Лин промолчал. Проповедник смерил его презрительным взглядом.

– А напрасно. Ты – желтый, думаю, тебе есть, что вспомнить.

– Я запоминаю только хорошее.

– Это неправда. Человеческая память устроена так, что фиксирует добровольно только плохое. Есть даже способ тренировки памяти для склеротиков, основанный на этом принципе. Хорошее забывается быстро. Чтобы запомнить хорошее, вам приходится прилагать усилия, а плохое остается в мозгах независимо от вас. Это факт.

Лин слушал толстяка и все больше понимал, что не может его отпустить. Страшный человек не должен выйти из этого помещения.

– Ну что же, – сказал он, – давай проверим, чьи покровители сильнее. Только я не буду стрелять в тебя, я никогда не держал в руках оружия и не собираюсь этого делать. У меня другое предложение. – Он заставил толстяка развернуться. – Видишь тот белый стержень? Вон тот. Он поддерживает правое крыло этого здания. Я сломаю его, и крыло рухнет нам на голову. У кого покровитель сильнее, тот останется в живых. Как тебе?

Проповедник отшатнулся.

– Ты сумасшедший? – Он окинул взглядом помещение и вновь расхохотался. – Точно сумасшедший! Ладно, я согласен. – Он сделал знак своим. – Выйдите и ждите меня снаружи.

Те охотно выполнили приказ и, толкаясь, поспешно удалились.

– Эли! – крикнул Лин, не оборачиваясь. – Элиот, уходи отсюда! Немедленно!

– Ни за что! – донесся приглушенный голос инспектора. – Даже не думай!

Лин сжал кулаки от злости, но гоняться за инспектором или спорить с ним сейчас не было возможности. «Ничего, – подумал он, – если останемся живы, покажу тебе, щенок!»

Проповедник смотрел на него, криво усмехаясь. В его глазах прыгали жутковатые желтые точки. Лин отвел взгляд и сосредоточил все внимание на опоре. У него получится. Должно получиться. Заряд остался слабоватый, но на один удар хватит. Надо все сделать с первого удара, чтобы не оставила решимость… Учитель, помоги!..

Мощный стержень, поддерживающий скелет здания и казавшийся совершенно неуязвимым и надежным, переломился словно соломинка. Участок зеркальной стена, потеряв опору, стал выгибаться внутрь. Сила натяжения оказалась такой мощной, что сами по себе лопнули два соседних стержня, и над головами людей повис гигантский стеклянный пузырь, готовый вот-вот лопнуть. Со скрипом осела крыша, сверху посыпались мелкие детали и осколки. Лин не мог не признать, что противник ведет себя лучше него. В то время как он дергался и обливался холодным потом, Проповедник стоял спокойно, сложив руки на груди, и все так же в упор и с усмешкой смотрел ему в глаза. Еще можно было успеть добежать до выхода, но толстяк и не думал бежать, он был слишком уверен в своем покровителе. Лин немного завидовал его уверенности, потому что сам уже мысленно простился с жизнью. В глубине души он не верил в счастливый исход. До сих пор он считал свою жизнь никчемной и серой и думал, что без сожаления расстанется ней, когда настанет срок. Но теперь он понял, что очень хочет жить, и готов был сам броситься к спасительному выходу

Со странным звуком лопнула в нескольких местах металлическая сеть, служащая каркасом прекрасного купола. Ее обрывки повисли и качались в такт вибрации, сотрясавшей напрягшееся здание.

– Ты побледнел, ты боишься, – торжествуя, констатировал Проповедник и разразился жутким, дьявольским смехом.

Зеркальные панели разошлись.

«Конец», – подумал доктор Лин и зажмурился. Пусть противник думает о нем все, что хочет, это уже неважно. Сейчас все случится… сейчас…

Его схватили сзади и поволокли, бесцеремонно и упорно, продирая сквозь обломки. Он ударился обо что-то головой и совсем перестал соображать. Потом оказался в душной темноте, а вокруг гремело и рушилось, зеркальному миру приходил конец.

Лин открыл глаза и увидел над собой заплаканное лицо инспектора.

– Элиот? – удивился он.

– А кто же еще? – всхлипнул Эли. – От меня не так легко избавиться, доктор Лин.

– Ты хочешь сказать, что я жив?

