– Чего тебе надо?

– Я хочу услышать правду. Тебе не стоит запираться, так или иначе экзекуция состоится, признаешь ты свою вину или нет. Но если скажешь правду сейчас, я тебя аккуратно пристрелю, и не будет никакого шоу. Хотя твой поступок и достоин четвертования, я окажу тебе такую услугу. Выбирай.

– Пошел ты… И Купер пусть идет туда же, – сказал Язычник и закрыл глаза.

– Отвечать на вопрос, скотина! – разозлился Николай. – Ты это сделал?!

– Если я скажу «нет», ты мне поверишь?

– У меня двое детей, желтый, страх за их будущее мешает мне быть доверчивым. Почему провалился Эксперимент?

– Не знаю, но твой шеф ищет совсем не там. Передай ему это. А теперь проваливай!

Язычник заглянул в смую душу. И Николай подумал: «Какого черта я сюда пришел?»

Загремела дверь, и в камеру ввалился Ибрагим и двое вооруженных до зубов агентов. Широкие ноздри следователя раздувались от ярости.

– Шеф? – Ибрагим дрожал от негодования. – Вы здесь?

– Что-то не так? – недовольно произнес Николай.

– Нет, но… Но я веду это дело, шеф!

– Ну и что?

– Ну… – Ибрагим сжал кулаки. – Вас что-то интересует, шеф?

– Да. Меня интересуют твои успехи.

– Будут успехи, – зловеще усмехнулся следователь. – А вы, шеф, лучше отойдите, когда я буду работать, а то запачкаете костюмчик.

«Он еженедельно строчит на тебя доносы», – вспомнил Николай, одернул полы пиджака и вышел.

В коридорах департамента столкнулся с Максудом. Тот напряженно улыбнулся ему. Николай ответил.

Через час Максуд лежал на полу у лифта изрешеченный пулями. Открытые глаза сохранили лукавое выражение, и на щетинистых усах алели капельки крови. «Он хотел освободить Язычника», – сообщили в охране. Николай наблюдал за возникшим переполохом с холодным спокойствием. Он ничего не делал, он даже не стал звонить Куперу, который еще рапортовал Президенту. Он оглох от криков и его тошнило. Ему было плохо. Только мертвый молчал, уставившись на него стеклянными зрачками, но Николаю казалось, что Максуд подмигивает: «Они просто дураки, клянусь Аллахом»…

В конце концов, его действительно стошнило. Повисев с полчаса над унитазом в уборной, он умылся, плюнул на все и поехал в знакомый бар на окраине города. Там он опрокинул в себя две бутылки горючей гадости, а потом и сам опрокинулся на ковровый пол и под шелест приглушенных шагов проспал до утра. Никто его не тревожил. Здесь это разрешалось.

Тереза начала скучать. Который день они торчат в этом северном городишке, а ничего интересного не происходит. Она не могла понять, почему они поехали на Север, если собирались на Восток. И где эти обещанные приключения? Эли с Косичкой, как они прозвали Ке, ходят целыми днями задумчивые, что-то вынюхивают и высматривают, всё ищут какие-то «знаки», совсем помешались… Сана строит из себя верную боевую подругу. А что делать ей в этой дыре?

Тереза и не подозревала, что где-то на свете есть такие маленькие скучные города. Они устроились в коттедже у трогательной речки, рассекающей надвое густой хвойный лес. Соседние коттеджи еще не были заселены, курорт только готовился к сезону отпусков. Ко всем прочим недостаткам здесь было еще и холодно. Небо все время хмурилось, иногда поливая землю холодным дождем, за все дни солнце не выглянуло ни разу. В программе погоды для этих широт на неделю были расписаны осадки, и Тереза совсем затосковала.

– Желтые считают, что злые духи ходят только по прямой, – терпеливо объяснял ей Ке. – Если мы поедем прямо на Восток, они нас догонят, а если окольными путями, то оторвемся от них.

«Он сумасшедший», – сделала вывод Тереза и перестала задавать вопросы.

– Пойдемте вечером на танцы? – предложила она, беззаботно болтая ногой.

– Нельзя, там слишком много народу, – отрезал Элиот.

«Тупой солдафон!»

– Тогда давайте двинемся дальше, – сказала Тереза, – а то скоро располземся от сырости.

– Нельзя, – пробубнил Косичка. – Ждем знаков, Учитель сказал, если мы на правильном пути, должны быть Знаки. Тогда будет ясно, что делать дальше.

