Я вспомнила, как мы фотографировались на выставках с Брендой и Эбби. Как я встречала Ванессу с танцев по вечерам и как обедала в еврейской закусочной недалеко от нового офиса. Вспомнила небоскребы под самым покрывалом голубого неба и горячий пар, поднимающийся от чугунных решеток на тротуарах. И чем больше я вспоминала, тем ярче понимала, что не могу остаться в Барселоне. Моя самостоятельная жизнь, вся я, была там. И как бы ни была прекрасна это сказка с Тео, но здесь я угасну. И я не могу просто забыть об этом и перебраться в Испанию. Даже ради Тео.

В те минуты, когда я думала о своей жизни в Америке, все события последних лет вдруг предстали передо мной в другом свете. И это поразило меня! Как долго я думала, что я несчастна! Как много раз я считала себя неудачницей, которой попадались неправильные парни, неправильные боссы, неправильные события в жизни.

Я воскресила в памяти образ себя перед началом отношений с Джеймсом: наивной молодой студентки, которая бросалась на каждую брошенную ласку и сравнивала себя с землей. Я вспомнила, как Люк ломал меня, заставлял ходить на цыпочках перед ним, втаптывал в грязь каждую мою попытку отвоевать свою свободу.

И внезапно меня взяла гордость за эту храбрую девочку, которая все это прошла, выдержала и смогла снова почувствовать себя счастливой. И еще больше это открытие ошеломило меня, когда я поняла, что ощущала себя счастливой и ценной еще до знакомства с Тео. Выходит, его появление не было решающим фактором? Выходит, я смогла победить еще тогда, когда вернулась в Нью-Йорк из Сиэтла, рисовала картины и общалась с Марией? Да. Так и есть. Я только начала оправляться тогда, но я уже победила.

Это осознание перевернуло во мне все. Я не сдамся и не расклеюсь, кто бы не следил за мной.

Мои размышления прервал щелчок дверного замка.

– Грейс! Ты дома?

– Да, я тут.

Я вышла в коридор. В прихожей стояла Мария и снимала с себя сандалии. Она выглядела расстроенной и уставшей. Поставив обувь на полку, она подошла и обняла меня. Мария обнимала меня несколько минут – крепко и спокойно. Я подумала, что этим жестом она извинялась за последний наш разговор и ее эмоции.

– А где Тео? – тихо спросила девушка.

– Ушел с утра на встречу с братом Карлы. У Тео еще остались вопросы к нему.

– Что ж… – Мария прошла на кухню и начала доставать продукты из тонкого хлопкового шоппера. Апельсиновый сок, черный хлеб и розовые аппетитные пирожные. – Придется расстроить вас, голубки, но я снова буду жить с вами. Попьешь со мной чай? Я купила сладостей.

– Конечно, – я улыбнулась. Во мне еще жила надежда, что наши отношения с Марией войдут в свою колею и снова станут теплыми и приятными.

Девушка поставила чайник, и он начал издавать тихие булькающие звуки. Пар поднимался выше и покрывал плитку на стене. Мария достала фарфоровые зеленые блюдца для пирожных, испачкала палец в розовой глазури и тут же облизала его. В комнате вдруг установилась уютная домашняя атмосфера, и даже напряжение из-за преследователя не могло помешать мне наслаждаться ей.

Наконец, Мария села за стол. Повисла пауза. Она то смущенно смотрела в стол, то на меня. С беременностью в девушке появилась какая-то… тишина. И я пока не могла понять, умиротворение это или отчаяние.

– Наверное, мне стоит извиниться перед тобой, Грейс.

– Не надо, я все понимаю.

– Надо, – настойчиво и громко сказала Мария. Я усмехнулась: вот теперь я ее узнаю. – Я начала лезть в ваше с Тео общение и рушить его. Я подумала, что имею право распоряжаться, испытывать вам чувства друг к другу или нет. Хотя я с самого начала заметила химию между вами. Я все это видела, Грейс. Еще до того, как мы поехали в Барселону. Всегда замечаю такое.

– Ого… – пробормотала я, не зная, что еще сказать.

– Помнишь, я сказала тебе, что обязана Тео?

– Да.

– В прошлый раз, когда мы расстались с Рикардо, я очень болезненно восприняла это. Я часто сравнивала себя с его женой, критиковала свое тело. Из-за этого у меня были проблемы с питанием, я редко ела и часто вызывала у себя рвоту. А в один день я пришла домой, легла в ванную и вскрыла себе вены.

