— Стойте, — тишину разорвал негромкий голос запыхавшейся командирши, — отдых.
Услышав долгожданный приказ, Ангелина резко затормозила. Рухнув на четвереньки, она принялась глубоко дышать, жадно хватая ртом колючий морозный воздух. Её измученное долгим бегом тело била мелкая дрожь. Стопы после марафона в большеватой неудобной обуви неприятно гудели, а натёртые на мизинцах мозоли требовательно щипали. Девушке захотелось стянуть с себя эти изуверские сапоги и, отшвырнув их в сторону, погрузить измождённые ступни в тёплую воду. Проклятая Генриетта. Угораздило же Ангелину попасться на глаза именно этой дpяни. Насколько удачнее сложилась бы её жизнь, окажись она на месте какой-нибудь прислуги во дворце! Сидела бы в тепле и уюте, обеспеченная работой до конца жизни. Накопила бы со временем себе на небольшой домик, освоила бы какую-нибудь профессию. Или пошла бы преподавать. А ведь точно! Здесь явно не очень развитый мир и она со своими знаниями, например, математики легко бы могла построить себе хорошую карьеру преподавателя. А то и работала бы при дворе на правах гениальной учёной. Писала бы философские трактаты — судя по всему, с гендерным равенством здесь дела обстоят очень даже неплохо, так что стать независимой состоятельной дамой она бы вполне смогла.
Если бы не вся эта идиoтcкaя история с её внешним сходством с принцессой Норфолка и дуpaцкoй авантюрой с жениховством.
"Ну ты и cyкa, Генриетта — нутро Ангелины заполнила жгучая волна обиды. — Ты меня, чёрт возьми, просто подставила!"
Оттолкнувшись ладонями от земли, девушка приподнялась. Дыхание её, бывшее по-прежнему прерывистым и быстрым, начало постепенно приходить в норму.
— Дин Бронхилай, — взволнованный голос Семпронии мгновенно выдернул девушку из раздумий. Повернув голову, она проследила за тем, как тяжело дышащая военная подбежала к распластавшемуся на земле лекарю.
— Ч-что с-с-с н-ним? — Непонимающе проговорила Ангелина.
— Не знаю, Ваше Высочество, — командирша склонилась над мужчиной, осматривая его.
Лицо Бронхилая из красного превратилось в багровое. Маленькие свиные глазки его закатились, а толстые мясистые губы, все искусанные и потрескавшиеся, приобрели синеватый оттенок. Странный хрипящий звук, вырвавшийся из его рта, заставил Ангелину вздрогнуть.
Засунув руки подмышки в попытке отогреть их, девушка медленно приблизилась к подрагивающему мужчине.
— Боже… — едва слышно выдохнула она. — Это какой-то приступ?
— Не могу знать, Ваше Высочество. Я не обладаю лекарской магией.
— Но как же… как же он пойдёт дальше? Может, ему массаж сердца нужен или типа того?
— Я… я не понимаю, что значит "мэссаж сердца", Ваше Высочество.
— Ну… я… — голос Ангелины оборвался. Она и сама понятия не имела, как правильно — да и в каких случаях — нужно делать массаж сердца. Уроки ОБЖ, проводимые в её школе занудным подполковником в отставке она с радостью прогуливала, получая пятёрки за заклеивание окон в классе и чистку парт в компании таких же ленивых одноклассниц. Похоже, теперь настал тот день, когда ей это выдалось боком. — Боже… тогда давайте соорудим носилки из веток и понесём его, пока не придёт в себя!
— Не получится, — нахмурившись, угрюмо проговорила Семпрония. — Это нас слишком замедлит. Большой риск.
— Но мы же не можем его оставить здесь одного умирать! — Девушка бросила полный жалости взгляд на застывшего без движения мужчину. — Вы сами сказали, что у нас есть фора!
Осознавая, что их пропажу вскоре заметят, Ангелина ещё будучи в шатре разбила все масляные лампы, что там были. Разбрызгав всё имевшееся в них масло, она подожгла полный одежды мешок. По её расчётам, к тому моменту, как огонь охватит весь шатёр и станет заметным, они уже успеют освободить всех пленников. То время, которое они выиграют, пока каттегатцы не осознают всей тщетности своих попыток погасить водой горящее масло и не поймут, что пожар был всего лишь отвлекающим манёвром, станет для норфолкцев отличной возможностью убежать как можно дальше.
