— Княже, — голос Реджи почему-то дрожал.

Приставив к тонкому горлу аспида серебряный кинжал, прихватив мальчишку второй рукой, на меня шел старик Воронцов.

— Ты сломаешь свою часть защиты, — приказал он, — откажешься, я убью его, потом тебя. Князья сегодня по ударом!

Я неловко прикоснулся к Защите, я боялся за Реджи, но выполнить именно этот приказ никак не мог. Скольких рыцарей без защиты убьют! Я невправе лишить их жизни. И еще одна мысль жгла меня огнем: «Как я мог! Как я мог не разглядеть крота!» С другой стороны невозможно было в образцовом офицере, начальнике гарнизона увидеть шпиона драконов!

— Иванушка! — поднявшаяся на мою башню, Алёнка ударила Воронцова мечом плашмя по самой макушке.

Предатель закачался и рухнул на камни.

Но самым странным и страшным стал поступок Реджи, аспид шагнул со стены башни и превратился в факел, летя в слоях Защиты Леонардо. Это было необычное пламя, зелено-фиолетового цвета. И от Реджи осталась только горсть пепла. Эту горсточку мы нашли потом под стеной на траве. Мы развеяли его прах надо рвом. Так и не появилось у нас друзей среди драконов. Наверное, это было невозможно.

А теперь драконы и аспиды демонстративно повернули к своему замку и улетели.

Я связал кряхтящего Воронцова своим ремнем и уставился на старика.

Провопила, словно живое существо, труба. Это был сладкий сигнал: отбой атаки.

От отчаяния я не мог даже подобрать слова, когда на нашу башню сбежались мои братья, рыцари, граф и док.

— Воронцов — предатель. Он крот, шпион драконов! — выпалила Алёнушка.

— Как такое могло стать правдой? — граф смотрел на старика очень внимательно. — Мы же вместе всю мою жизнь.

Воронцов молчал, сохраняя достоинство пойманного врага.

— Трудно поверить, но, видимо, так оно и есть. Предлагаю вызвать нашу предсказательницу, уж, она-то знает правду всегда, — задумчиво протянул Арсений.

Георгий поддержал его коротким кивком.

— Князь умер! — эта высокая и пышущая здоровьем женщина уставилась на меня, как на свежеподнятого зомби. — Мои карты сказали, что вы умерли, ваше высочество!

— А что ваши карты скажут о Воронцове? — спросил Арсений.

— Деньги! Он задолжал очень крупную сумму однажды, чтобы заплатить взял золото у драконов. Они не любят серебро, а золото — их металл, — провидица склонила голову к левому плечу, — умер князь аспидов? Я вижу. Что ж, смерть собрала свою дань. Будьте живы, ваши светлости и ваше высочество, как можно дольше! — она низко поклонилась и удалилась.

Воронцов молчал у круглого стола под презрительными взглядами рыцарей, молчал при вынесении приговора, не сказал ни слова и через месяц, когда его должны были казнить. Эту тягостную для меня миссию взял на себя граф, новый начальник гарнизона Белой крепости.

Крепкий был старик, кремень. Жаль, что он пошел на поводу своей слабости.

Меня посвятили в рыцари. Мы отбили еще несколько атак чудовищ. Защита Леонардо творила чудеса.

После умильных уговоров моей Алёнушки её отец принял мое предложение.

Завтра я стану её мужем. Неплохой вариант для моей любимой, ведь я рыцарь и без пяти минут миллионер.

И всё–таки я опять понимал, что они одолеют.

Два моих старших брата теснили меня, заставляя отступать всё дальше и дальше от спасительной лестницы в глубь башни.

Хорошо, если они сейчас изобьют меня до полусмерти. Могут и убить.

В конце концов я вжался спиной в гладкую стену. Отступать мне было больше некуда. Мрамор холодил голую шею, давил на позвонки. Я поежился. Здесь было зябко из-за окон-бойниц без стекол, как и положено в настоящем укрепленном замке на вечном осадном положении. Август был холодным, с заморозками по утрам и вечерам, с северным ветром, насквозь продувающим и башни, и весь остальной Белый замок.

Но еще сильнее меня охватила дрожь от мысли, что братья меня по-прежнему люто ненавидят.

Мне уже не нужно было вглядываться в их лица, чтобы различать гримасы омерзения и злобы, словно навсегда приросшие к правильным чертам лиц этих красивых парней. И старший, и средний были очень похожи друг на друга, их считали красивыми.

Мне они казались уродливыми.

За ними двоими в полумраке башни белели лица нескольких верных подпевал. Четверо или пятеро. Я не мог разглядеть, сколько их точно, как ни старался напрячь зрение.

— Боишься? — вкрадчиво произнес Арсений.

Я промолчал в ответ. Промолчал и понял, что проснулся.

Какое счастье! Это всего лишь сон!

Да, пару раз уже после примирения мы крупно поссорились, это когда я купил бриллиантовое кольцо для невесты Георгия. Он был в холодном бешенстве и первым полез в драку, вопя:

— Я в силах купить невесте кольцо, придурок, ты эдакий»!

А потом с Арсением, с которым я попытался войти в долю в одном интересном для меня деле. Арсений не дрался, но дулся, как маленький, дней десять.

В остальном мы понимали друг друга с полуслова.

У меня были настоящие, всамделишные братья! У меня была семья! Мы были одной крови!

Умом я это прекрасно понимал, но иногда мне снились вот такие кошмары. И чтобы глупое ужаснувшееся сердце перестало колотиться, как бешеное, я целовал макушку спящей Алёнушки, моей дорогой жены, ощущая аромат лесной земляники и дождевой свежести. Это приводило меня в состояние равновесия.

Желание, загаданное одним июньским вечером на границе с империей чудовищ, исполнилось. Казалось, мне больше нечего было желать!

Но это было не так! В девятнадцать лет у меня было очень много желаний. И я надеялся, что смогу вычеркнуть их из длинного замечательного списка, ведь вся жизнь была передо мной.