– Нет, ты на том свете, не видишь разве, вокруг одни ангелы. – Эли шмыгнул носом и провел рукавом по глазам. – А вообще-то мы под аукционной площадкой. Ну и кошмар ты там устроил.

Лин пощупал рану на голове. Она кровоточила и саднила.

– Это ты меня вытащил? – спросил он.

– Я подумал, покровители покровителями, а друзья тоже для чего-то нужны. Прости, если не совсем аккуратно получилось.

– Спасибо, братишка. Очень не хотелось умирать.

– Не за что.

– А как Проповедник?

Элиот Рамирес скорбно вздохнул:

– У толстяка, наверное, не было друзей.

Лин выбрался из руин, волоча за собой инспектора. Эли говорил и смеялся без умолку. Со стороны можно было подумать, что он сошел с ума, на самом же деле он был просто счастлив. Он был счастлив, что они живы, что все так здорово закончилось, что Проповедник отправился к своему Отцу, да и вообще было много причин, по которым Элиот Рамирес чувствовал себя сейчас прекрасно.

Половина здания лежала в руинах. Воздушная зеркальная конструкция превратилась в груду заурядных обломков. Собравшиеся вокруг люди взирали на это зрелище с ужасом. Полицейские держали в опущенных руках так и не пригодившееся оружие.

– Здорово, – сказал Элиот и вздохнул всей грудью. – Может речь произнести?

– Попробуй, – улыбнулся Лин.

Эли заулюлюкал и замахал толпе руками.

И вдруг до их ушей донесся какой-то странный звук. Он пришел издалека, пролетел над головами толпы и заставил сердце доктора Лина замереть.

Элиот перестал смеяться и прислушался.

– Док, ты ничего не слышишь? – спросил он озабоченно. – Мне что-то показалось…

– Нет, ничего не слышу, – соврал Лин.

Инспектор пожал плечами, и они стали сползать по скользким обломкам. Внизу к великому неудовольствию Лина они сразу наткнулись на Бини. Сложив руки на груди, астрофизик ухмылялся, будто все случившееся было его заслугой.

– А, добрались все-таки? – спросил он язвительно. – Интересно, кто будет возмещать ущерб?

Продравшись сквозь толпу, провожающую их испуганными взглядами, они вышли на дорогу, ведущую к порту. Заветная лента транспортера была неподвижна, резиновая поверхность приятно пружинила. Лин шел и думал только об одном: «Этого не может быть, не может быть, не может быть…» Он чуть не потерял сознание, когда вновь услышал:

– Ли-и-ин!

Эли остановился.

– Вот опять! Неужели не слышал, док?

– Нет, – снова соврал Лин. – Не останавливайся, а то толпа тащится за нами. Еще новых проблем не хватало.

Лин настойчиво подтолкнул инспектора в спину, но тот вывернулся и посмотрел назад через его голову.

Глаза Элиота широко раскрылись, на губах заиграла лукавая улыбка.

– Док, а ну-ка посмотри туда, – сказал он – Посмотри-посмотри, не пожалеешь.

Лин не хотел оборачиваться. Он боялся. Для чего ей звать его, думал он, когда вокруг полно других людей? Кто он в ее жизни? Соскучилась, наверное, по мальчику для битья, не над кем подшутить от нечего делать…

– Ли-и-ин!

Элиот понимающе усмехнулся:

– Значит, ничего не слышишь?

Лин сделал над собой огромное усилие и обернулся.

Тина бежала, раскинув руки сквозь заинтересованно глазеющую толпу, растрепанная и заплаканная. Она бежала, сквозь слезы смеялась и кричала, произнося его имя. Да, она звала именно его. Ошибки быть не могло.

– В чем дело? – раздраженно спросил Бини. – Что происходит?

– Пошел вон, – огрызнулся инспектор и похлопал доктора по плечу. – Кажется, она очень рада тебя видеть. Нехорошо заставлять даму ждать.

Да, нехорошо. Наверное, надо идти навстречу. Только как это сделать, если ноги приросли к транспортеру и отказываются повиноваться?

– Причем здесь я… – проговорил он, запинаясь, – ведь Роби…

– Ну, ты идиот! – потерял терпение Элиот. – Разве она кричит «Роби»? Если бы она хотела позвать красавчика, она бы так и сделала! Она зовет тебя, болван! Чуешь разницу?