Мы устроились в кабинете моего отца.

Никита на диванчике, я в кресле, старик на подоконнике.

— Надо честно признаться, что я не смогу выставиться на посмешище, пытаясь участвовать в турнире, — сказал я, — когда вы намереваетесь провести его?

— Недели за две подготовитесь, значит через четырнадцать дней, — спокойно ответил старик.

Я только вздохнул, конечно, я чувствовал себя лучше, пришло спокойствие и уверенность, но по замку бродили мои братцы, а где-то недалеко обитали полчища нежити, готовые пообедать или поужинать нами, так что причин радоваться было немного. И мне было совершенно ясно, что за две недели я не успею научиться сражаться достойно.

— Для занятий вместе с вами подобрали второго новичка, чтобы вам было веселее, ваше высочество, — говорил, воспользовавшись моим молчанием, Воронцов, — парнишка-желторотик, как это нынешние молодые говорят, ботаник. Не место ему в замке, но он пришел отомстить за старшего брата, убитого в последнюю большую атаку нежити. Упрямый, где силенок не хватает, упорством берет. Несгибаемый пацан, хотя лет ему только семнадцать.

Понятно, мальчишка будет мне примером. Эта мысль была неприятной. Я промолчал. Молча съел немного мяса и овощей, принесенных Миком. Молча побрел за Воронцовым в зал для тренировок.

Зал был большой, темный и мрачный. Черный камень стен, черные плиты пола и никаких окон, скудное освещение на потолке.

Или мне все казалось мрачнее теперь, когда настроение испортилось из-за второго парня? Надо же, какие средневековые нравы! Парнишка пришел в замок отомстить за брата. Кровная месть не в ходу в моем мире.

А какой мир мой?

Мой на самом деле?

На эти простые вопросы у меня ответов не было.

Самое смешное, когда я увидел легко влетевшего в зал парня, то успокоился. Это был тот самый сероглазый, русоволосый пацаненок, в необычном серебристом доспехе похожий на острый луч месяца.

— Не знал, что такие доспехи бывают, — я невольно коснулся плеча парнишки.

— Наш кузнец придумал, — улыбнулся парнишка светло.

Странно, но от него будто исходил свет, казалось, что именно поэтому зал перестал быть таким мрачным.

— Форма необычная, — пожал плечами Воронцов.

Я оглядел доспех парня: серебристая свободная рубашка длиной до бедер, с капюшоном и коротким рукавом, такие же штаны до колен из металлического гибкого плетения, налокотники, наколенники и поножи из того же серебристого сплава с выдавленными словами на непонятном языке. Вроде, и защита хорошая, при этом заметная легкость и молодежная мода нашего времени учтена. Какой отличный у них кузнец.

— Познакомься с князем Велемиром, Олёша. Князь — парень толковый, славный, вместе вас учить буду, — старик улыбнулся пареньку, — надеюсь, сможете защитить в бою спины друг друга уже через дней пять.

— Велемир, — протянул я парнишке ладонь.

— Олёшка, — крепко-накрепко сжал мои пальцы паренек.

Я отметил мозоли на его маленьких руках и необычно длинные пушистые ресницы, оттеняющие большие серые глаза. Было в парнишке что-то от олененка: милое и доверчивое.

— Я меч недавно в руки взял, учебники всегда больше меня увлекали, чем оружие, — вздохнул Олёшка, вытягивая из ножен меч.

Воронцов улыбнулся на эти его слова и принялся нас учить движениям, предложив пока отложить мечи в сторону.

— Порежетесь еще, — усмехнулся он нашим вытянувшимся вопросительно лицам, — сначала пообвыкнитесь двигаться и дышать правильно, потом и до оружия дело дойдет.

Пот залил тело уже через несколько минут напряженных упражнений. А Олёшка даже не запыхался.

«Эх, не надо было всю ночь читать», — думал я, нарезая круги по бесконечному залу и пытаясь не выдохнуться слишком быстро.

Мечта об окончании мучительной тренировки, наверное, была написана на моем лице, потому что Воронцов наконец остановил безмятежного даже не вспотевшего Олёшку и валящегося с ног меня и изрек:

— Вам, князь, необходимо больше есть мяса и овощей, чаще отдыхать, увеличить время тренировок вдвое!

