Борясь со сном, Ангелина просушила свои волосы. Загасив лампы, она добрела до широкой, мягкой кровати и, едва рухнув на неё, практически моментально заснула.
Глава 9
— Ваше Высочество, вы можете мне доверять как никому другому, — Ангелина скептически взглянула на предложенное ей служанкой бордовое длинное платье, — Его Величеству точно понравится.
— У меня нет цели понравиться Его Величеству, — поспешно произнесла девушка.
Её губы искривились в сардонической усмешке.
Проснувшись на следующее утро после прибытия в Каттегат, Ангелина обнаружила сидящих подле своей кровати нескольких служанок. Они, даже не силясь скрыть своё к ней отношение, презрительно бросили девушке, что конунг Харальд отбыл с утра на север в компании своих воинов и планирует пробыть там чуть ли не целый десяток. Ангелина же поступает в распоряжение ярла (звание это, как выяснила позже девушка, носили главы областей Каттегата) кин Ратель — боевой лекарь настойчиво рекомендовал той воздержаться от сражений в ближайшее время и дать своему телу излечиться.
Поначалу эта новость расстроила Ангелину — памятуя о поведении вредной каттегатки, она загодя настроилась безвылазно сидеть в своих покоях, перманентно оказываясь жертвой агрессивных изливаний Ратель. Но, к её удивлению, события, произошедшие во время боя с сарайцами, заставили военную пересмотреть своё отношение к принцессе Норфолка, и между девушками установились вполне цивилизованные отношения. А спустя время и напуганные грозным видом ярла многочисленные обитатели замка быстро присмирели. Безусловно, за такой небольшой срок и не могло бы возникнуть никакой симпатии, и уж тем более — пиетета к Ангелине со стороны каттегатцев, но статуса будущей супруги конунга и защиты одного из лучших бойцов королевства было вполне достаточно хотя бы для вежливого обращения. И если первые пару дней прошли для девушки в сонном дурмане — последствия многодневной усталости, то все последующие оказались весьма плодотворными.
Во-первых, Ангелине, наконец, удалось разобраться с устройством магии в этом мире. Помимо трёх уже известных ей видах боевой, лекарской и магии "предметников" существовали ещё три: магия некромантов, предсказателей и "слышащих". Две последних — самые редкие, особо высоко ценились в любом царском дворе. Первая, очевидно, за то, что позволяла сильным мира сего приоткрыть завесу тайны будущего, а вторая — за способность общаться с погибшими. Источник мага является, как оказалось, не только средоточием его магической силы, но ещё и вместилищем души. В представлении местных, магия и душа — это единая субстанция, одна от другой не отделимые, и, потому, людей без магии не может существовать в принципе, и никогда за всю историю подобных ни разу не рождалось.
Во-вторых, Ангелина поняла, почему сарайцы, в отличие от норфолкцев и каттегатцев, не использовали в обращении друг к другу связанные с их источником термины. Как выяснилось, необходимость идентификации магов была тесно связана с религиозными представлениями. Сарайцы, будучи кочевниками, по-прежнему оставались язычниками, тогда как каттегатцы и норфолкцы верили в Единое Божество. Согласно "Запискам Мудрейших", все маги рождены были Божеством, бесполым и всесильным, и Божество это, при создании человечества, разделило себя на шесть частей. Одной своей части, самой большой, Оно дало имя "тол" — "те, кто властвует над предметами". Часть поменьше Оно назвало "кин" — "ведущие бой". Следующая по величине часть была названа "дин" — "исцеляющие". Оставшиеся три — некроманты, предсказатели и слышащие, получили имена "мра" — "обманщики смерти", "лита" — "товарищи судьбы" и "бти" — "способные услышать" соответственно.
В-третьих, Ангелине удалось худо-бедно разобраться с устройством этого мира. Каттегат, в котором она сейчас находилась, оказался северным государством, самая протяжённая граница которого омывалась Холодным морем, из-за чего большую часть времени здесь держалась низкая температура. Это, а также гористый ландшафт с не отличающейся плодородностью почвой, сподвигло местное население к занятию мореходством и торговлей — последняя представляла особую ценность, поскольку за счёт разного рода пошлин королевская казна пополнялась на внушительную сумму.
