У меня приоткрылся рот. Да, я был пьян… а может, и не хотел говорить этих слов… Но то, как она швырнула мне их обратно… Как плевок в лицо! Как удар… в самое уязвимое место.

― Я тебе не верю, ты ничего не знаешь о любви!

Расширенные глаза, внутренняя борьба на лице… В этот момент Ника снова неуловимо напомнила мне кого-то. Напомнила кого-то, кто бесил меня в свое время не меньше, чем она!

― Ты как будто… знаешь хоть что-то. Вообще, хоть что-то! ― от возмущения и алкогольного опьянения язык слегка заплелся, но оттого вдвойне яростно я прижал ее к стене одной вытянутой рукой.

Девушка ударилась об нее затылком, клацнула зубами. Задышала еще чаще.

― Я знаю, что ты поспорил на меня, Третьяков! И после этого я должна тебе верить?

От неожиданности я даже как будто… слегка успокоился. Несколько мгновений я просто тупо пялился на неё, пытаясь заставить пьяный мозг работать.

Так выходит, она знает про спор?

Кто ей мог рассказать, неужели, Санек? Да, нет, конечно.

Блин, да кто угодно мог рассказать. Любой из парней, присутствовавших при том разговоре! Тим, Артур, Егор, Жека, да хоть Колян, ее сводный брат. Мы на мужской кодекс понадеялись, но они тоже успели хорошо сдвинуться на этой модельке. Наш проигрыш ‒ их выигрыш.

― Так ты поэтому меня динамишь?

Фыркнув как-то болезненно-удивленно, девушка провела по лбу дрожащей рукой.

― Ты смеешься? Да ты вспомни, что между нами было, вообще! Я не одна из твоих телок, задолбалась повторять. Я не из тех, кого можно оскорблять, и кто потом придет по щелчку твоих пальцев!

От злости голова закружилась еще сильнее.

Не одна из моих телок? Ну-ну.

― И это мне говорит любительница секса втроем? ― пренебрежительно хмыкнул.

Ее дыхание замерло, глаза расширились. От лица отлила часть красок. На какое-то время у нее словно пропал дар речи.

― Продолжай, Третьяков, ― наконец, она заговорила, медленно, с расстановкой. ― Продолжай выносить свои никчемные поверхностные суждения! Продолжай считать, что девушка может быть только плохой или хорошей, Мадонной или шлюхой. Продолжай считать, что имеешь право делать что угодно, а окружающие не имеют права ни на что. Продолжай… продолжай вести себя как сволочь! Мне будет только легче тебя динамить!

Меня удивило, насколько четко она выражает мысли, и это в таком-то состоянии. Сколько она выпила? Да дофига. И совсем не опьянела? Монстр, а не девушка.

Скрыв от меня и кокетливое белье, и великолепное тело, Ника надела платье и направилась к двери, слегка покачиваясь и держась за стену.

― Стой, ― я предпринял еще одну попытку ее задержать, обняв за талию. ― Я вообще-то сегодня настраивался на секс, ― нахально и обаятельно улыбнулся. ― Согласен на секс после ссоры. Ну, или на секс с врагом, если тебе такое название больше нравится!

― Пошел в жопу! ― ее голос прозвучал глухо.

Она даже не обернулась, чтобы, сверкая глазами, сказать, какой я идиот, и дать пощечину. Просто стряхнула с себя мои руки и ушла.

Ушла, оставив один на один с зияющей холодной пустотой в моей душе…

* * *

Ника

Мою грудь разрывали рыдания, в глазах стояли слезы ‒ я почти ничего не видела. Пройдя через гостиную и повернув к входной двери, заметила возле нее нескольких одноклассников, они преграждали мне путь наружу, и среди них я увидела Сашку…

Нет, с ним я меньше всего сейчас хотела говорить!

Незаметно поднявшись наверх по этой мраморной лестнице, обрамленной с двух сторон стеклянными перилами, зашла в одну из темных комнат на втором этаже пентхауса. Она оказалась спальней ‒ скорее всего, гостевой, судя по размеру.

Я легла на кровать… и тут из меня бурным потоком хлынули слезы. Я плакала и плакала, и с каждой секундой все горче.

И я не знала, почему именно плакала.

