— Мисс Айронс, к сожалению, мы продолжаем встречаться при менее чем приличных обстоятельствах.

— Тогда прекратите вовлекать меня в них? — спросила я с саркастической надеждой.

Его губы дернулись, а затем стали плоскими.

— У меня есть к вам несколько вопросов, если вы проследуете за мной. — Он с легким отвращением посмотрел на мистера Уайта. — Вам не нужен адвокат «Падших», мисс Айронс, это дружеская беседа.

— Простите меня за то, что я думаю, что никакая беседа с офицером полиции не является «дружеской», — сказала я, следуя за ним по коридору в небольшую комнату для допросов. — У меня достаточно опыта, чтобы знать лучше.

— Вы не любите полицию, — мрачно заметил Даннер.

Я презрительно улыбнулась, обращаясь к своему внутреннему байкеру.

— Может быть, когда-то давно я считала вас всех героями в синих доспехах, может быть, до того, как вы арестовали моего брата за убийство человека, который пытался меня изнасиловать, до того, как вы арестовали Кинга Кайла Гарро посреди моего класса после незаконного обыска его вещей, но сейчас, нет, я не люблю полицию.

— Мисс Айронс, я настоятельно прошу вас позволить мне выступить от вашего имени. — пробормотал мистер Уайт, обращаясь ко мне.

Он не выглядел раздраженным, только измученным, и тогда мне пришло в голову, что быть адвокатом Mото-Клуба было бы довольно сложной работой, учитывая характер байкеров.

— Извините, — искренне сказала я ему, — я байкерская малышка в процессе обучения.

Он посмотрел на меня, но Дэннеру пришлось закашляться, чтобы скрыть свой изумленный смех.

— Итак, офицер Дэннер, не могли бы мы перейти к делу? Я хочу быть дома, когда Кинг выйдет из тюрьмы.

— Вы близки с детьми Гарро? — спросил он, и я могла сказать, что это было не просто профессиональное любопытство.

Я отложила этот интересный вопрос на потом.

— Я близка с семьей Кинга, — поправила я, хотя мне было страшно это делать.

Впрочем, скрывать это уже не было смысла. Я больше не была преподавателем в ЭБА, и люди скоро узнают, потому что увидят нас, что мы были вместе в очень библейском смысле.

Дэннер поднял брови.

— Без шуток.

— Нет, не шучу. — твердо ответила я.

Я попыталась принять позу байкерши, скрестив руки под грудью и сузив глаза. Я не могла быть уверена, насколько хорошо это получилось, когда мои волосы были убраны в высокий хвост, завязанный красной резинкой, а футболка с книгой 1984 года была заправлена в облегающую красно-белую клетчатую юбку, но я надеялась, что это будет хотя бы немного пугающе.

— Вы уверены, что хотите рассказать мне это как учитель в ЭБА? — спросил он, слегка наклонившись, его строгое лицо вдруг стало мягким от искренности. — Я бы счел за честь рассказать о чем-то подобном школьному совету.

Еще один сюрприз: я понравилась офицеру Дэннеру. Это было единственное объяснение, почему он дал мне отбой, и это заставило меня задуматься, если бы он не вызвал меня, чтобы поговорить о Кинге, зачем я вообще там был.

— Я уверена. Теперь скажите мне, чего вы хотите.

Он пристально смотрел на меня еще мгновение, прежде чем откинуться назад и стукнуть костяшками пальцев по металлическому столу.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов о вашем муже, Уильяме Тренте Айронсе.

— Простите?

— Ваш муж. Мистера Айронса судят за мошенничество и растрату, — уточнил Дэннер.

— Что? — спросила я, мои глаза и рот были широко открыты от шока. — Вы, должно быть, шутите. Уильям — самый добропорядочный гражданин в провинции. Он много работает, занимается волонтерством и ходит на рыбалку или гольф в «Capilano Golf» и «Country Club» по крайней мере два раза в неделю. Это не тот человек, который совершает мелкие нарушения, не говоря уже о таком, как мошенничество.

Даннер пристально посмотрел на меня, затем открыл папку, которая ждала его на столе. Он открыл первую страницу, затем повернул ее ко мне лицом.

