Лин очнулся и понял, что остался один. Вокруг него было безлюдное пространство, перевернутые прилавки-автоматы, расчлененные киберы в болтающихся жилах проводов. На границе пустого пространства копошились среди разбросанных товаров люди. Поддерживая сломанные руки и ноги, они смотрели на него с неописуемым ужасом. Непроницаемая стена оцепеневших зрителей окружала поле боя, на котором царил он.

Лин не был рад тому, что узнал о себе только что. Наоборот, открытие испугало его. Нельзя сказать, что он никогда не чувствовал своей силы. Он ощущал нечто, сидящее очень глубоко, но списывал это на отзвуки каких-то прошлых воплощений. Лин боялся того древнего зверя, который дремал в нем, потому что не знал, сумеет ли справиться с ним, когда тот однажды поднимет голову. Он не хотел рисковать и думал, что лучшее – это забыть о звере, похоронить вместе с воспоминаниями об Учителе О. Лин надеялся, что так будет лучше для всех. Когда кольца змея начнут развиваться, можно ожидать чего угодно, можно сотворить великое добро, а можно потерять контроль и превратиться в чудовище, непобедимое и ужасное. Сегодня сила впервые вырвалась на свободу, потому что он потерял контроль. Но этого больше не повторится. Никогда.

Тина стояла отдельно от толпы, в ее глазах было столько ужаса, что ему захотелось провалиться сквозь землю, стать невидимкой, исчезнуть. «Теперь она всегда будет бояться меня, – подумал он, – это неизбежно… Ничего, зато она здесь, цела и невредима, это главное».

Из-за перевернутого автомата поднялся, держась за поясницу, инспектор Эли. Не глядя на доктора, он проковылял на пешеходную дорожку и прохрипел:

– Давайте на корабль.

От толпы отделились Соломон и Ангела, волочащие бортинженера, и держащийся за сердце Бини. Астрофизик ухмылялся. Проходя мимо, специально толкнул плечом и сказал:

– Я всегда говорил, что ты мутант.

Они вернулись на «Антонию» в полном молчании. Их провожала толпа зевак.

Лин ушел в свою каюту без доклада капитану. За него это сделают остальные, например, Бини. Сейчас его мало волновало, что о нем подумает Фатх. Сражение отобрало все силы, он должен был немедленно лечь и закрыть глаза. Он так и сделал и сразу уснул.

Вначале была полная тьма. А потом наступило утро, то самое утро, когда ушел Учитель. Однажды холодным осенним утром О постучал в дверь и попрощался, ничего не объясняя. Мальчишка бежал за своим Учителем очень долго, но тот все-таки ушел, и даже мать не смогла объяснить ему, почему так случилось.

Он ничего не чувствует, но видит сквозь прошитые синеватыми прожилками прозрачные веки. Учитель О сидит на полу и улыбается ему. Он четко различает каждую морщинку на лице старика, видит за окном залитую дождевой водой воронку от снаряда. Он входит и садится рядом с Учителем. Сквозняк колышет занавески, открытая дверь стучит и скрипит под порывами ветра. Сейчас осень, к оконному стеклу прилепился мокрый желтый лист. Да, сейчас осень, ведь О ушел осенью…

«Ну, здравствуй, мальчик Ван»

«Учитель, как хорошо, что ты пришел. Со мной случилось что-то страшное».

«Я знал, что рано или поздно твоя истинная природа пробудится. Я ждал этого дня»

«Моя истинная природа… этот зверь?!»

«Это не зверь, это твоя сила, сынок. Не надо бояться своей силы. Она превращается в зверя, только если ее неправильно использовать. Ты должен научиться контролировать ее и направлять во благо людям».

«Почему ты не предупредил меня об этом, пока я не был озлоблен на весь мир? Почему ты не научил меня? Сегодня я чуть не стал убийцей от того, что не был готов… Если ты знал, что это когда-нибудь случится, ты должен был подготовить меня!»

«Если бы я не подготовил тебя, ты сейчас не задавал бы таких вопросов, мальчик Ван, ты торжествовал бы свою победу и строил планы мести всем, кто когда-либо косо на тебя смотрел. Ты справишься, сынок, я верю в тебя».

Учитель О мягко улыбнулся и покачал своей старой головой. От него исходило спокойствие и тепло, и Лин окунулся в эти волны, как когда-то в детстве. Покой и умиротворение снизошли на него с прячущихся за тучами небес. Он припал к коленям Учителя и закрыл глаза.