Я свалился на ровные камни пола, покивал старику с трудом, чувствуя, как болит все тело, наливаясь тяжестью невыносимой усталости. А это мы еще оружие не брали в руки. Раньше я думал, что вынослив, но первая же тренировка доказывала мне, что это было моим заблуждением.

— Вы, князь, в покоях отцовских устроились? — спросил парень.

Я кивнул.

— Сейчас бы по стенам пробежаться хорошо было, давайте вместе. А? — парнишка оказался не только двужильным, но ужасно приставучим.

— Нет, я попытаюсь добраться до своей комнаты, — пробормотал я, — устал что-то с непривычки.

— Так бывает, — ответил тактичный пацан.

Он засобирался на пробежку, а старик протянул мне руку, как только дверь закрылась за Олёшкой.

— Куришь, княже? — Воронцов смотрел так пристально, что я понял, он видит не только меня насквозь, но и на несколько метров подо мной.

— И не пробовал даже, — я поднялся, судорожно вцепившись в руку старика.

— Значит, ел мало, спорт игнорировал. Так? — старикан что-то обдумывал.

— Голодом не морили, только в последнее время мало еды перепадало, — признался я.

— Наверстаем. Иди, княже, попробуй пробежаться по стенам вместе с Олёшкой. Ведь уже полегче стало? — предложил старик, направляясь к дверям.

Я считал, что это глупость, мне никогда не догнать шустрого крепкого парня, но потащился за Воронцовым. И тот вывел меня на стену, с этой стороны дорожки были слишком узкие. Олёшка уже бежал нам навстречу, наверное, не первый круг.

— Возьми князя с собой, Олёша, — проговорил старик.

— Бегите вперед, ваше высочество, — предложил парнишка.

Я потащился по узкой дорожке, сгорая от стыда в ожидании момента, когда Олёшка начнет наступать мне на пятки. Но пацан поравнялся со мной и спросил неожиданное:

— Правда, что в подземелье живой аспид в клетке сидит?

— Пленили его, он тебе ровесник или помладше даже, — приостановился я.

— Посмотреть бы на него! — вздохнул Олёшка.

Ясно, пацан, интересно ему на чудовищ глазеть.

— Ты знаешь что, говори мне «ты» и без высочеств обойдемся, — предложил я.

Мальчишка кивнул и попросил:

— После пробежки спустимся вниз, князь? Я аспидов ни разу в жизни не видел.

— Если хочешь, я тебе его покажу, только держаться от него надо подальше, он чудовище, а не пушистый котенок, — ответил я.

Олёшка кивнул. И мы потрусили дальше. Неужели, этот светлый мальчишка расскажет остальным, как неловок, не подготовлен и не успешен их будущий командир?

Я решил пока об этом не думать.

Когда я выдохся окончательно, Олёшка сел на скамью из камней и уставился на деревья вдалеке.

Мне хотелось расспросить парня о его брате, о том, как тот погиб, но я решил повременить. Наверняка, боль еще свежа, не стоит бередить раны.

— Так пойдем? — с живостью повернулся ко мне Олёшка.

— Куда? — не смог я сразу сообразить, о чем он говорит.

— На аспида смотреть, — выдохнул он.

— Чего уж там, пойдем, — решил я.

Мы полезли вниз, минуя длинные коридоры, большие залы и узкие лестницы. За спиной промелькнули неясные тени. Я резко обернулся, никого. Видно, показалось из-за смены яркого дневного света на темноту подземелья, слегка подсвеченную неяркими факелами.

Я снова не сразу нашел то самое подземелье, поплутав полчаса не меньше, наконец, вывел парнишку к самой клетке притихшего, бледного аспида.

— Настоящий аспид, — сглотнув, пробормотал Олёшка.

— Имел глупость атаковать нас, — качнул я головой в сторону свернувшегося клубком на полу клетки пленника.

Олёшка обошел клетку, молча, несколько раз.

— Мой брат… — пробормотал он, потом притих.

— Что твой брат? — переспросил я.

— Ничего, — ответил Олёшка.

Он остановился поодаль и всматривался в голую спину, жалкие позвонки и острые лопатки аспида. Отличить его голого, грязного, тощего от любого, сбежавшего из дома бродяжки-подростка, было сейчас невозможно.