– Что?

Это было совсем не то, что я ожидала услышать.

– Да, знаю, как это звучит. Родители были в ужасе. Я месяц провалялась в клинике. Как раз тогда Тео подрался с Рикардо и чуть не попал в тюрьму. Он подал на моего брата заявление в полицию. Моя мама приезжала ко мне в больницу каждый день. Как и Матео. Я понимала, что после этого не могу остаться в городе, где есть Рикардо. И решила переехать как можно дальше. Родители не могли это принять, они грозились запереть меня дома. Но Тео их убедил. Возможно, потому что тоже не хотел, чтобы я оставалась в Барселоне. Он считал, что так будет лучше. И буквально сам занимался оформлением визы, документов по отчислению… Знаешь, Тео достаточно спокойный, но, когда дело касается безопасности его близких, он становится одержим. Будто с ребенком носится, – хмыкнула Мария. – Но тогда это пошло мне на пользу. Однако даже в Нью-Йорке я не могла забыть Рикардо. Несмотря на все, что он сделал. Возможно, ты заметила напряжение между мной и Тео в начале нашего путешествия?

– Да. Что произошло?

– Перед моим приездом мы с ним говорили о Рикардо. Тео боялся, что я не выдержу и попытаюсь с ним встретиться. Он не знал, что в тот момент мы уже снова общались. Я не рассказала ему всей правды. Но ответила, что никогда не перестану его любить. Тео не смог это понять и рассердился. Он правда ненавидит Рикардо. И я понимаю почему.

Мы замолчали. Мария пальцем собирала с блюдца крошки сладкого песочного теста и капли жидкой розовой глазури.

– Поэтому ты считаешь, что должна заботиться о нем? Потому что Тео в свое время делал все для тебя?

– Именно, Грейс. Вот только есть проблема, – Мария неловко и смущенно улыбнулась. – Я совсем не умею правильно заботиться о людях.

– Правильно и необязательно, – я села рядом с девушкой и приобняла ее за плечи. Мария взяла меня за руку. – Я думаю, Матео все понимает. Он знает, как ты любишь его.

– Да, надеюсь на это… Кстати, я говорила с Рикардо о ребенке.

– Да? И что он ответил?

– Да в общем-то ничего.

Мария пожала плечами. Она попыталась сделать это непринужденно и безразлично, но я знала, что она переживает.

– Он замялся, сказал, что у него уже и так есть дети и что он не может уйти от жены сейчас. Предложил снять квартиру, в которую он будет ко мне приходить. И дал денег на аборт.

– И что ты думаешь об этом?

– О чем?

– Об аборте. Ты оставишь ребенка? Или пока не решила?

Девушка замолчала и положила голову мне на плечо. Минуту она молчала, а потом встала, взяла наши тарелки, положила в раковину. Включила воду, начала рассеянно намыливать посуду. Я спокойно ждала, пока подруга будет готова поговорить об этом.

– Я пока не знаю, Грейс. Еще не решила, – сказала она и сразу снова замолчала.

– Ясно.

Больше Мария ничего не говорила. Впрочем, после нашего раздора и этот разговор получился неплохим. Пару часов я лениво слонялась по дому, откладывая дела и бесконечное количество раз заглядывая в холодильник. Мария сидела в своей комнате и что-то увлеченно изучала в ноутбуке, стуча длинными пальцами по клавишам.

Когда откладывать вчерашнюю статью было уже нельзя, я все же села работать. Мое внимание сместилось на чокнутого сталкера, роман с Тео, беременность Марии и заставлять себя что-то делать в таких условиях сложно. Но как обычно, как только я начала писать дальше, сразу же втянулась и через десять минут уже увлеченно читала собранную Тео информацию.

Я загрузила файл в письмо для редактора, отправила и облегченно потянулась. По телу разлилось приятное чувство. И тут же раздался сигнал пришедшего сообщения в телефоне.

Карла. «Привет, Грейс! Мы сейчас встретились с Матео и поговорили о твоем случае. Если честно, я не понимаю, как ты могла меня подозревать. Я же с самого начала показала тебе, что я твой друг! Почему ты сама не пришла на встречу? В любом случае мне жаль, что с тобой все это произошло. Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. Позвони, как сможешь».