«Учитель, я всегда думал: почему ты выбрал меня? Теперь я догадываюсь. Потому что во мне сидит зверь и его надо было приручить?»

«Все имеет смысл. Но это не я тебя выбрал, Учителя и Ученики находят друг друга по звездам».

«Пусть будет так… Можно мне остаться здесь с тобой? Я не хочу возвращаться на Землю, да еще с этим зверем. Я боюсь».

«Ты должен вернуться. Нельзя уклоняться от испытаний».

«Пусть тогда зверь останется здесь. Я не хочу. Я отказываюсь…»

«Это невозможно. Открой глаза и просыпайся».

Ученик замотал головой, еще крепче прижимаясь лбом к ногам Учителя. Он не хотел открывать глаз, он хотел остаться здесь навсегда. Невесомая ладонь легла ему на плечо и заставила подняться.

«Открой глаза, сынок, и ничего не бойся».

«О, скажи, почему ты ушел тогда? – тихо спросил Ученик. По щекам поползли горячие слезы. – Наверное, ты хотел, чтобы я сам это понял, но я был слишком мал, чтобы понять. Я хранил обиду всю жизнь»

«Я никуда и не уходил, я всегда был рядом».

«Но тебя не было столько лет!»

«Не говори так, иначе я буду считать, что был плохим Учителем. – О провел ладонью возле его лица, и слезы высохли сами собой. – Я всегда был и буду рядом. Подумай над этим, мальчик Ван. – Он вышел из дома, у порога обернулся. – Ты должен вернуться на Землю. Смотри, не подведи меня, я поручился за тебя».

«Поручился перед кем, Учитель? Что я должен делать? О, подожди!»

Удаляющаяся фигурка еще какое-то время виднелась в проеме распахнутой настежь двери и в конце концов растаяла в клубах рассветного тумана. А вместо нее на фоне серого неба начал вырисовываться другой силуэт.

Лин открыл глаза. На пороге стоял и молча смотрел на него Элиот Рамирес. Постояв так несколько минут, он тряхнул головой и ушел.

Нужно встать и закрыть дверь, подумал Лин и вновь провалился в забытье. На этот раз Учитель не пришел. Он прождал его, сидя на большом камне посреди пыльной горячей дороги и поглядывая на часы. Он должен был еще о многом расспросить. Казалось, он ждет уже целую вечность. Ужасно жарко, солнце прожигает сквозь одежду, и совершенно негде укрыться…

Он проснулся и почувствовал, что горит. Голова болела, лицо пылало, в глаза изнутри мозга толчками билось пламя, тело вздрагивало от озноба, при этом руки и ноги были ледяными. Он со стоном перевернулся на бок и сквозь туман снова увидел Эли, испытующе разглядывающего его из-за двери.

– Ты кто? – серьезно спросил инспектор. – Человек?

– Не знаю. Наверное, – сказал Лин.

– Звездочет рассказывает всем, что ты мутант.

– Ему, конечно, виднее. – Помолчали. – Я никого там не убил?

– Да нет, только покалечил.

– Это хорошо. – Помолчали. – Давно я так валяюсь?

– Да уже целые сутки.

– Хм… Как Тина?

– Не знаю. Она не выходит из каюты с тех пор, как мы вернулись на корабль. Красавчик все беспокоится, волнуется, а она его не пускает. Никого не пускает.

Лин собрал все силы и сел на постели. Голова еще кружилась, но огонь, бьющий в глаза, ослаб. Он заметил, как инспектор слегка отпрянул от двери.

– Эли, – сказал он строго, – ты веришь Бини?

Элиот перемялся с ноги на ногу и пробубнил:

– Док, согласись, что люди так не умеют.

– Как?

– Ну, так…

– Люди много чего умеют, только не догадываются об этом.

– И я тоже? Интересно. – Эли немного поразмыслил и сказал: – Честно, я не согласен с Бини, но я должен понять, что происходит. Тут такой шум поднялся из-за твоих фокусов, старику большие деньги предлагают за тебя. Скорее бы этот «Мистраль» прилетел.

– И много дают?

– Я бы на твоем месте не шутил, – посоветовал Эли. – Здешние заправилы считают, что ты адаптированный мутант или кибер-телохранитель редкой сборки и хотят купить тебя во что бы то ни стало. В какой-то степени я их понимаю. Я служу в элитном подразделении пятый год, я знаю все виды борьбы, все приемы, умею ходить на одной руке, но такого я не видел.