— Вы узнаете эти обвинения? — спросил он.

Я изучила список, но уже знала, что не узнаю. Даже когда мы жили вместе, я ничего не знала о наших финансах. У меня были кредитная и дебетовая карты для нашего общего счета, и я знала, что у нас довольно астрономический лимит по кредиту, но деньгами распоряжался Уильям. Это работа мужа, всегда говорил он мне, и поскольку я выросла, слыша то же самое от своего отца, я никогда не задавалась этим вопросом.

Но даже тогда мне казалось странным видеть так много мелких операций. Уильям никогда не держал наличных денег, потому что говорил, что это некрасиво.

— Знаете ли вы, что четыре года назад он был отстранен от работы на 90 дней за то, что не сохранил средства клиентов на трастовом счете? Похоже, что после этого он обратился к менее приятным клиентам и начал присваивать средства для них, а не от них. Причина, по которой эти заявления могут показаться вам странными, заключается в небольших, но частых денежных вкладах, сделанных за эти четыре года. — объяснил мне Дэннер.

— Я не могу в это поверить, — сказала я, потому что действительно не могла поверить.

Вселенная играла какую-то космическую шутку. Человек, за которого я вышла замуж, который, как я думала, был слишком хорош для меня, слишком скучный, прямой и нравственный, совершил уголовное преступление, в то время как человек, в которого я влюбилась, человек, которого я считала слишком большим мальчиком, слишком диким, безрассудным и свободным, чтобы его приручить, в настоящее время находился в заключении за то, чего он не совершал.

Это было слишком сложно принять.

— Что это вообще значит? — спросила я.

— Он выпущен под залог в 250 000 долларов, и ему грозит до пяти лет заключения в провинциальном исправительном центре. Полиция Ванкувера попросила меня поговорить с вами, может быть, вы сможете пролить свет на это дело, но очевидно, что вас держали в неведении. Должен вам сказать, что они, возможно, захотели бы более тщательно изучить вашу роль в этом деле, если бы знали, что вы встречаетесь с Гарро.

Я подмигнула ему и догадалась:

— Но ты им этого не скажешь.

Он тоже подмигнул, а затем бросил взгляд на моего адвоката.

— Послушайте, мисс Айронс, весь город знает вашу историю. Грустная маленькая женщина переехала в город после того, как бросила своего нерадивого мужа, бедная и одинокая в этом разваливающемся коттедже на Бэк Бэй Роуд. Вы нравитесь людям, они считают вас чертовски хорошим учителем и хорошей женщиной. Я склонен согласиться с добрыми жителями Энтранс. Несмотря на ваш явно неудачный выбор мужчин, вы кажетесь хорошей женщиной. Нет причин затягивать это для вас.

— Спасибо, — сказала я, настолько удивленная, что мой голос охрип от удивления. — Вы тот человек, который может заставить кого угодно пересмотреть свою ненависть к мужчинам в синем.

Его лицо не дрогнуло, но его глаза необыкновенного нефритового цвета сверкнули на меня.

— Цените это. Вы также должны знать, что большинство улик против мистера Айронса было получено от двух ужасно напуганных информаторов, его секретаря и одного из его мелких криминальных клиентов. Последний был сильно избит, но оба утверждали, что кризис совести был единственной причиной, по которой они вышли на мистера Айронса спустя столько лет. Забавно, не правда ли?

Боже мой.

Я вспомнила, как Нова сказала мне вскользь, что Кинг и Зевс «уладили» мою проблему с Уильямом.

Инстинкт подсказывал мне проигнорировать мою интуицию и списать все на «кризис совести», о котором они рассказали полиции.

Так поступила бы наивная Крессида (до Кинга).

Я не была ею.

Я знала, что моя новая семья байкеров позаботилась о проблеме для меня, и вместо страха или ужаса я чувствовала головокружительное мстительное ликование и мрачную гордость за своих мужчин.

Уильям преследовал меня с тех пор, как я была девочкой, поджидая в подворотне, готовя из меня свою идеальную куклу. Он заслужил все, что с ним приключилось, особенно если он сделал то, о чем говорила полиция.