Мариус докурил, вытряхнул трубку и примирительно проговорил:

— Я бы на вашем месте поумерил пыл. У нас гости.

Тонкий конец курительной трубки указывал на самую чащу, откуда полчаса назад с треском выбежала я, а затем и Мариус. И снова запах разложения заполнил пространство. За последние дни я с ним свыклась, и отторжения он уже не вызывал. Скорее предчувствие из разряда «сейчас что-то будет».

Из-за кустов, стеная и охая, выползало _нечто_. Оно цеплялось длинными черными пальцами за ветви и корни, и от одного прикосновения растения обращались в прах и гниль. Извиваясь и перебирая конечностями, к нам полз тленевик.

Мариус с тяжким вздохом взмахнул своей трубкой, и та с громким хлопком превратилась в лук. Стрелы наемник вынимал из воздуха, нисколько не заботясь тем, что появляются они из небытия.

— Назад, — рявкнул Олла, когда тленовик, перекатываясь грузным телом, в несколько шагов преодолел разделявшее нас расстояние и заслонил Дверь. Я послушно отступила назад, второй раз за час вытаскивая нож. Я не собиралась пользоваться силой, чтобы выиграть схватку, но рога зачесались от предвкушения стычки.

— Что здесь делает тленовик?! У них же гнездо в Низменных землях! — в руках Мариуса сверкнула вспышка, вынудившая нас пригнуться. Я припала на колено, почти утыкаясь лицом в землю. В нос тут же хлынул запах сырой земли, припорошенной пеплом. Одна из стрел Мариуса, грациозная алая вспышка, пробила в боку тленовика дыру размером с кулак. Монстр зарычал, распахивая пасть и обнажая десятки кривых зубов в глотке. Из раны с обгоревшими краями засочилась бурая слизь, комьями падая на землю. От слизи трава дымилась и чернела, исходя тошнотворной вонью.

Тленовики — несчастные создания из глины и плесени. Сами по себе они безвредны, только если кто-то не наймет их для работы. К несчастью, я помнила, что тленовики практически неуязвимы, а склизкая жидкость, заменяющая им кровь, страшно ядовита. Достаточно одного прикосновения, чтобы повидаться с Чистильщиками. К тому же, она затягивает тленовикам раны лучше всех заговоров лекарей.

Вспышка! Еще одна! И еще! Мариус выпускал стрелы почти без перерыва, и они пронзали подступающие сумерки, втыкаясь в рыхлое тело монстра с еле слышным шипением.

— Да сдохни ты, тварь! — сквозь зубы процедил Мариус, разглядывая противника в прицел лука. Оппонент проигнорировал выпал в свою сторону, перебирая конечностями и не собираясь никуда уходить. Своей тушей тленовик загораживал Дверь, и теперь стало понятно — не просто так.

Олла взмахнул крылом, и дюжина перьев с остротой ножа вонзились в гниющую плоть с громким чавканьем, но не причинили чудовищу существенного урона. Распахнув пасть, тленовик плюнул в нашу сторону комком слизи. Она пролетела совсем рядом, и я юркнула под защиту Оллы, выглядывая из-за развернутого крыла. Перья сверкали багрянцем, словно рубиновая стена. Стискивая зубы, Олла тратил последние крохи энергии на то, чтобы сделать крыло прочнее алмаза. Но силы стремительно таяли.

— Это должно его отвлечь, — пробормотал Мариус, отступая на несколько шагов и вновь натягивая тетиву на луке. Синяя вспышка пронеслась в воздухе, оставляя морозный след, и ласково коснулась шарообразной головы тленовика. Тот вздрогнул, замельтешил лапами в пространстве, стремясь смахнуть синюю звезду, но сияние уже поглотило массивную тушу. Движение стали вялыми, заторможенными.

— Бежим! — скомандовал Мариус, зажимая в зубах сразу несколько стрел, отчего речь была немного невнятной. — Надолго его не задержать, но можно попытаться слинять. Даная, ты первая!

Я покосилась не тленовика. Да, он был зачарован стрелой Мариуса, но надолго ли? Кто может поручиться, что «заморозка» продействует как надо, все отведенное ей время? Я выдохнула, пропуская через нервы оставшуюся у меня энергию, а затем прыгнула. Оттолкнувшись от камня, я взлетела на встречу тленовику. Бесстыдно раззявленная пасть встретила меня утробным рыком. Ну, была не была!