В западной области королевства, практически у самых ледников, издавна жили диковатые северные племена. Спускаясь, время от времени, с гор, они доставляли серьёзные неудобства расположенным на границе каттегатским поселениям, вынуждая каждого конунга совершать карательный рейд в их регион. Но, несмотря на явное ресурсное преимущество каттегатцев, им не удавалось ни окончательно разбить, ни подчинить себе непокорный народ. Стоило им только завидеть приближающееся войско неприятеля, они тут же удалялись за фьорды — негостеприимную территорию, которую они знали вдоль и поперёк, и куда опасались заходить незнакомые с этой местностью правители Каттегата.
Западнее Каттегата располагались Сауссон и Верона. Некогда они составляли большое единое королевство, но после кризиса престолонаследия, случившегося ещё до войны с Бургундией, они разделились сначала на три, а впоследствии, — после того, как Сауссон завоевал лежавшую между ними Лориндею, — на два самостоятельных государства. Оба являлись важными торговыми партнёрами для Каттегата, поскольку, в силу своего удачного территориального расположения, они имели возможность активно заниматься виноградарством и поставлять вино тем, у кого климатические условия позволяли выращивать только солод и хмель. В условиях отсутствия водоочистительных систем такой товар оказывался одним из наиболее востребованных в любом северном королевстве — тогда как всё крестьянское население довольствовались пивом, представители знатных родов предпочитали пить разбавленное водой вино, бывшее, с их точки зрения, менее вредным.
На юго-востоке Каттегат соседствовал с Норфолком, родиной Генриетты. Это полуостровное государство, несмотря на своё более удачное географическое положение (зимы там были куда менее лютые и продолжительные) и на обилие пастбищ, ненамного превосходило своего западного соседа в силе и мощи. Пожалуй, единственным, чем могли похвастаться норфолкцы, была отборная овечья шерсть, пользовавшаяся немаленьким спросом в Ладоге, а до известных событий — и в самом Каттегате. К сожалению, какой-то более подробной информации о Норфолке Ангелине найти не удалось — являясь, по официальной версии, норфолкой, она не могла себе позволить бродить по замку, с интересом расспрашивая о королевстве, принцессой которого она была.
Чуть южнее как Каттегата, так и Норфолка, лежали совсем молодые Эссен и Филы, оба — продукт симбиоза нескольких, совсем крошечных государств. До объединения каждое из них представляло собой скорее самостоятельный город с лежащими ниже двумя-тремя деревеньками и возглавляемое представителями какой-нибудь знатной фамилии.
На самом Юге свирепствовали несметные орды кочевников, некогда объединённые под предводительством Ротхена в протянувшийся от Жемчужного моря на севере до Марсинской пустыне на юге халифат Сарай, которого теперь, после смерти кагана, видимо, ожидает распад. Наиболее примечательным среди вошедших в состав халифата государств были Пуны — до своего завоевания это королевство считалось древнейшим из всех ныне существующих. На протяжении долгого периода именно Пуны поставляли хлеб северным соседям, получая его от своих лежащих далеко на Юге колоний. Сведения об остальных южных государств оказались довольно расплывчаты — судя по всему, засилье на этих территориях многочисленных групп вооружённых варваров отбивало всякий интерес к ним даже у самых рисковых исследователей.
И, наконец, на востоке лежало большое количество разрозненных государственных образований, то внезапно возникающих под руководством какого-нибудь особо удачливого рода, то так же стремительно распадающихся. Пожалуй, самым большим, вот уже несколько десятилетий сохранявшим относительную целостность, была Ладога. Это государство, бывшее до некоторого времени скорее совокупностью различных княжеств, сейчас представляло собой одно крупное княжество, объединённое Великим князем солодским Святополком. В Ладоге, как и в Каттегате, климат отличался особой суровостью — продолжительные холодные зимы и бедная, за исключением южных областей, почва толкали ладожцев к занятию рыболовством, охотой и бортничеством, а соседство на юге — с многочисленными степными племенами, на востоке — с производящей шёлк и фарфор далёкой империей, к активному развитию купечества. На территории ладожского княжества проходил знаменитый торговый путь "Из западных гор в восточные", а потому и норфолкские, и каттегатские правители стремились поддерживать с его князьями добрые взаимоотношения.