– А если мы не на правильном пути? Если эти Знаки никогда не появятся? Прошло уже пять дней!

– Появятся, – сказала Сана.

– Если Учитель сказал, значит, появятся, – уточнил Косичка.

– Может быть, он ошибся?

– Учитель не может ошибаться, – невозмутимо ответил Ке..

Тереза фыркнула, отвернулась и стала смотреть на холмы. Природа здесь была красивой, ничего не скажешь. За холмами начинался Заповедник дикой тайги – обширная территория, покрытая реликтовыми лесами, в которых водились настоящие звери. Здесь не сажали пальмы и цветы, леса были темными, густыми и страшными. Надо будет уговорить друзей сходить туда на прогулку, подумала Тереза и поморщилась, представив, что скажут на это Сана и Косичка. Если бы не они, с Элиотом легко было бы договориться. А эти… Она покосилась на друзей, они что-то тихо обсуждали, склонившись друг к другу. Ну вот, опять начинается!

Подкатил робот-разносчик, положил на стол страничку хроники и покатился к другому столику раздавать бюллетень. От нечего делать Тереза взяла листок и стала читать, продолжая качать ногой. «Разведслужбам путем крупномасштабной операции, проведенной совместно с армией и общественностью, удалось раскрыть заговор, направленный на подрыв стабильности и благоденствия Объединенного человечества, которое»… Что за идиотский текст? – подумала Тереза и, вздохнув, перевела взгляд на следующую строку. «… которое в благородном гневе требует наказания преступника. Теперь стало ясно, почему работа видных ученых Земли над средством против Эпидемии была безрезультатной. Доктор Ван Лин, связанный с кровавой сектой Язычников и Желтыми мстителями, будучи допущен в святая святых Эксперимента, всячески мешал его успеху и…»

Тереза замерла. Кажется, она только что видела имя доктора Лина. Не может быть… Она растерянно взглянула на друзей. Они ни о чем не подозревали и продолжали спокойно шептаться. Тогда Тереза взяла себя в руки и мужественно дочитала хронику. Завершалось правительственное сообщение заверениями в скором спасении от Эпидемии и призывами не падать духом. Внизу текста от имени пресс-службы Госканцелярии сообщалось, что публичная экзекуция состоится в воскресенье в 13.00 на Центральной площади Столицы. Желающие присутствовать на мероприятии должны иметь при себе специальный пригласительный билет и пройти регистрацию не позднее 9 часов утра.

– Девяти часов утра… – произнесла она вслух последние слова и в отчаянии прижала листок к груди: – Вы тут сидите о всякой ерунде болтаете, а там доктора Лина казнят!.

– Что? – спросили все трое хором.

Она бросила листок и зарыдала. Ей было действительно очень больно. Доктор Лин был строгим, но справедливым, а главное – честным и порядочным человеком. Он никогда н делал ей дурацких комплиментов, не старался коснуться ее или щипнуть, встречаясь в коридоре, как это делали некоторые другие сотрудники Центра. А сколько раз он рисковал своей жизнью, проводя опасные эксперименты!

Она высморкалась в салфетку и обернулась к друзьям. Было ясно, что они уже ознакомились с содержанием правительственного сообщения. Косичка закаменел, кажется, остановилось даже дыхание, а Элиот плакал, положил голову на руки. Сана обнимала его и шептала что-то на ухо.

Тем временем новость бурно обсуждалась посетителями ресторанчика. После взрывов благородного негодования наступило веселье. Люди обнимались, аплодировали, поздравляли друг друга. Хозяйка заведения угостила всех десертом за счет заведения. Какая-то дама попросила микрофон и запела гимн Объединенного человечества. С грохотом отодвинулись кресла, и посетители, продолжая жевать, поднялись на ноги. Когда дама затянула припев, десяток голосов поддержал ее нескладным, но вдохновенным хором.

Они не встали во время исполнения гимна, и на них старательно косились.

– Это неправда! – закричала вдруг Тереза, и в ресторане наступила тишина. Запевала пропела еще несколько нот в одиночестве и тоже замолкла. – Это все неправда! Они все врут! Он этого не делал! Он день и ночь работал ради вас, рискуя заразиться! Я точно знаю! Он очень хороший человек, его специально обвиняют! Правительство не может спасти вас от Эпидемии, поэтому ищет козла отпущения! Не верьте! Правительство врет!