Возможно, потому что Давид Третьяков, моя первая любовь, тот самый парень, считал меня девицей легкого поведения, доступной, достойной такого обращения. Возможно, потому что он снова чуть не добился своего, не прилагая к этому никаких усилий, просто приведя меня в свою комнату, даже слова при этом не произнеся. Решил воспользоваться тем, что я выпила, и я почти готова была позволить ему это…

Или потому, что он сказал мне, что любит… а я не поверила ему и оттолкнула?

Я залилась слезами пуще прежнего.

Я не знала, что хуже ‒ сомнения в правдивости его слов… или сомнения в этих сомнениях!

Конечно, эти слова были пьяным бредом прожженного ловеласа. Но все же… что если он сказал мне правду?

Казалось, я могу умереть от боли и сожалений, которые мне причиняли эти мысли.

Внезапно дверь в комнату открылась, и в ее проеме на фоне настенных ламп коридора возник чей-то темный силуэт… Кажется, это был какой-то парень.

Я села на кровати, попыталась вытереть слезы с лица.

― Кто здесь?

Неизвестный ничего мне не ответил. Молча закрыв за собой дверь, он на несколько шагов приблизился ко мне. Вокруг нас сгустилась абсолютная темнота.

От него пахло виски.

Мое сердце замерло, а затем забилось, как птица, попавшая в силки…

― Кто здесь?..

Но не успела я повторить свои слова, как неизвестный навалился на меня сверху. В первую секунду я даже подумала, что он просто не заметил, что на кровати кто-то сидит, и решил вздремнуть. Но тут его руки начали шарить по моему телу, а скользкие, пропитанные виски губы впились в мои.

Меня чуть не стошнило.

― Фу!.. Слезь с меня, придурок! ― дернула головой, пытаясь разорвать контакт с его ртом.

Может, потому что я все еще была пьяна, может из-за необычности ситуации, но мне все еще не верилось до конца, что это происходит наяву. Я начала вырываться из этого захвата, но парень держал меня крепко. Одной рукой он прижал мои запястья к кровати над моей головой, второй полез под платье. Надо мной слышалось его тяжелое сопение.

― Помогите!!! ― изо всех сил крикнула я, продолжая отчаянно барахтаться и вырываться.

Неизвестный накрыл мое лицо своими омерзительными пальцами. Я вонзила зубы в его ладонь. Парень охнул от боли.

― Сука! ― прошипел в темноту.

Он вцепился рукой в мое горло, с силой надавил на него, и перед моими глазами начали мелькать разноцветные вспышки. Попробовала снова позвать на помощь, но из моего рта вышел только какой-то нечленораздельный хрип.

Но внезапно дверь распахнулась, и комнату озарило тусклое сияние коридорных ламп. В следующий момент кто-то очень сильный стащил этого маньяка с моего тела и одним движением отшвырнул его в сторону.

Я сложилась пополам. Мое горло раздирал хриплый кашель, смешанный с тошнотой.

― Ника? Что этот урод сделал с тобой?! Ты в порядке?

― Нет, ― прохрипела я.

Отойдя на секунду, мой спаситель щелкнул выключателем. Вспыхнул яркий верхний свет.

― Где болит?―снова сев рядом со мной на кровать, Сашка осмотрел меня.

Я только покачала головой.

Через несколько долгих минут я, наконец, перестала задыхаться и хвататься за шею. Но из моих глаз все еще лились слезы… И я не смогла бы сказать из-за чего именно, из-за физической боли, шока, отвращения или расстройства. Наверное, из-за всего этого вместе взятого.

― Иди сюда, ― друг прижал меня к себе, я ощутила исходящие от него запахи мыла и олд спайса.

Какое-то время мы так и сидели, обнявшись; Сашка чуть укачивал меня и гладил по спине.

Я пыталась успокоиться, пыталась почувствовать себя в безопасности. Это было непросто… Мной все еще владели неприятные зловещие ассоциации, голова кружилась, горло болело, во рту стоял привкус крови, но хуже того… я чувствовала себя слабой и беззащитной. Маленькой испуганной девочкой, которой нужна поддержка взрослых. Мой плач постепенно перешел в икоту.

Но, в конце концов, каким-то образом мне все же удалось взять себя в руки, снова почувствовать себя сильной смелой девушкой. Девушкой, которую просто застали врасплох пьяной и расстроенной. Застал врасплох какой-то неизвестный социопат…