Первые клубы дыма Ангелина заметила в тот момент, когда они уже отошли от лагеря на достаточное расстояние, так что, у них имелся ещё довольно приличный запас.
— Да, есть. И её нельзя так бездумно растратить.
— Но мы ведь разделились. Это запутает их и даст дополнительное время, разве нет?
Семпрония устало хмыкнула, присев на корточки перед Бронхилаем.
— Вы думаете, они этого не поймут и не разделятся на группы тоже? — Медленно протянула она. — Их много, и у них есть транспорт. А у нас — только фора. Нам нужно бежать дальше, Ваше Высочество. Его мы оставим. Может, ему повезёт, и его подберут каттегатцы, которые идут за нами.
Ангелина прерывисто вздохнула. Ей не требовалось много времени для того, чтобы понять — Семпрония права. Они и без того едва стоят на ногах, а если им придётся ещё и нести с собой носилки с таким грузным мужчиной, то у них не останется ни шанса на спасение. К тому же, может, Бронхилая действительно подберут каттегатцы? Раз они не убили его на пиру, значит, он им для чего-то нужен.
Подавив всхлип, Ангелина едва слышно выдохнула:
— Вы правы.
Семпрония кивнула. Поднявшись, она перешагнула через бессознательное тело лекаря. Внезапно командирша была остановлена резким приказом принцессы:
— Стойте.
Опустив взгляд, военная вопросительно взглянула на нервно потирающую руки девушку.
Охваченная странным волнением, та растерянно развела руками, ничего не сказав.
Раздражённая неуместным упрямством принцессы, Семпрония сцепила руки за спиной, глубоко вздохнув.
— Нам нужно спешить, Ваше Высочество, — грубовато напомнила она.
— Да-да, я знаю, — принявшись заламывать руки, взволнованно затараторила Ангелина. — Я просто подумала, вдруг каттегатцы не найдут его? Вдруг на него наткнётся медведь или волк, или ещё кто-нибудь дикий? Это будет чудовищно… я имею в виду, такая смерть. К тому же, он будет кричать, и его крики могут услышать каттегатцы, которые нас ищут! Что тогда?
— Хм, — брови командирши сошлись у переносицы, придавая её лицу задумчивое выражение.
— И ещё я тут подумала… не опасно ли будет, если он окажется в руках каттегатцев? В смысле, он же приближённый и всё такое. Её Величество может быть не рада такому.
— Ваше Высочество, вы предлагаете…?
— Я думаю, что будет правильнее и гуманнее у…, — Ангелина сглотнула подкативший к горлу ком, — уб-убить его.
Воцарилось молчание. Несколько долгих мгновений Семпрония стояла абсолютно неподвижно, вглядываясь в лицо принцессы. Её собственное при этом оставалось лишённым всяческого выражения — даже при дневном свете Ангелина не смогла бы прочесть, о чём думала суровая, немногословная военная. Презирает ли она её? Или согласна с ней? Считает ли она это предательством? Ударом в спину человеку, который, рискуя быть обнаруженным, пришёл на помощь к своим пленным соотечественникам и излечил их?
Ангелина не знала. Её саму, вопреки всем её стараниям, сотрясали тихие рыдания. Бронхилай не заслуживал такой участи! Особенно после всего, что он сделал для самой Ангелины. Пускай он всего лишь выполнял приказ своей взбалмошной принцессы, он, тем не менее, всегда с уважением относился к девушке, хоть и производил внешне довольно отталкивающее впечатление. Но у неё не было выбора. Помимо приведённым Семпронии доводам существовал ещё один, бывший, пожалуй, самым весомым для неё. Бронхилай был единственным, помимо принцессы Генриетты, человеком, который знал о том, кем на самом деле является Ангелина. И если он действительно, как на то надеется командирша, попадёт в руки конунга Харальда и проболтается об этом, её собственное положение ещё больше ухудшится. В условиях отсутствия настоящей принцессы она станет прекрасным инструментом в разыгрываемой каттегатцами политической игре. Инструментом удобным, послушным, и целиком и полностью зависимым от конунга и его милости. Попадись она ему в руки сейчас, она тоже рискует оказаться в подобной ситуации, но быть пленницей королевской крови и заложницей-простолюдинкой — это два концептуально разных сценария. Как минимум, до тех пор, пока она носит звание наследницы Норфолка, её социальное и политическое положение считается вполне равным положению Харальда.
