!

И вдруг резко стало тихо. Монстр оставил попытки вырваться и с ненавистью смотрел на нас своими рептильными желтыми глазами через узкую щель над щитом. Ах ты ж, Великий Омм! Тварь действительно более чем разумна!

Хркх послушно держал остывающий щит, не отходя без моей команды. Это правильно. Металлу нужно дать время застыть.

А потом монстр закричал опять. Опять громко. Опять больно. Я присел к земле, зажимая руками уши. Джон — как приметил я краем глаза — вырубился. Чё происходит-то, а?

Ромашки, которые до этого беспорядочно бегали вокруг, замерли, вслушиваясь в этот пронзительный крик. Как только крик замолк, они побежали. Хаос сменился порядком.

Не думаю, что когда-нибудь в жизни забуду то, что увидел. Ужас накрыл меня с головой. Мелкие засранцы на моих глазах собирались в одну гигантскую ромашку, которая, ехидно «гыгыгыкая» себе под нос, смотрела на меня. Это что за страшный сон ботаника? Какой сумасшедший разум вообще мог выдумать этого лугового гопника?!

Учитывая, что никто из друзей помочь мне не мог (тролль ждал остывания металла, ну а гоблин с человеком опять по доброй традиции вырубились, пропуская все веселье), я, кажется, слегонца психанул. Нервы, что тут скажешь… Рука сама потянулась к огнестрелу за спиной. Схватив жменю «особенной» дроби из кармана, зарядил оружие и прицелился ромашке в голову:

— Сдохни, тва-а-а-а-арь!!!

Мой крик, вместе с чередой выстрелов, эхом разнесся по коридорам лабиринта. Башка ромашки от выстрелов трепыхалась, как огромные белые труселя, оставленные безрассудной толстой тетенькой на бельевой веревке под бушующим ураганом.

Заряд дроби кончился. Тяжело дыша, трясущимися руками сыпанул из кармана в огнестрел еще одну жменю:

— А-а-а-а-а! — опять заорал я, шмаляя в ненавистную мне огромную белую рожу цветка.

Наконец, ехидная усмешка ромашки рассыпалась.

Монстр обратно развалился на мелких засранцев, которые, сплевывая на пол и шепотом матерясь, стали беспорядочно разбегаться в дальние коридоры зализывать раны.

— Нифига себе! — услышал я за спиной ошарашенный шепот Джона.

Стихийник, пока я расправлялся с ромашкой, успел прийти в себя и увидел окончание этого спектакля. Кажется, я слегка увлекся. Сколько по времени вообще я шмалял в эту громадину? В себя успел прийти не только Джон, но и гоблин, который, как только ромашки разбежались, кинулся мне на шею:

— Всё, хватит, Корр, хватит! Всё уже кончилось, самое страшное позади!

Смахнув со лба ручьем струящийся пот, выдохнул. Отмахнулся от обнимашек гоблина, разжал скрюченные в оцепенении над огнестрелом пальцы. Спрятал оружие за спину.

Ситуацию в свои руки очень вовремя взял Джон, приметив, что я пока этого сделать ну никак не могу:

— Так, народ, собираемся и валим отсюда. Хркх, монстр надежно в ловушке спрятан?

Тролль, отойдя на шаг от щита, несколько раз опасливо по нему постучал. Потом разок дернул за край. Ящер немигающим взглядом следил за манипуляциями тролля, даже не пытаясь вырваться. Зверюга отлично понимала, что она ловушке и нас уже не достать. От осознавания того, что этот неведомый уродец обладает разумом, в который раз стало жутко. Что-то мне подсказывало, что эта моя встреча с ним — не последняя, и уже в следующий раз каменного великана или другой группы поддержки может рядом не оказаться.

Стараясь не смотреть ему в глаза, скомандовал группе:

— Народ, строимся в привычную колонну и уходим отсюда. Скорее, у нас мало времени!

Великий Омм, я надеюсь, что самое страшное в лабиринте уже позади. Так думал, кажется, не только я один. Все — от каменного гиганта до всегда здравомыслящего стихийника — были слегка растеряны и вымотаны. Скорее, скорее бы всё закончилось, скорее бы выход.

Когда за следующим поворотом мы увидели очередной труп, никто даже не вскрикнул. Все были слишком эмоционально вымотанные и уставшие. Джон, присев на колени перед остывающим уже остроухим, тихим голосом объявил:

— Когти. Это когти… Похоже на работу зверушки, которую мы оставили в тайнике. Видимо, она до встречи с нами успела хорошо порезвиться…

В моей голове не было ни одной мысли. Трупы в лабиринте. Уже второй. Именно остроухие. Что происходит?

В голове начали ерзать тревожные мысли. Кажется, с этим дурацким тайником я пропускаю что-то очень важное, что сейчас происходит на моих глазах. Прямо здесь. Почему монстр эльфийки убивает именно ее родичей? Почему ящерица не стала сразу же искать встречи со мной, ненавистным гномом, как только я появился в лабиринте? Не сомневаюсь, что возможностей у нее было уйма. Нет. Она решила начать со своих. Почему?

А потом был еще один труп. Еще. За очередным поворотом над одним из незнакомых мне эльфов склонился его остроухий сородич. Всеми силами здоровый эльф пытался залечить раненого, но все еще дышащего друга.

Коротко взглянув на нас стеклянными от ужаса глазами, эльф начал рассказывать:

— Монстр. Прямо из-за поворота. Он почти убил нас, но тут, на наше счастье, его что-то отвлекло и он убежал в лабиринт…

Без лишних слов мы пристроили в нашу цепочку новых членов группы и в гробовом молчании пошли дальше.

Когда за следующим поворотом я увидел неподвижную фигуру Нарина, что-то как будто оборвалось во мне. Великий Омм, я совсем забыл про этого эльфа! Конечно, я хотел ему мести, но не такой. Не такой ценой… Что вообще тут происходит?

Эльф, оставив своего еле живого друга на попечение Джону, подбежал к Нарину и констатировал:

— Дышит. Еще жив. Дайте мне пару минут, я попробую хоть как-то залечить его…

Бледный обессиленный остроухий — как бы самому ему помощь не понадобилась, сколько он вообще маны потратил? — начал магичить над Нарином, ну а мы рассеянно стали ждать. Кажется, всем уже было глубоко фиолетово, успеваем мы выйти из лабиринта или нет. То, что произошло здесь, больше было похоже на бойню, чем на испытание для студентов!