Дверь распахнулась, и я ввалилась в проем, как мешок с крупой. Больно ударилась коленом и плечом об косяк, но все равно, я была в безопасности. Однако Мариус и Олла остались позади, рядом с тленовиком, который стремительно приходил в себя после стрелы наемника. Проваливаясь в портал, я зацепила взглядом бледное лицо Оллы, который наотмашь бил крылом, отсекая третью по счету лапу монстра. Мариус всей мощью обрушился сверху, позволяя мне ускользнуть под аккомпанемент разноцветных бликов.

В нос ударил свежий запах, с нотками соли и водорослей. Плотный туман вокруг, и где-то вдалеке слышался приглушенный плеск. Все это мало походило на Ученый Квартал, который располагался на Первом круге. Шаги давались с трудом, ноги вязли в мокром песке, которому не было ни конца, ни края. Не знаю, сколько времени я блуждала в молочно-белом тумане, чутко откликаясь на тихий плеск воды вдалеке. Над головой то и дело слышались надрывные крики птиц, от чего в сердце екала печаль.

Рога покалывало. Воздух еще больше пропитался солью, становясь холоднее, и я ощутила, как его порывы подталкивают в спину, вынуждая шагать вперед. Стоило сбиться с пути, как бриз становился злым, хлестал по щекам, пока не возвращаешься на верную тропу.

На горизонте показалась фигура. Рядом с плещущимися волнами, на высоком огрызке скалы, кто-то сидел. Приблизившись, я набиралась смелости, чтобы окликнуть незнакомца, но он опередил меня:

— Помнишь, когда мы были маленькими, то любили проводить время у реки?

Каин. Я вздохнула и подошла ближе. Он сидел на камне, подогнув под себя ноги и разглядывал собственное отражение в мутной воде. Отражение колебалось, и черты лица то размывались, то становились единым целым. Встала рядом, не спеша отвечать, да старый друг вряд ли ждал ответа.

Каин наклонился, зачерпывая ладонью воду:

— Тогда все было так просто.

— Где мы? — Каин промолчал. Он вообще не обращал на меня внимания, отдавая предпочтение собственным мыслям. Я украдкой коснулась рогов — ничего. Ни боли, ни дискомфорта, только цвет в отражении сменился на темно-серый, угрожающий. От присутствия ли Каина?

Между тем, Каин взглянул на меня в упор:

— Тучи сгущаются. Ты не видишь всей картины, Даная.

Словно отзываясь на его слова, небо пронзила хвостатая молния, разделив его на две неровные половины. От ее вспышки туман рассеялся, и оглушительный гром стал предвестником неизбежного: мы стояли на пепелище, край которого жадно облизывали волны. Из-за толщи воды у самого горизонта поднялось малиновое солнце. Минута — и оно потонуло в бурлящих водах, а ему на смену поднялся тонкорогий фиолетовый месяц.

Поднялся ветер, и от его завывая заложило уши. Я почти ничего не слышала, пытаясь ему противостоять, но порывы сбивали с ног.

— Будь внимательнее, — под нос пробормотал Каин, спрыгивая со скалы. Обезумевший ветер был ему не почем, Каин даже не шелохнулся, всматриваясь мне в лицо. Черные рога мерцали во мгле, пронзая низкий пухлые тучи. Облака напитались влагой, угрожающе нависнув над берегом, стремясь выплеснуть накопившееся штормом.

— Будь внимательнее…

Голос Каина сгинул в отдалении, и когда я вновь подняла на него глаза, он уже исчез. Ураган набирал силу, из-под ног встрепенулся смерч из пепла и соленой воды. В ушах выли тревожные сирены, я «уплывала». Веки стали неподъемными, слабость прокралась в руки и ноги. Ослабев, я плюхнулась на землю, закрывая глаза.

Ведро наколдованной, но дико ледяной воды выплеснулось за воротник, отчего тело мгновенно сковало холодом на сквозняке. От озноба не спасло даже то, что невидимый «кто-то» отвесил пару звонких пощечин, от которых лицо мгновенно вспыхнуло жаром.

— Да чтобы вас Бездна сожрала с потрохами, — процедила я, не открывая глаз. Мысленно я все еще находила на побережье, но тело так не считало. Тело считало, что лежит на чем-то жестком и холодном, и явно не в своей уютной берлоге.